Очень полезное и ценное животное. А вот как их разводить — не знаю. Помню, что они спариваются только в воде и определить пол можно только прощупыванием косточки полового члена. Ну, «хрен моржовый» — это ж все знают!
Звероферма… — грызуны, итить их ять! Без дешёвой стальной сетки… вряд ли. А вот в естественной среде…
Для «Святой Руси» бобровые ловы — следующий, после «бортных деревьев», объект законодательной охраны.
Статья 62 «Пространной Русской Правды» устанавливает штраф за убитого на чужой земле бобра — 12 гривен. Как за квалифицированного ремесленника-холопа, кормилицу, тиуна… Бобров здесь не бьют, а ловят: зимой проламывают часть льда возле бобровой хатки и накрывают толстой сетью. Животное, запутавшись, задыхается.
«Погибель земли Русской» уменьшила популяцию хомосапиенсов и позволила восстановиться популяциям Castor fiber. Дальше русские законы и договора особо оговаривали права князей и землевладельцев на убой бобров. Надо и мне что-то такое спрогрессировать. Типа заповедник-заказник.
Из-за бобровой семейки пришлось ставить гончарный горн в другом месте, чем первоначально задумано было. Там, где зверьё уже распугано: у болота с печами для обжига кирпича.
Христодул времени не теряет: и кирпичи печёт, и болото вычистил, и прокопал канал по руслу Невестинки. Точнее — русло создал. Цепочка ям и луж, которые обозначали начало речушки, когда мы сюда пришли, превратилась в прямую, достаточно глубокую и широкую канаву.
Болото сразу начало подсыхать. Что меня несколько напрягает: слишком хорошо помню горящие торфяники Средней России.
Раз болото сохнет — надо торф копать. Пока не горит. Верхний слой торфа — снимать, сушить, перерабатывать и употреблять. Как? — На удобрения. Истощение почв здесь — ну просто катастрофа национального уровня! Тогда надо запахивать, тогда нужны плуги и лемехи — соха не годиться. Тогда нужно крестьян переучивать. Тогда… бли-и-ин! Три года! Верховой торф, который идёт на удобрения, должен три года вылёживаться и выветриваться в широких и низких кучах с периодическим перелопачиванием.
Можно — на топливо. Поразительно, но ГОЭРЛО проскочило мимо попаданцев как фанера над Парижем — никого не затронув. Чем топить будем? Это ж Россия — полгода отопительный сезон! — Мимо… А индустриализировать чем? Почти все промышленные процессы связаны с нагревом. Вон, гончарам, ещё не начали, а уже подавай горн гончарный и держи там тысячу градусов! Или кто-то ждёт здесь «Северное сияние» с Таймырским газом? Ну-ну, ждите.
Развал Советского Союза сопровождался гибелью целого направления энергетики — торфяного. Производство, с личным участием «рыжего», рухнуло не в разы — на порядок. В отличие от остального мира, где идёт нормальный устойчивый рост. Но болото — не труба, вентиль — не крутиться, бабло — не пилится.
«Лампочки Ильича» у меня нет — Каширскую электростанцию строить не будем. Да и нефиг повторяться! В 21 веке есть уже технологии, позволяющие избежать проблем от главного недостатка торфа — сырости, снизить взрывоопасность от прессования торфяной пыли, организовать эффективное горение в кипящем слое…
Прав был царь Соломон: «Во многих знаниях — многие печали».
Я бы проще сказал: «Понимание последствий — приводит к импотенции».
Хочется побиться головой об дерево. Оттого, что у меня нет «кипящего слоя». Но — не конструктивно: ни дереву, ни голове — лучше не будет.
Поэтому: насущное и реальное — гончарный горн.
Нашли на краю болота незатапливаемое место. Два холма, лесом заросшие, ручеёк между ними… даже не бежит — мокреет в траве.
И начали строить лестницу. Для отмучивания глины. Первый известный мне прототип построен при основании Афин. Похоже, «сильно древние греки» прямо из-под Парфенона глину отмучивали.
Смысл простой: строишь каскад соединяющихся ящиков по склону. В верхний — засыпаешь размолотую глину, заливаешь воду и… и подливаешь воду. Тяжёлая фракция ложиться на дно, лёгкая — смывается в следующий ящик. Что надо помешивать, что надо выставить сливные дырки правильно, что глина просто должна в воде вылежаться… это Горшеня и без меня знает.
А вот чего он не знает, что стало моим личным «фигурным болтом» — каолин.
Каолин — «белая глина»? — Не-а. Может, в Китае он и белый, а вот на Руси… На самом северном куске вотчины нашёл глинище. Ну, глина и глина. Наша, из которой кирпичи делаем — как-то… здоровее выглядит. Копанул кусок для образца. Горшеня просил приносить всякие камушки, да я и сам до геологического музея додумался. Уже штук десять только полевого шпата и кварца собралось!
