Заходящее солнце заливало долину пурпурным светом, когда передовой отряд начал свои сборы. Для этой миссии Гома выбрал полк красноперых воинов. В нем в основном молодежь, которая жаждет проявить себя в деле и как раз подходит для этого тяжелого задания. Гома распорядился, чтобы весь день они провели на отдыхе, что, впрочем, выполнить было не так-то легко, потому что для многих этот бой был первым. Они должны сытно поесть, потому что с собой, кроме оружия, ничего брать нельзя, им надо лишь пройти по долине быстрым маршем и драться бок о бок со своим царем, пока он не взойдет на престол или не погибнет вместе со своими солдатами. Над головой мерцали первые звезды, когда Гома отдавал последние распоряжения, переводя их и для Конана. - Во время марша никакого пения и выкриков. Если кто-то споткнется и упадет, он должен молчать и так же в полной тишине подняться, если сможет. Если укусит змея, - страдать беззвучно и умереть молча. Воины с суровым видом выслушали эти приказы. - Пора, - сказал Гома. - Идем. Конан был в полной готовности. Ему выдали большой кусок леопардовой шкуры в качестве набедренной повязки и узкие браслеты длинного обезьяньего меха. Единственное, что теперь отличало его от остальных воинов, - длинный меч и нездешняя внешность. Щита у него не было, но, если понадобится, он всегда сможет позаимствовать его у противника. Цепь красноперых воинов продвигалась сквозь собравшуюся толпу. По приказу правителя не было ни пения, ни приветственных выкриков, но люди подбадривали воинов низким звериным рычанием, звучавшим куда более воинственно, чем любые льстивые восхваления. Миновав стены форта, отряд двинулся быстрее, потом еще быстрее, потом перешел на бег, поглощавший милю за милей. Впереди шли самые молодые, те, кто хорошо знал окрестности, потому что пас здесь скот. За ними шел Гома и его черноплюмажная охрана, включая и Конана. Потом - все остальные; бег сопровождался воинственным пением, которое звучало, впрочем, как шепот. Взошла луна и залила долину бледным светом. Для юношей с крепкими ногами ее свет был так же привычен, как и дневной, ведь они множество ночей в своей жизни провели под открытым небом, оберегая свой скот. В кустах притаились огромные хищники: припав к земле, они удивленно смотрели на непонятную процессию. Инстинктивно они чувствовали, что этой командой, вооруженной звенящей сталью, насытиться не удастся. Глупые подслеповатые носороги фыркали и отворачивались, не желая иметь дело с чужими. Гома молчал. Ночь была прохладной, но люди вскоре были мокрые от пота, и пение слышалось слабее. Однако ни один даже не споткнулся. Именно поэтому Гома и остановил свой выбор на самых молодых. Время шло, и луна продолжала свой привычный путь по небосводу. Кое-кто начал уставать, но из строя ни один не вышел. Дышать стало тяжело, вот уже слышатся хрипы, но остановиться - значило бы обречь себя на несмываемый позор. Когда они добрались до северной оконечности долинй, даже у самых крепких силы были на исходе. На широком лугу Гома приказал устроить привал, и люди в изнеможении попадали на траву. Конан и Гома, однако, дышали почти спокойно, и только их тугие мышцы блестели от пота. На правителе не было никаких украшений. В левой руке он держал маленький круглый щит из шкуры бегемота, а правой небрежно поигрывал своим неизменным топориком. - Солнце восходит, - сказал Гома, пристально вглядываясь на восток, где над цепью гор появилась тонкая полоска бледного света. - Совсем скоро откроется его светлый лик. Но прежде мы должны начать бой. Это последняя заря правления Набо. Когда солнце сядет, долиной будет править истинный царь. - Не хотел бы я быть здесь царем, - сказал Конан. - Земля прекрасная, но ее красоту отравляет озеро. - Это правда. В своих странствиях я видел многие земли и подумываю теперь о том, что надо увести отсюда мой народ, подальше от этого