class="p1">– Как это – «соткать новый»? А, это из той же серии, что любая жизнь может стать книгой, песней и так далее… И любой мир тоже?
– Да, из этой серии, – усмехнулась Саша. Как все-таки эти проводники легко ловят новые словечки и выражения. Всего несколько часов здесь, а уже «из серии»…
– Выходит, что мы сами создаем миры? Ну, то есть не мы, а у кого есть такой талант, да?
– Да, выходит, что так.
– Получается, что мы… – Мия запнулась, – боги?
– Боги? – удивилась Саша, будто вспоминая значение этого слова. Потом рассмеялась. – Нет! Не боги, а создатели. И не все, конечно, только пряхи.
– А в чем именно талантлив бог? Ну, то есть создатель?
– Он свободен.
Мия промолчала. Саша не знала, о чем она думает, и еще ей очень хотелось спать.
– Мия… давай утром поговорим, ладно?
– Да, конечно. Доброй ночи.
Саша в темноте пожала Мии руку. Что бы там ни было, она так рада, что с ней все в порядке!
Мия лежала, смотрела в потолок, слушала спокойное дыхание Крошки Си. Саши.
«Семь прях
Плели-сплетали нить,
Крутили колесо…»
«Ты только послушай, какие вопросы она задает! Настоящая пряха!»
«Будешь латать дыры, всю жизнь латать дыры!»
Ее бабушка из тех, кто может создавать миры, она – пряха? И ее прабабушка, Эверин Току, тоже была ею, так сказал Хранитель холмов, так написала тетя Абелин. Мия никогда не видела Эверин Току, но свою бабушку она знала очень хорошо. И она не чувствовала бабушку свободной. И богом-создателем тоже не чувствовала. Она удивительная, она самая лучшая на свете, но она не пряха. Если бы бабушка была свободной, если бы она могла латать миры и создавать новые, разве было бы столько горечи в ее глазах и столько боли в словах? Столько обиды… Сейчас, в темноте комнаты Крошки Си, у Мии в голове сложилась картинка, будто вставились последние кусочки мозаики, и вся эта история обрела наконец четкие очертания, ясный рисунок и смысл. Теперь Мия знала, пожалуй, чуть больше, чем это задумывалось с самого начала, чуть больше, чем ей рассказали Крошка Си, Рич и Арс. Она не знала, кто ее бабушка, но она точно знала теперь, кто она сама, Мия Гаррэт.
Когда Саша проснулась, Мии рядом не было.
– Хорошо бы это был просто сон, – пробормотала она, прекрасно понимая, что так не будет.
Она вспомнила вчерашний вопрос Алехина: «Ты привязалась к ней?» Вчера, когда он спрашивал, она не сомневалась, она еще чувствовала кожей тот мир, где осталась Мия, подруга, ближе которой… да, пусть ненадолго, но ближе которой не было. Это у Алехина броня на сердце, а Кирилл просто не способен к кому-то по-настоящему привязаться, слишком уж легкомыслен… Не все же такие! Только вот никто даже не подозревал, что Мия окажется здесь. Что для нее мощнейшая защита Школы – всего лишь сильный ветер. И сейчас Саша чувствовала только раздражение. Где ее искать? Куда бежать?
«К Алехину, – поняла она. – Куда же еще!» И вспомнила первое правило Школы:
«Всегда внимательно слушай мастеров, потому что никто не знает, где ты окажешься в следующую минуту».
История Гаррэта
А Мия в это время стояла перед закрытой дверью. Она знала, что там, за нею, – Гаррэт. Ее дед. Ноги сами вынесли ее к этой двери, стоило только попросить. И вот надо войти. И что сказать? Она давно перестала искать подсказки в своей книге, и ей одной решать теперь, что будет дальше.
Мия постучала. И поймала себя на мысли: она надеется, что ей не ответят и можно будет со спокойной совестью уйти, отсрочить свидание, все-таки раннее утро, он старый человек, он спит наверняка. Но из-за двери послышалось легкое покашливание, а потом чуть хрипловатый голос сказал:
– Войдите.
И она вошла.
Комната была небольшой и вместе с тем просторной. Наверное, это из-за панорамного окна и почти полного отсутствия мебели. Кровать, кресло у окна и маленький столик у стены – вот и все. В кресле сидел человек в вязаном свитере и мягких домашних брюках. Худой, смуглый, совсем седой. Он показался Мии страшно знакомым, будто она точно знала, как он должен выглядеть, и тут же поняла: так будет выглядеть ее отец, когда состарится. Дед внимательно смотрел на Мию. Потом сказал:
– Я тебя знаю.
– Вряд ли, – покачала головой Мия, но тут же вспомнила древнего старичка из Алекты, Джозефа-большую-шишку, и улыбнулась. – Просто я вам напоминаю одного человека, с которым вы встречались очень давно. Ее звали Эверин Току. Я ее правнучка. Я дочь вашего сына, Дика.
Он смотрел на Мию во все глаза. Примерно так же смотрел на нее Хранитель холмов («Бывший Хранитель холмов», – тут же поправила себя Мия), будто хотел отыскать в ее лице знакомые черты, подтверждение родства.
– Я внучка Элоис, – зачем-то сказала она. – Правда, сейчас все зовут ее госпожа Гаррэт. Хоть вы и не были женаты…
– Она взяла мою фамилию… – откликнулся он.
– Возможно, она боялась, что за девичьей фамилией потянется история ее отца…
– Как ты сюда попала?
– Пришла.
– Просто пришла?
– Да, я пришла за Крошкой Си… за Сашей. И Кириллом. Мне очень хотелось увидеть вас. Мне надо поговорить.
Он растер ладонями лицо. Потом показал ей жестом на кровать – больше сесть было некуда. С минуту они смотрели друг на друга. Минута – это очень долго, если просто сидеть и смотреть в лицо родному, но незнакомому человеку.
– Значит, ты моя внучка.
– Да. У вас их еще три, они все младше меня. И три внука. Они уже взрослые, папа говорит, что еще год-два, и Марку с Диком пора будет обзаводиться своей семьей.
– Ого! – усмехнулся Гаррэт. – Кто бы мог подумать!
Опять повисла пауза.
– Как поживает бабушка? – неловко спросил Гаррэт. Кашлянул. – Элоис.
– У меня нет другой бабушки, – улыбнулась Мия.
Она видела, что ему неловко. Что он не знает, как себя вести. Что ее появление – настоящая головоломка для него, и он никак не может с ней справиться. Захотелось помочь.
– Может быть, вы мне расскажете? – сказала Мия.
– Что?
– Все. Или что-нибудь. Расскажи хоть что-нибудь. То, что сможете. То, чего не знает бабушка. То, что важно для тебя самого. – Она поняла, что сбивается с «вы» на «ты», и смутилась. И правда, можно ли говорить «ты» родному деду, если видишь его впервые в жизни?
Гаррэт опять покашлял, потом сказал, глядя в окно:
– Я не знаю, что для меня важно, я запутался… есть ли действительно важные вещи, или нам они только кажутся такими?
– Ты опять увиливаешь, – вздохнула Мия. – Бабушке было с тобой непросто. Расскажите, – снова попросила она. – Расскажи хоть