Горшене принесённый мною шмат не понравился. И правда, какая-то она… больная. Серым отдаёт. Я уже собрался выбросить, но…
У моей дочки было нормальное детство. В смысле: она ходила в школу, и там были всякие кружки. Естественно, вечерами. Естественно, мне приходилось её встречать. Естественно, она опаздывала и просила посидеть. «Отец-молодец — на завалинке сидец». Прикол в том, что одно время она занималась художественной керамикой. Вылепленная ею синяя рука долго использовалась мною в качестве пепельницы на балконе.
— Папа! Непрофессиональный взгляд не различает гончарную и фарфоровую глину. Они, даже уже подготовленные и очищенные, обе красные. Только каолин отдаёт в серый, а гончарная — в коричневый. Без опыта их можно различить, только положив рядом два куска.
Вот шмат глины от Христодула. Положил свой рядом. Отдаёт в серый? — Ещё как отдаёт! Вторичный каолин, он же — каолиновая глина. Очистим, добавим кварц, шпат. И костей! Русские люди постоянно кушают русских животных — костей много. Костяная зола — совсем не проблема. И будет у меня твёрдый фарфор. Лучше китайского! У них-то фарфор мягкий.
Мне немедленно представился родительский домашний парадный сервиз. Из той эпохи, когда «Русский с китайцем — близнецы-братья».
Вот это я сейчас… прогрессну! До Дмитрия Виноградова ещё 600 лет, а я забабахаю «русский фарфор». И будем мы с китайцами не нефтью, а чашечками расплачиваться.
Горшеня старательно насаждал технологическую дисциплину среди нескольких чудаков, которые рискнули отозваться на вопрос:
— Гончаром будешь?
А я старательно подглядывал и воспроизводил операции промывания, разминания и перетаптывания.
При подготовке глины семейство гончара раскатывает глину по полу и пляшет на ней. Такое, хорошо известное из народных танцев, топотание. Получается глиняный ковёр. Его скручивают в рулон и снова шеренгами, и колоннами… Перемин называется. Сталь «дамасская» слышали? А на Руси так горшки делают.
Я особо не выёживался, коврик у меня получился небольшенький. Такой… прямо-таки правоверный коврик. Как для намаза в метро. Вылепил чашку. Думал — пиала будет, но больше похоже на супницу для свиней.
Вообще — так не делают. Тонкий фарфор изготавливают только литьём. Можно — под давлением, если есть чем давить. Но у меня под рукой нет даже простого гипса для формы. Поэтому тесто получилось «крутое», а сама «посудина» — плоская и толстая.
А обжечь где? Помню, что для фарфора типа «бисквит» температура обжига около 1400 градусов. И продолжительность цикла — сутки. Дочка ставила свои «фарфорушки» в печку и забирала только через день.
Единственная печка с такой температурой — кузнечный горн у Прокуя. Потопал в Рябиновку.
Глава 240
Думал с утра пораньше сбегаю — поговорю с Прокуем до работы. Но ещё за пол-версты услыхал: молотки в кузне играют. По кузнечному звону можно понять — что за изделие на наковальне лежит. Прокуй исполняет моё ценное указание — подготовить вотчину к уборочной страде. Проще говоря — серпы куёт.
От прошлогодней жатвы у меня осталось нехорошее впечатление — куча вещей делалась в последний момент в аварийном порядке. Что оно всегда так, «с дедов-прадедов» — не сомневаюсь. Но хочется «соломки подстелить». Вот я своих управляющих и накрутил.
Серп для моих современников… что-то из ВДНХ — Серп и Молот. Пожалуй, легче понимают SERP — Search engine results page.
Здесь это один из самых распространённых железных предметов. У каждой дамы лет с 10 начиная — есть свой.
Выражение: «Серпом по яйцам» — все знают. Фольк снова очень точен: исключительно женский инструмент. Топоры в «Святой Руси» иногда кладут в женские захоронения. Но серпы в мужских могилах — никогда не встречаются.
Я как-то Хрысю устроил прочуханку: прибежал затемно в «Паучью весь» и велел всех баб и девок из селения вывести. Чтоб у каждой был серп. Построил в шеренгу и прошёлся, требуя показывать инструменты. Такая, знаете ли, «линейка готовности».
Картинка… удручающая. Все — нуждаются в заточке, четверть — в ремонте. Ладно — заточить, всё равно делается перед собственно применением, ладно — рукоятки. Но каждый десятый — или лезвие надо наваривать, или щербины такие, что надо перековывать, или погнуто так, что без кузнеца не выправить.