озера. Мы найдем другую землю, такую же плодородную и благодатную, где есть пахоты и пастбища и где нашему скоту будет вольготно. - На такие места обычно есть претенденты, - заметил Конан. - Такова жизнь. Но за все это время я ни разу не встретил воинов, которые были бы сильнее моих. Когда мы найдем подходящее место, мы прогоним тех, кто там живет, и займем его сами. Богатства - награда сильных и смелых. Так было всегда. - Да, так было. Что ж, пора. Я уже вижу на полмили. - Да. Будем убивать. - Гома отдал приказ, и воины вскочили на ноги. Они готовились к битве, и на их лицах сверкали свирепые усмешки. Издав последний боевой клич, Гома высоко поднял свой топорик и побежал вперед. Воины с теми же криками последовали за своим правителем. Конан бежал рядом с Гомой, его длинные ноги несли его так же легко и беспечно, как несут ноги скаковую лошадь. Через несколько минут они увидели первый лагерь. Он стоял на берегу небольшого ручья. У костров сидели несколько человек, которые уставились в полном изумлении на открывшееся зрелище, возникшее, наверное, из кошмарного сна. Они вскочили и подняли крик. Из хижин выскакивали люди, полусонные, они хватались за оружие, но красноперые воины не давали им опомниться. Это была не битва, а бойня. Царю даже не понадобилось взять в руки свой топорик. Он просто стоял в стороне и смотрел, как его воины пускают в ход копья. Не принимал участия в битве и Конан. Работа неизбежная, но унылая, такая не для него. Когда в живых не осталось никого из противников, отряд вновь выступил в путь. От вида крови молодые воины пришли в еще большую ярость. Те, кому еще не удалось окропить свое копье кровью, жаждали поскорее восполнить этот недостаток. В следующем лагере не спали, отряд вовремя заметили и встретили во всеоружии. Хотя лагерь уничтожили быстро, сражались противники мужественно. Конан видел, что Гома сам убил двоих молниеносным ударом топорика, легко отражая своим небольшим щитом вражеские копья. К Конану бросился высокий воин с белым пером, за длинным щитом его почти не видно. Киммериец зажал меч в правой руке, копье - в левой. Отведя вражеское оружие, он сильным ударом меча расколол щит и с быстротой змеи вонзил свое копье в незащищенное тело. Оглядываясь в поисках следующей жертвы, он заметил, что бой почти окончен. Белых плюмажей уже почти не видно, но и среди красноперых есть убитые и раненые. - Пойдемте, - сказал Гома, - стряхивая с топорика человеческие внутренности. - Утро только начинается. - И хорошо начинается, - сказал Конан. В следующем лагере располагался отряд голубых плюмажей. Воины выстроились в оборонительную линию, но вели себя как-то неуверенно. Приказав своим остановиться, Гома обратился к врагам с краткой речью. - Я предложил им выбор, - сказал он Конану. - Пойти со мной и убивать белых или умереть на месте. У них есть время двадцати выдохов, чтобы принять решение. Слышалось невнятное бормотание голосов, которое потом перешло в громкие выкрики. Опустив копья, воины бросились навстречу своему новому царю. Это пополнение с лихвой восполнило потери предыдущей битвы. С новыми силами отряд продолжал свой путь. Утро разгорайтесь. Лагеря белых сдавались после коротких быстрых стычек. Когда воины с голубыми перьями видели среди нападающих такое множество своих, они сами присоединялись к отряду Гомы, даже без его речи. Обновленный отряд с боевыми криками двигался вперед, оставляя за собой смерть и разрушение. Когда они подошли к городу, копья воинов были красными от крови. Отряд понес небольшие потери, которые были ничто в сравнении с ценой возмездия. Воины нескольких последних укреплений издалека заметили большой отряд и успели подготовиться к бою, но как же велико было отчаянье белых плюмажей, когда они обнаружили, что и от стен города их отделяют мощные вражеские силы. Как один человек, войска развернулись кругом, представив