Энлиль испепеляюще поглядел на Гельминта, достал из-под своей хламиды сверток, развернул его. И начал громко и с выражением читать:
– Гельминту Лидскому вменяются в вину следующие деяния. Тайное похищение сельскохозяйственной продукции у коренного населения. Ты воровал у гномов репу!
Гельминт скорбно покачал головой.
– Какой позор! – Энлиль пробуравил взглядом злоумышленника. – Какой позор, Гельминт! Ты докатился до тайного похищения! До тайного !
Эльфы неодобрительно вздохнули. Энлиль испепелил взглядом злоумышленника еще раз.
– Испокон веков эльфы никогда не похищали ничего тайно! Они делали это явно! Явно, и только явно! Эльф всегда выходит на поле брани с открытым забралом, а не крадется, как тать в ночи, как робкая землеройка! Позор.
– Позор! – промычали эльфы.
– Но ладно бы тайное похищение репы, – вздохнул Энлиль. – Но ведь этим деятельность Лидского не ограничилась! Пятнадцать дней назад мне, как оберэльфу Верховной Конгрегации, пришлось принять заявление от одного из старейших и заслуженных эльфов нашей страны. Афанасий Мельница принес жалобу на то, что в Праздник Летнего Солнцестояния к нему в гости заглянул Гельминт Лидский. Они выпили чаю, после чего Гельминт, воспользовавшись тем, что из-за временного обездвижения, связанного с растяжением ноги, Афанасий Мельница был в беззащитном состоянии, оскорбил его действием. Метал в Афанасия осиные гнезда, побивал кулаками и выдергивал волос… Волосы!
– Да этот ваш Гельминт просто уголовник, – шепнул я Коровину. – Кража репы, хулиганство. Все эльфы такие?
Коровин не ответил.
– Сообщество эльфов не может больше мириться с подобными деяниями. – Энлиль Сироткин даже стукнул по столу кулаком. – Мы не… Не гномы какие-то! К тому же всем вам известно, что в свете последних событий… Короче, как уполномоченный для разрешения подобных споров, предлагаю на выбор следующие наказания. Порка обычная. Порка с применением химических средств. Энергетическая порка. Шейное отягощение. Тотальное порицание.
– Только не порицание! – крикнул Гельминт. – Только не порицание!
Он начал медленно пятиться вбок от стола.
– Прими свою участь как настоящий эльф! – сказал Энлиль. – Прекрати эту панику!
– Не надо порицания… – ныл Гельминт.
– Довольно! Эльфы! – воззвал Энлиль Сироткин. – Именем Верховной Эльфийской Конгрегации ты, Гельминт Лидский, приговариваешься к полуторному шейному отягощению сроком на два месяца.
Гельминт с облегчением вздохнул.
– В качестве же дополнительного наказания решено применить к Гельминту Лидскому тотальное порицание!
– Не надо! – завизжал Гельминт. – Я больше не буду! Только открыто буду похищать, только открыто!
Но было уже поздно.
Эльфы оживились, зашевелились на своих стульчиках. Коровин как-то напрягся и заерзал, будто внезапно ожили детсадовские фурункулы на пятой точке.
– Что такое тотальное порицание? – спросил я.
– Тотальное порицание… – Коровин подышал на руки. – Увидишь сейчас. Только не шевелись, а то…
Я вдруг заметил, как у сидящего передо мной эльфа начинают подниматься волосы. Воздух наполнился кровожадностью. Доминикус заерзал под рубищем интенсивнее.
Гельминт Лидский внезапно шарахнулся к стене и быстро, как маленькая ловкая обезьянка, полез вверх. Эльфы дружно поднялись на ноги, стульчики с бамбуковым стуком сложились. Бывшие соратники Коровина дружно устремили осуждающие взоры на правонарушителя.
– Не стреляйте, сволочи! – крикнул Гельминт из-под крыши. – Я вам припомню!
Амбар пронзил тяжелый грозовой разряд.
– Мама! – успел крикнуть Гельминт.
Стены подпрыгнули, с потолка посыпалась соломенная труха, вслед за шелухой вниз обвалился дымящийся Гельминт. Его тельце хлопнулось на стол и скатилось к ногам Энлиля.
– Так будет с каждым! – назидательно сказал Энлиль. – С каждым, кто осмелится позорить высокое звание эльфа! С каждым, кто не будет участвовать в строительстве Горной Твердыни! Можете садиться.
Эльфы сели.
Коровин вытер пот со лба. Я подумал, что он, видимо, в свое время тоже не избег тотального порицания.
– А ты вставай. – Энлиль неуважительно пихнул Гельминта сапогом. – У нас на повестке еще несколько вопросов, между прочим.
Я несколько сомневался, что после падения из-под купола на стол Гельминт подаст хоть какие-нибудь признаки жизни. Но он подал. Зашевелился. Тогда Энлиль, для придания Гельминту бодрости, кольнул его выпущенной из пальца молнией.
– Раньше тут у нас маги были, – шепнул мне Коровин. – Магический Орден. Потом их частично перебили, частично… ну, да ладно… Так вот, молния из пальца – это их трюк, раньше эльфы такими дешевостями не баловались. Теперь все куда-то покатилось, основы рушатся…
Гельминт вскочил на ноги, непонимающе огляделся.
– Теперь отягощение.
Энлиль щелкнул пальцами. Два здоровенных эльфа выволокли к столу широкий ошейник с прикрепленной к нему гирей на длинной цепи.
– Полуторное отягощение – это двадцать четыре килограмма, – пояснил Коровин. – Серьезная штука. С ней очень трудно. Всюду приходится за собой таскать. Не повезло Гельке. Правда, всеобщее порицание – еще хуже, после него неделю спать не можешь, и все тело чешется. Мука.
Эльфы закрепили отягощение на шее Гельминта. Гельминт не сопротивлялся.
– Вон! – сказал Энлиль.
Гельминт, волоча за собой гирю, удалился.
Съезд эльфов продолжился.
– И третий вопрос, самый животрепещущий. – Энлиль щелкнул пальцами, в руке у него оказался стакан с водой, Энлиль выпил.
– Ловко, – сказал я. – Ты так умеешь?
– Еще более дешевый фокус. – Коровин плюнул на пол. – Любой дурак так может. Ты хочешь пить?
– Не, потом. Давай слушать. Это самое интересное собрание, что я видел в жизни.
Энлиль продолжил:
– Инцидент с Коровиным показал, что Пендрагон… я хотел сказать, Великий Пендрагон весьма заинтересован в… в сотрудничестве с эльфийским народом. И в интересе своем он…
Энлиль замялся.
– В интересе своем он, я бы сказал, неудержим. Так что надо решать. Пока не поздно…
– Кто такой этот Пендрагон? – спросил я Коровина.
– Потом расскажу, слушать давай! Вдруг проговорятся о чем интересном…
– Надо решать, – повторил Энлиль.
– А что он нам даст? – послышался голос из публики. – Какая нам от него польза?
– Пользы никакой! – крикнул другой голос. – Будем для его танка бензин делать, вот и все. Послать его надо подальше!
– Послать! – загудело собрание.
Энлиль Сироткин горестно покачал головой.
– Послать нельзя, – сказал он. – Повторюсь, как показал инцидент с бывшим эльфом Коровиным, недооценивать Пендрагона нельзя! Нельзя недооценивать лучшего и любимейшего ученика самого Персиваля Безжалостного!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
