Я оторвала взгляд от экрана и взглянула на Слоан.
— Я всё не понимала, почему способов убийства всего семь, — глаза Слоан опухли, лицо было бледным. — А не девять.
Три.
Трижды три.
Трижды трижды три — но способов убийства всего семь.
Потому что в этой группе — чем бы она ни была, как бы долго не существовала — всегда было девять членов. Семь владык. Пифия. И Девятка.
— Бо Донован мёртв, — сказала Слоан Лия. — Яд. Скорее всего, дело рук Найтшэйда.
Руки Слоан опустились вдоль подаренной Аароном кофточки. Она едва заметно дрожала, но сказала она лишь:
— Может, тот цветок был для него.
Белый цветок с фотографии, которую Найтшэйд отправил Джадду. Белый цветок. Мысль застряла на краю моего сознания, словно еда между зубов. Найтшэйд всегда посылал своим жертвам белое соцветие белладонны. Белое. Белые цветы.
Я отправилась на кухню и бродила там, пока не нашла то, что искала. Я достала прозрачный пакет для улик, открыла его и вытащила из него снимок.
Не белладонна. На снимке, который Найтшэйд послал Джадду, был не белый цветок белладонны. На нём был бумажный цветок. Оригами.
Я отшатнулась от него и схватилась за край стола, чтобы не упасть, и думая о последних словах Бо.
Я не верю в желания.
Я видела маленькую девочку, глядящую на леденец в магазине сладостей. Я видела, как пришел её отец и усадил её к себе на плечи. Я видела её у фонтана с монеткой на ладони.
Я не верю в желания, — произнесла она.
За её ухом красовался белый цветок-оригами.
В мыслях, я видела, как за ней пришла её мать. Я видела, как её отец бросил в воду монетку. В мыслях, я видела его лицо. Я видела воду, и я ведал его лицо…
А затем я снова оказалась на берегу реки Потомак, с толстой папкой на коленях.
— Наслаждаешься легким чтением? — голос эхом отдался в моих воспоминаниях, но на этот раз я разглядела лицо говорившего. — Ты живешь у Джадда, да? Мы с ним давно знакомы.
— Найтшэйд, — выдавила я. — Я его видела.
Лия выглядела почти озабоченной.
— Мы знаем.
— Нет, — сказала я. — В Вегасе. Я видела его здесь. Дважды. Я думала… Думала, что наблюдаю за ним.
Но, возможно — возможно, он наблюдал за мной.
— С ним был ребенок, — сказала я. — И женщина. Девочка стояла рядом со мной у фонтана. Совсем маленькая — три, максимум, четыре года. У неё была монетка. Я спросила, собирается ли она загадать желание, а она сказала…
Мои губы отказались произносить слова.
Дин озвучил их за меня:
— Я не верю в желания, — он мельком взглянул на Майкла, затем — на Лию. — То же самое сказал Бо, когда Стерлинг сказала, что стать Девяткой было всего лишь его желанием.
Перед самой его смертью.
— Ты сказала, с Найтшэйдом была женщина, — произнес Дин. — Как она выглядела, Кэсси?
— Пшеничные волосы, — ответила я. — Среднего роста. Стройная.
Я подумала о теле моей матери, иссушенном до костей и похороненном на перекрестке. С почестями. С заботой.
Возможно, они не пытались убить тебя. Возможно, ты не должна была умереть. Возможно, ты должна была стать такой же, как эта женщина…
— Бо сказал, что девятый член группы рожден для этого. Что именно он сказал?
Дин уставился в точку над моим левым плечом и в точности повторил слова Бо.
— Дитя братства и Пифии. Кровь от их крови.
Семь владык. Ребенок. Мать ребенка.
У женщины у фонтана были пшеничные волосы. Иногда они поблескивали на солнце рыжим оттенком — как волосы моей матери.
Девять человек. Семь владык. Женщина. Ребенок.
— Пифией называли дельфийского оракула, — произнесла Слоан. — Жрицу в храме Аполлона. Предсказательницу.
Я представила семью — идеальную семью, которой у меня никогда не было.
Мать. Отец. Ребенок.
Я обернулась к Дину.
— Мы должны позвонить Бриггсу.
ГЛАВА 61
С рисунка на меня глядел мужчина, которого мы знали под именем Найтшэйда. Полицейский художник запечатлел черты его лица: резкий подбородок, густые брови, темные волосы, вьющиеся ровно настолько, чтобы его лицо казалось мальчишеским. Судя по морщинкам в уголках глаз, он был старше, чем выглядел; легкая щетина скрывала полноту его губ.
Ты приехал в Вегас, чтобы разобраться с проблемой. Наблюдать за мной, мучить Джадда — ты наслаждался этим.
Кто-то сел за кухонный стол рядом со мной. Получив фотопортрет, агенты ФБР принялись за работу. Они контролировали аэропорты, автостанции, дорожные камеры слежения — и, благодаря Слоан, камеры из казино.
Ты — такой же, как и тысячи других мужчин. Ты не кажешься опасным.
Мужчина на рисунке мог оказаться соседом, коллегой, тренером Малой Лиги. Отцом. В мыслях я всё ещё видела, как он усаживает рыжеволосую девочку себе на плечи.
— Ты сделала всё, что могла.
Я оторвала взгляд от портрета и взглянула на Джадда. Этот человек убил вашу дочь, — подумала я. — Этот человек может знать, что случилось с моей матерью.
— Позволь Ронни и Бриггсу сделать то, что могут они, — продолжил Джадд.
«Естественные» не участвовали в розысках. Как только ФБР узнает, кем был человек на рисунке, как только у нас будет имя, история, информация — тогда от нас может быть польза, но пока что мы могли только ждать.
К тому времени, — прошептал голос на обороте моего сознания, — может быть слишком поздно. Найтшэйд может исчезнуть. Стоит ему покинуть Вегас, ты больше никогда не увидишь его.
Джадд не получит возмездия за смерть Скарлетт. Я не получу ответов о смерти моей матери.
Сидящий рядом со мной Джадд позволил себе взглянуть на портрет — заставил себя посмотреть на него.
— Ты делаешь всё, что можешь, — произнес он, когда секунды тишины перетекли в минуты, — чтобы убедиться, что твои дети в безопасности. С секунды их рождения… — он уставился на черты лица Найтшэйда — самые обыкновенные. — Ты хочешь защитить их. От каждой разбитой коленки, от обиды и хулиганов, которые толкают детей поменьше, от худшего в самом себе и худшего в мире.
Этот человек убил вашу дочь. Она умерла в мучениях, срывая ногти, извиваясь от боли…
— Бриггс спас мне жизнь, — Джадд заставил себя отвести взгляд от мужчины на рисунке и обернулся ко мне. — Он спас меня в тот день, когда привёз ко мне Дина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