смятенным врагам свои щиты и острые копья. С отчаяньем обреченных белые перья ринулись на стройные ряды, а сзади на них уже наседал подоспевший отряд. Слышались боевые кличи и стук копий, трава у стен города обагрилась кровью. Конан колол копьем и рубил мечом, настигая бегущих и отражая нападающих. Эту мясорубку надо заканчивать как можно быстрее, иначе Набо может воспользоваться суматохой и сам пойдет в атаку. Через несколько минут поле являло собой залитую кровью бойню. Когда все было кончено, отряд по приказу Гомы перестроился. - Я выдвинул вперед желтоперых, - пояснил он Конану. - Они - самые сильные. Потом - зеленые, полк небольшой, но это опытные воины, они не впадут в панику, если первым придется отступить. Красные - самые последние, потому что их силы на исходе. Голубые плюмажи встанут на левом фланге. Пусть привлекают своих на нашу сторону. Конан оглядел городские стены. Людей собралось множество, но его товарищей среди них не было. Набо, похоже, не собирается защищать город, потому что воинов не видно и ворота свободны. Над самым входом в город стоял и сам правитель, обозревая открывшееся редкое зрелище. Справа от него сморщилась старая Агла. Колдунья шептала проклятья, которые из-за шума битвы все равно никто не слышал. Слева от правителя возвышалась фигура Сетмеса. Когда все приготовления были закончены, Гома повернулся к Конану: - Сейчас я собираюсь бросить дяде вызов. Он скажет, что я самозванец, я же докажу обратное. Я предложу ему единоборство, а он откажется. Тогда начнется бой, и мы разобьем его войско. Убивай всех без исключения. Ни один из сторонников Набо не должен остаться в живых. Но самого Набо не трогай. Только царь может поднять руку на царя. - Но он не царь, - сказал Конан. - Он узурпатор. - Не важно, он должен достаться мне. Я убью его, и люди должны это видеть. - Как хочешь, но, если он нападет на меня первый, я за себя не отвечаю. Никто не остается в живых, если атакует меня с оружием в руках. - Тогда держись от него подальше, - мрачно заметил Гома. Все готово, и царь Гома вышел вперед. Приветственные крики его войска сотрясали все вокруг, люди стучали копьями о щиты, а их возгласы сливались в один восторженный рев обожания. Из-за городских ворот показались белые воины, вот они уже выстроились в боевой порядок перед стенами. За ними следовал полк голубых плюмажей. Конан быстро прикинул их численность. Вместе эти два полка насчитывали почти столько же людей, сколько в войске Гомы. Благодаря солдатам Сетмеса силы сравняются. Теперь многое зависит от синих плюмажей, к кому они примкнут. С левого фланга им уже что-то кричали воины Гомы, но те стояли с непреклонными каменными лицами. Гома поднял топорик, и все звуки стихли. Он приблизился к вражескому войску на расстояние полета копья и обратился к тем, что стояли над воротами. Набо молчал, но Агла что-то сказала, и ее слова вызвали смех у горожан, которые собрались на стене. Тогда Гома обнажил торс, сбросив свое красное одеяние. Конан не видел, что именно предстало взорам горожан, но смех мгновенно смолк и по толпе прокатился ропот изумления. Потрясая топориком, Гома опять обратился к Набо. Узурпатор что-то высокомерно ему ответил. Конан понял, что единоборство отклонено. Он заметил, что вражеское войско этим недовольно, особенно воины с голубыми перьями, они, видимо, ожидали, что правитель примет вызов и будет драться за свой трон. Его отказ противоречил их понятиям о чести, это и к лучшему. Вперед вышли стигийские солдаты, они плотными рядами встали перед городскими воротами. Бумбана нигде не видно. Все они, воины и солдаты, ждали в нервном нетерпении, когда начнется тяжелый и кровавый день. Повернувшись к правителю спиной, Гома пошел к своим войскам. Вдруг позади него стигийский солдат сделал какое-то движение. Не успел арбалетчик отпустить тетиву, как Конан был уже рядом с