в бизнесе везет, как черту, что по жизни во всем! Не выгребал, как я, от родаков, не пахал с пятнадцати, ища подработки, чтоб обеспечить себе то, чего хотелось! Тебя семья поддерживала, даже когда вы ругались! Не скитался по общежитиям с универа! Все имел! — вдруг почти выплюнул Генка…
Что ж, вообще не друг, оказывается.
Дан опешил, хоть и на мгновение. Уже понимал, что скорее врага пригрел на груди, чем имел плечо друга рядом, но чтоб вот так долго и яростно… Не ожидал.
Стоят друг напротив друга, как два противника на ристалище, ей-богу, и это противостояние на физический уровень выплескивается уже. Нервы у обоих натянулись, словно в драку вот-вот выплеснется. Да только не собирался до такого доводить. Генка же кулаки сжал, слегка начав раскачивать, словно вот-вот кинуться готов. Вспыльчив?.. А ведь казалось всегда, что именно Генка из них двоих себя умеет контролировать лучше.
— У нас у каждого свои проблемы были, Гена, — твердо отрезал Дан, хоть и удивили его эти упреки бывшего друга. — И я хлебнул достаточно, ты сам знаешь, — тот скривился так, словно Дан нес чушь. Ирония: не было похоже, что Гена умеет реальность адекватно оценивать, а он и не замечал ранее. Промах и ошибка самого Дана. — Но если тебя это так бесило, зачем Юлю втянул? И почему тогда? Почему не раньше?
— Ты меня тогда назад отодвинул! — с настоящей уже яростью вдруг рявкнул Генка, побагровев. — Забрал себе все рычаги в фирме!
Сначала не понял, около минуты понадобилось. А потом Богдан вспомнил.
Бл***! То, чему он даже значения не придал.
Именно тогда они переоформляли фирму, регистрировали товарный знак, «распределяли» должности и пакеты акционеров. Вроде на бумаге, потому что надо было так сделать по закону, чтоб не придрался никто, и оговорили… А, выходит, Генка за душой булыжник затаил за это? Так сам же не оспаривал и не выступал против, когда прописывали все с юристами, чего теперь орать?
— Как ты те файлы сделал? Ролик, фото…
— Ой, да, ****, сейчас фотошопом что угодно сделать можно, — переходя на уже конкретный мат, скривился Генка. — Мне Маринка помогла, в таком-то деле! У нее к тебе свои счеты остались. А около Юльки крутился какой-то пацык, ты сам говорил тогда, злясь…
— Марина? — Дану казалось, что он попал в какую-то параллельную реальность!
Люди, про которых он и думать забыл, вдруг оказались вовлечены в самые важные моменты его жизни. Друг всю жизнь злобой пульсировал и завистью…
— А что, думаешь, только тебе лучшие бабы доставаться могут? — ехидно хмыкнул Геннадий, словно и правда считал, что Дан к Марине сохранил какие-то эмоции, и сейчас его задело именно этим.
— Да ты же сам мне подтверждал, что она в той аварии участвовала! — уже утратив понимание его логики, с сарказмом заметил Богдан.
Генка хохотнул со злобой, как злодей в театре, вот уж точно.
— Тем проще мне было ее уломать на все, пригрозив, что ход делу дадим и на нее заявление напишем, — даже с каким-то самодовольством вскинул голову бывший друг. — Доступная баба в любой момент, еще и умелая, и покорная… Да и тебе насолить всегда с радостью готова. Парик, грим, немного понаблюдала за Юлькой твоей, погуляла там в универе, потом на камеру сыграла с пацаном, а мы фотошопом обработали так, будто на телефон снято тайком и эффектов наложили, чтоб сгладить шероховатости… А ты поверил! Значит, думал, что Юлька гулять может и предаст при первом удобном случае! Какие к нам вопросы, если ты сам ей не доверял? — хмыкнул Геннадий с насмешкой.
Впрочем, это Дана не задело. После всего услышанного, другое на первый план вышло. И куча мыслей, просто ураган, который надо было сквозь себя пропустить и осмыслить, разложив все по полочкам. Не пацан уже, чтобы с горяча рубить. Но один момент, который сейчас осознал кристально четко, надо было прояснить.
— Я выставляю свою часть компании на продажу. Хочешь, можешь купить и остаться единоличным собственником, но цена будет рыночная. А у нас бизнес прибыльный, рентабельность хорошая. Нет — окей, мне все равно, продам тому, кто заплати цену, а такие найдутся быстро. Так что думай, Гена. Но не затягивай, через три дня выставляю свой пакет акций, — ровным и холодным тоном, которым и начал этот разговор, подвел Дан итог.
Больше вопросов не было, детали тоже мало интересовали, основное понял. Прочее… ничего не изменит. А у него имеются другие дела и обязательства. Да и его не пугал уход из бизнеса, даже если с отцовским не срастется, новое начнет, капитал будет для старта, а идеи — дело наживное, да и парочка вариантов для инвестирования на примете была… Но вот с этим человеком точно больше ничего не желал иметь. А как сам Генка выкручиваться станет, привыкнув все риски перекладывать на Дана, это уже не его беда.
Развернулся и ушел, пока ошарашенный Геннадий искал слова, выпучив глаза от такой постановки вопроса и по-серьезному растерявшись.
Что ж, один-один. Они оба друг друга сегодня… удивили.
* * *
… - Хреново, — Михалыч уперся кулаком в стекло окна, тоже глядя на ночной город. — Но лучше предателя раскрыть, хоть и раненным, чем когда он землю в твою могилу будет кидать с крокодильими слезами на глазах.
— Лучше, кто ж спорит, — хрипло согласился Дан. Грудь почему-то давило весь вечер. — Только как подумаю, в чем еще он меня обманывал и предавал, что за моей спиной проворачивал, пользуясь доверием… Хоть бери да нанимай аудит независимый, мля! И Юлька… Бл*! — сжал руками голову, ероша волосы.
Череп подрывало от осознания, сколько ошибок сделал! От какого-то страха даже, как теперь те исправлять?! Чем искупить и убедить ему опять поверить? Как самому больше в жизни не лохануться так, избавившись от собственных демонов, что с детства на какой-то подкорке сидят в голове и вылезают, лишая Дана логики и разума?
И пофигу даже, что так друг предал… Хотя нет, не пофигу, болело и тянуло внутри. И то, что, оказывается, не видел и не понимал Генка, чего стоили самому Дану успехи, которыми не брезговал пользоваться, играя в дружбу. Сосредоточившись на своем самокопании и обидах, не замечал, обесценивал проблемы других. Но окей, ладно, есть то, что есть. Тут уже Дану ничего не изменить в голове взрослого мужика. А вот то, что он с Юлей сделал из-за собственных страхов и отсутствия веры в нее и в их отношения…
— И тут хреново, парень, врать не стану, — Михалыч