Гомой. Схватив его за руку, киммериец сильным рывком оттащил Гому в сторону, в эту секунду мимо что-то просвистело. Послышался звук удара и глухой крик. Воин в первом ряду схватился за оперенный пояс на груди. Там, где оружие прошло сквозь его кожаный щит, осталось небольшое аккуратное отверстие. - Так они хотят подлостью погубить помазанного правителя?! - взревел Гома. - Это наемники, - сказал Конан. - И вот один решил, что есть подходящая возможность прикончить вражеского предводителя. - Он одарил Гому холодной улыбкой. - Я сам был наемником. Я сам так поступал. Набо что-то крикнул, и один из его воинов, размахнувшись, вонзил копье в тело только что стрелявшего арбалетчика. Сетмес хмуро выслушивал упреки узурпатора. - Раздор между союзниками,- заметил Конан. - Все к нашему благу. - Довольно об этом, - сказал Гома. - Пора начинать. Я мечтаю поскорее занять место моих предков. - Взмахнув высоко топориком, он поднял руку, указывая на вражеское войско. Желтоперые воины с грозными криками рванулись вперед. Конан и Гома последовавши за ними, держась поближе к центру. Битва за долину началась. В этом бою не нашлось места изобретательности или хитрости. Грубая сила шла против грубой силы. Копье ударялось о шит или с омерзительным звуком пронзало человеческое тело. Тяжелые дубинки разбивали черепа, короткие мечи рубили руки и ноги, и в воздухе висел запах свежей крови. Люди кричали, выли и... пели. Горожане со стен выкрикивали проклятья, раздавались возгласы поддержки, а жители близлежащих деревень собрались у холмов, чтобы посмотреть на удивительную битву. Конан колол и рубил в кровавой ярости, все его существо охватило боевое буйство предков. Древко его копья раскололось от удара о твердый щит. Зажав обеими руками меч, киммериец действовал им теперь с удвоенной силой, разрубая щиты одним ударом, а уже вторым умерщвляя противника. Бок о бок с киммерийцем Гома широко размахивал своим топориком, точно отражая удары маленьким щитом. Вражеских воинов еще до его удара сражали наповал королевские знаки Гомы. Повсюду вокруг этих двоих чувствовалось присутствие элитной гвардии черных перьев. В ярости битвы стройные ряды рассыпались, и люди дрались уже отдельными кучками. В этот момент один из вождей Гомы что-то прокричал, и в бой вступила еще одна линия - зеленоперых. Белые плюмажи были теперь в полном отчаянье, но никто и не думал признать себя побежденным. Милосердия все равно сегодня ждать не придется. На этой второй стадии битвы командир голубых плюмажей наконец решился. Он уже показал свое воинское искусство, потому что не послал свой полк в самую гущу битвы, где в суматохе им пришлось бы отбиваться от двух противников. Сейчас по его команде воины развернулись и внезапно атаковали стигийских наемников, охранявших ворота. С радостными криками им на помощь бросились голубые плюмажи с левого фланга Гомы. Шло два отдельных сражения: разноцветные войска Гомы против белых плюмажей и синие - против стигийцев. Очень скоро голубые плюмажи стали ощущать серьезные потери. Их бурная ярость натолкнулась на холодную, методичную дисциплинированность цивилизованных солдат. Как обычно и бывает в подобных случаях, солдатская дисциплина с лихвой восполнила численный недостаток. Воины шли плотными рядами, и каждого защищал не только собственный щит, но и щиты соседей с обеих сторон, так что можно было сосредоточить все внимание на противнике. А благодаря крепким доспехам солдат нанести им удар было не так-то легко. Рядом - стена и ворота, поэтому обойти отряд с тыла или с фланга не удастся. Передовая линия превратилась в настоящую мясорубку, где нагая плоть ударялась о твердую сталь, и на каждого выведенного из строя стигийца приходилось пять мертвых воинов. Вторая часть сражения близилась к завершению. Брошенные голубыми плюмажами, которые отвлекли на себя стигийских союзников, белые перья терпели поражение. Потеряв надежду, некоторые пытались спастись бегством. Набравшись уже свежих сил, за ними бросались красноперые и безжалостно убивали. Повсюду лилась кровь. Гома перевел дух, радуясь скорому окончанию битвы. Он увидел Конана, который стоял, опираясь на эфес опущенного к земле меча. Его руки в крови по самые плечи, все тело тоже забрызгано кровью. На голове - медное кольцо, а три черных пера сорваны не попавшими в цель стрелами. Тяжело дыша, Конан смотрел на происходящее у ворот. - Вижу, ты не терял даром времени, - сказал Гома. - Не терял, - согласился киммериец, - но бой еще не кончен. Вон тем пришлось совсем плохо. - Да. Они расплачиваются кровью за службу Набо. Это хорошая плата. Те, кто останется в живых, будут моими лучшими воинами. - Он покачал головой. - Нельзя так драться. - Это ведь не воины, а солдаты, они верны не королю или генералу, а тому, кто им платит. Враги не всегда так любезны, что предоставляют возможность сражаться, как ты считаешь наилучшим. - Но как им помочь? - спросил Гома. - Нельзя вести бой по всей линии. На этом только теряешь силы. Собери плотную группу и нанеси удар в центр. Тем, кто впереди, придется тяжело, но тогда нам удастся разрушить порядок флангов. И ты сможешь обойти их сбоку, пока та группа отвлекает внимание в центре. - Звучит разумно, Давай посмотрим, сможем ли мы это осуществить. Гома подозвал своих вождей, и под предводительством киммерийца они отправились в самую гущу сражения. Не так-то легко заставить разъяренных дикарей сложить оружие, и Гоме приходилось время от времени пускать в ход свой топорик. Но вскоре над полем битвы наступило затишье, голубые плюмажи отступили. Под руководством Конана Гома перестроил свои войска, и получился огромный клин, направленный острием в самый центр стигийского отряда. Это острие составляли голубые плюмажи, которые еще раз должны были доказать кровью свою верность новому правителю. Остальные выстроились как придется, потому что предстоящее сражение обещало быть не демонстрацией боевого искусства и дисциплины, а яростной, хаотичной схваткой на небольшом пятачке земли, где еще держалось сопротивление истинному правителю. На городской стене в безмолвном оцепенении ждали люди. Набо взирал на мертвые тела своих воинов, и в его взгляде светилась маниакальная ярость, Агла же прыгала вокруг с безумными криками, которые, казалось, вот-вот доведут ее до апоплексического удара. Сетмеса нигде не видно. Конан и Гома стояли немного поодаль. Они уже во много раз перевыполнили свою боевую норму, и сейчас, на завершающем этапе сражения, основная роль отводится всему войску, потому что главное здесь - не личная доблесть, а сила и мощь большого отряда и быстрота удара. На передней линии вражеских войск киммериец заметил двух офицеров. Они привлекли его внимание своим суровым взглядом - эти люди были готовы на все. У них за плечами множество тяжелых битв, и сейчас они не намерены отступать перед обыкновенными дикарями. По команде Гомы клин двинулся вперед, сначала шагом, потом легкой трусцой и наконец быстрым бегом. Острие вонзилось в самый центр линии стигийцев. Линия дрогнула и распалась, атакующие дикари рвались вперед, перепрыгивая через тела погибших врагов. Вот уже выросла огромная куча трупов, истекающая кровью. Тех, кто ворвался во вражеские ряды первыми, ждала печальная участь. Но стигийские фланги уже смешались, и сильную оборону держать стало невозможно. Поэтому следующие ряды нападавших сумели расширить линию наступления и прорваться в глубь стигийского войска. Давление все усиливалось, и стигийцы разбивались на мелкие группы. Теперь уже дисциплина не имела значения, и солдатам, несмотря на всю их опытность и умение, было уже не устоять против обезумевших копьеносцев. Сметая на своем пути остатки стигийского войска, воины ворвались в город. Как только проход был свободен, Конан и Гома вошли в город. Мирные жители в ужасе бежали, заметив опьяневших от крови воинов. А те и в самом деле не видели, кто перед ними - солдаты или простые люди, и рубили всех без разбору. - Надо их попридержать, - заметил Конан, - иначе подданных у тебя не останется. Гома пожал плечами: - Городские жители поддерживали Набо. А резня все равно скоро прекратится. Есть одно правило, известное любому королю: убитых всегда есть кем восполнить. Рождается ведь больше. Конан не нашелся, что ответить на эту дикую философию. На своем веку он редко встречал людей с мягкими, либеральными взглядами, а представления Гомы еще не самые жестокие. И в самом деле, после нескольких минут яростной бойни торжествующие победу воины успокоились, и убийства прекратились. Гома распорядился, чтобы командиры систематически прочесывали город. Ему нужны Набо, Агла и Сетмес, лучше живыми. Набо нельзя убивать ни в коем случае. Осмотрев тела погибших наемников, Конан не обнаружил среди них офицеров рыжебородого Копшефа и чернобородого Геба. Эти двое, значит, сумели вырваться и скрылись где-то в городе. Может быть, они там же, где Сетмес? Во время прочесывания городских улиц воины Гомы наткнулись на нескольких оставшихся в живых стигийских наемников, попались и ярые сторонники Набо, его приближенные, которым была выгодна узурпация власти и гибель отца Гомы. С этими расправились безо всякой жалости. Наконец войско собралось перед башней. Когда Гома вышел вперед, плрщадь огласилась торжественными криками. Поднявшись на возвышение, он благодарил людей за приветствия. Потом, крикнув что-то в толпу, он еще раз опустил одежду и обнажил торс. И опять в толпе пронесся благоговейный шепот, люди склоняли головы и поднимали руки ладонями вверх. Теперь этот знак увидел и киммериец. На груди у Гомы блестел черный шрам: волнистый трезубец, соединенный полумесяцем. Гома сделал Конану знак подняться к нему на возвышение. - Я показал народу знак законной власти. Уже сто поколений на груди наследника вырезают этот символ, символ древнего покровителя горного перевала. - Я такой уже видел, - сказал Конан. - Сейчас я снова вызываю Набо на единоборство. В этот раз он должен принять вызов, потому что ему нечего терять. Ты будь начеку и следи, чтобы все было честно. - Как хочешь, но ты ведь уже отвоевал свой трон в бою, зачем рисковать теперь? - Набо был царем, пусть и узурпатором. Царя убить может только царь. - Тогда пусть его к тебе подведут, и просто сруби ему голову, настаивают Конан. - Будь же благоразумен! Ты не спал всю ночь, ты проделал длинный путь и дрался в битве. А он все это время только смотрел, как умирают другие. - И все равно, таков обычай. Люди должны видеть мою победу и смерть Набо. Он должен умереть от моей руки в честном бою. Иначе я никогда не буду чувствовать себя на троне спокойно. Его голос звучал твердо, и так же твердо он выкрикнул свой вызов тому, кто находился в башне. Наступила длинная, тяжелая пауза, потом внутри послышались какие-то звуки. Из ворот башни показалась процессия царских слуг: танцовщицы, прислужницы, фокусники, которых Конан уже видел раньше, палач в своей маске-черепе. Последним шел сам Набо, выступая с гордостью побежденного льва. Аглы видно не было. Конан заметил Кефи и подозвал переводчика к себе. - Ты будешь мне переводить, - приказал он рабу. - Ты станешь говорить с новым правителем через меня? - Его голос дрожал от ужаса. - Да, ты верно мне служил. Послужи и теперь, и я скажу Гоме, что ты просто раб, и ничего больше, и что ты исполнял приказы бывшего правителя. Думаю, Гома не откажет тебе в милости. Всех сподвижников Набо он уже убил. - Благодарю тебя, господин. - Кефи облегченно вздохнул. - Теперь скажи, где мои друзья? - И Сетмес, и правитель были очень разгневаны, когда ты так ловко бежал. Агла кричала, что их надо немедленно скормить озерному богу, но стигийский жрец приказал обязательно оставить в живых женщину. Набо сказал, что озерный бог слишком возбужден и надо, чтобы он опустился на дно и успокоился. Вчера вечером троих мужчин повели на жертвоприношение, но, несмотря на все старания Аглы, божество не показывалось. От этого она рассвирепела еще сильнее обычного и хотела убить их сама, но Набо запретил, он сказал, что их надо поберечь до завтрашнего вечера. А теперь он и сам не доживет до этого вечера. - Я тоже так думаю, - сказал Конан. - А где Агла? - Я не знаю. Когда царь вернулся с городской стены, где смотрел, как идет сражение, мы, все слуги, столпились в большом зале, чтобы узнать, что нас ожидает. Она пришла вместе с правителем, но потом исчезла где-то в башне. - А жрец? - Он пришел еще раньше. С ним были двое офицеров. Я видел, как они побежали наверх, туда, где держали пленников, а потом я их больше не видел. - Порази его Кром! Что же он замышляет? - Конану хотелось поскорее проникнуть в башню и узнать, что с его товарищами, но сначала надо выяснить, чем все кончится здесь. Двое правителей с пением кружились в сложном ритуале, похожем на танец. Конан поинтересовался, что это значит. - Когда цари вызывают друг друга на бой, они рассказывают всю свою родословную. Эти двое - дядя и племянник, поэтому родословная у них одна. Набо говорит, что трон принадлежит ему, то же самое говорит и Гома. Но это все только для вида, потому что каждому понятно: законны только притязания Гомы. - А если победит Набо? - спросил Конан. - Что тогда? - Тогда народ присягнет ему на верность, - ответил Кефи. - Что? - воскликнул Конан. - После всей пролитой крови Набо все равно получит трон, если только победит в единоборстве? - Конечно. Это значит, что его царствование угодно богам. Раньше мятежники тешили себя мыслью о том, что царский сын жив и скоро к ним вернется, но теперь, если он погибнет, заменить его никто не сможет. Конан покачал головой: - Трудно понять этот народ. Вот ритуал окончен, и слуга подал Набо оружие - небольшой щит, обтянутый шкурой бегемота, такой же как у Гомы, и короткое тупое копье. Древко небольшое, около двух футов, но острие длинное, в половину человеческой руки, и шириной в две ладони. Острые края зловеще мерцали. Голоса стихли, и начался бой. Стоя друг против друга, соперники подняли мечи. По этому жесту, как по команде, раздалась яростная барабанная дробь. Кроме этой дроби, больше не доносилось ни единого звука. Держа крепко свои щиты, противники осторожно готовились сделать первый шаг. Набо опустил копье, направив его острием сопернику в живот. Топорик Гомы почти небрежно лежал у него на плече. Но киммериец заметил, что древко оружия на самом деле слегка приподнято с плеча, значит, Гома готов к битве, он как натянутая тетива. Со сдавленным криком Набо рванулся вперед, целясь копьем ниже груди. Гома встретил его оружие щитом и в свою очередь нанес три быстрых удара. Одно движение запястья - и топорик с быстротой молнии взвился вверх. Ловко уворачиваясь и умело закрываясь щитом, Набо удалось избежать удара. По его иссеченному шрамами лбу стекал пот, а в яростном оскале сверкнули белые зубы. Замахнувшись щитом к лицу Гомы, Набо нанес ему удар по ногам, как будто у него было не копье, а короткий меч. Гома отпрыгнул, стараясь увернуться от удара, но острие копья оставило у него на ноге длинный порез. Набо усмехнулся и что-то сказал. - Он уже объявляет себя победителем, - прошептал Кефи. - Слишком торопится, - пробормотал Конан. - Рана пустяковая. Гома, казалось, даже не заметил пореза. Он опять обрушил на противника шквал ударов, то и дело меняя свою цель, чтобы отвлечь внимание Набо. Покручивая топориком на некотором расстоянии от противника, Гома нанес ему резкий удар острием с противоположной стороны орудия. Набо в последнюю секунду успел поднять щит, и острие глубоко вошло в шкуру бегемота. Зажав топорик обеими руками, Гома отступил назад, чтобы тут же всей мощью обрушиться на врага. От такого натиска Набо едва удержался на ногах, но в его ремне застряло острие топорика, и, пока Гома его вытаскивал, Набо успел вновь собраться с силами. Обеими руками сжимая древко копья, Набо бросился на противника и начал его теснить, так что Гоме трудно было сосредоточиться на своих собственных ударах. Конан понимал, что копье - не лучшее оружие против меча и топорика на длинной ручке, понимал это также и Набо. С диким криком он схватил Гому за правую руку и нацелился копьем ему в живот. Гома едва успел защититься, опустив щит, который, впрочем, тут же бросил, чтобы захватить запястье противника. И вот так, зажав друг у друга руку с оружием, они одновременно старались еще отвести это оружие от себя. Грубая сила выступила против грубой силы, и Конан боялся, что Гома уже слишком устал. Вдруг он заметил какое-то движение. Со спины к Гоме подбирался палач. Конан понял, что Набо знает о маневрах своего приспешника и старается держать руку противника так, чтобы Гома стоял к палачу спиной. Но Конан видел, что силы у Набо на исходе. Этот отчаянный трюк, должно быть, запланировали заранее. Да, уважение, питаемое Набо к традициям, на некоторые вещи не распространяется. Палач ринулся вперед, держа наготове оружие. Он двигался быстро, но Конан был стремителен, как тигр. Вот его меч, описав сверкающую дугу, отсек руку, которая держала предательское оружие. Второй удар - и с плеч покатилась разрисованная под череп голова. Ее подобрал какой-то воин из толпы и высоко поднял, весело усмехаясь. Толпа возмущалась таким отступлением от правил. Теперь Гома с усмешкой на губах оттеснял Набо к самому краю возвышения. На лице бывшего правителя ярость сменилась мукой, потом животным ужасом. Его глаза вылезали из орбит, а с искривленных судорогой губ стекала струйка слюны. Гома еще сильнее сжал правую руку Набо, одновременно выкручивая ее вниз. На фоне дроби барабанов отчетливо послышался хруст кости, Гома выворачивал руку все сильнее, пока в тело Набо не вонзилось его собственное копье. Отпустив противника, Гома на шаг отступил, а Набо уже едва стоял на ногах, задыхаясь в агонии. С неистовым яростным криком победы Гома опять зажал топорик обеими руками, широко размахнулся и со всей силы обрушил его на голову своего врага, проломив череп, кроша кости, зубы, челюсти, ломая ребра. Топорик застрял где-то у пояса Набо. Задержавшись лишь на короткое мгновение, огромное тело грузно упало, разбрызгивая повсюду кровь. Гома высоко поднял окровавленное копье. Никогда еще эту площадь не сотрясали такие восторженные крики. Зазвучала музыка, слуги бросились танцевать. Все вожди и генералы в то же мгновение поспешили кинуться Гоме в ноги, ударяясь лбамя о кровавые камни, выражая столь бурным способом свою безграничную преданность. Долиной правил новый бесспорный царь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 77

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Конан и сокровища Пифона - Джон Робертс бесплатно.

Похожие на Конан и сокровища Пифона - Джон Робертс книги

Лучшее за год XXV.I Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк - Гарднер Дозуа - Научная Фантастика
И грянул гром… (Том 4-й дополнительный) - Вашингтон Ирвинг - Научная Фантастика
Дверь в Иной мир - Эдмонд Мур Гамильтон - Научная Фантастика
Научно-фантастические рассказы американских писателей - Том Годвин - Научная Фантастика
Прогулка Лимы - Роман Куликов - Научная Фантастика
Антология - Павел Вежинов - Научная Фантастика
Конан - победитель - Джон Робертс - Научная Фантастика
ГСП «Спасите Китеж» - Вад Капустин - Научная Фантастика
Сады Королевы. Бермудская история - Андрей Костюк - Научная Фантастика
Фэнтези или научная фантастика? (сборник) - Марина и Сергей Дяченко - Научная Фантастика

Оставить комментарий