Впрочем, до кровопролитных схваток на суше пока еще не дошло. Лишь шведы количеством трех полков пехоты попытались сунуться на территорию Финляндии, но были отброшены с превеликими потерями. Вот тут наши маги и явили себя во всей красе. Также объединенная прусско-голландская флотилия попыталась атаковать Ревель, но после непродолжительной дуэли с балтийской эскадрой адмирала Поморцева потеряла с десяток кораблей второго и третьего класса и была вынуждена убраться восвояси.
Непонятное для меня поначалу отсутствие активной движухи на фронтах объявленной войны прояснилось лишь после того, как я узнал о надвигающейся из Средиземноморья «заднице» в виде мощного боевого флота. Победа Коалиции в Таврике должна стать своего рода командой «фас» для остальных её членов, еще не совсем уверенных в способности одолеть могучую Россию и прекрасно отдающие себе отчет в том, что с ними станет после того, как этот восточный монстр вторгнется на территорию их государств. Англия отсидится на своем островке, а вот всем прочим агрессорам мало не покажется. Именно об этом и сказал в своем манифесте Государь Император:
«Западные и южные славянские государи забыли о кровном родстве с русским народом и той помощи, которая им была нами оказана в освобождении от османского ига. Теперь вместе с исконно оголтелыми нашими врагами они готовы бросить все свои вооруженные силы на Россию подобно своре бешеных собак. Предупреждаю, всех о том, что участие в конфликте на стороне супостата приведет к утере государственности всеми этими странами и принудительному включению их в состав Нашей Империи…»
И я полностью в этом солидарен с Петром Васильевичем. Если какая Болгария или Черногория считают себя нашими врагами в предстоящем противостоянии, так пускай не вопят потом: «Простите, братушки, бес попутал!».
Так вот, чтобы сделать победу нашего государства более реальной, в моей голове созрел план по предотвращению прорыва вражеского флота на акваторию Русского моря. План мой прост и, не побоюсь этого слова, гениален по своей сути. Он заключается в том, чтобы захватить один из турецких артиллерийских фортов расположенный на высоком азиатском берегу пролива Босфор, непосредственно у выхода в Русское море в наиболее узкой его части шириной полтора километра. Огнем захваченной артиллерии уничтожить все доступные береговые укрепления противника, обеспечить тем самым беспрепятственный подход наших боевых кораблей к устью пролива и взятие его под контроль корабельных орудий. В узкой кишке флот Коалиции будет полностью лишен маневренности и станет легкой мишенью для наших орудий. Захваченный нами артиллерийский форт, находясь на господствующей возвышенности будет способен также вести огонь по вражеским кораблям, а также осуществлять корректирование огня корабельных орудий русского флота. Вот таков мой план вкратце.
— И осуществлять его, Андрей Драгомирович, вы собираетесь лично, — с улыбкой озвучил мою невысказанную мысль генерал Пафнутов. На мое счастье, в отличие от моего непосредственного начальства, Дмитрий Аркадьевич оказался на своем рабочем месте.
— Ну да, Ваше Высокопревосходительство, именно я, при непосредственном участии своего диверсионно-снайперского взвода, воюющего в настоящее время где-то в Персии.
В ответ на мое заявление у присутствующих в генеральском кабинете Пафнутова и его верного ординарца Мустафы аж челюсти отвисли.
— Как это, вашего взвода? По нашим расчетам объединенная армада Коалиции должна выйти на акваторию Русского моря где-то через семь дней. А теперь прикиньте, сколько времени займет доставка боевой группы из Закавказья хотя бы в Корсунь, чтобы потом отправить её к турецким берегам.
— Ах, да! — Я показушно шлепнул себя по лбу. — Прошу прощения. Вы наверняка в курсе, чем занимался бывший ваш сотрудник в ведомстве адмирала Романова. Если нет, докладываю: летательный аппарат тяжелее воздуха имеет место быть. Мой «Стремительный» хоть и маленький, но после незначительной переделки пассажирского салона, вполне способен взять на борт три десятка взрослых мужиков вместе со всем необходимым для захвата турецкой крепости оборудованием. А скорость он развивает пять сотен верст в час. Так что никого доставлять в Корсунь не нужно. Полечу куда скажете, там приму на борт команду и прямиком на турецкую территорию к береговой батарее под названием Mahmud Bahçıvan. На мой взгляд, наиболее оптимальная цель для нашей атаки. Да, кроме моих бойцов мне еще бы парочка профессиональных артиллеристов не помешала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну ты авантюрист, Андрюха! — не удержался от замечания обычно молчаливый горец.
Озадаченный Пафнутов ничего не сказал. Он выразительно посмотрел на Мустафу и тот сразу умчался готовить кофе для высокого начальства. Надеюсь, и мне чашечка перепадет. Признаться, обожаю этот напиток в редакции нелюдимого и вечно хмурого чеченца.
Генерал еще довольно долго сидел, закрыв глаза и откинувшись на спинку своего кресла, с нечитаемым выражением на лице. Похоже, моя авантюрная идея весьма озадачила этого весьма неглупого человека, насколько мне известно, еще недавно самого способного на не менее рискованные поступки. Во время нашей Закавказской командировки один из офицеров ненароком упомянул, как пару месяцев назад принял участие в нападении на тайную французскую биологическую лабораторию в Пиринейских горах, под началом тогда еще полковника Пафнутова. Народ на эту реплику не обратил никакого внимания, я же принял к сведению. Вне всяких сомнений, захват двух французских магов-диверсантов получил свое продолжение, и тайная лаборатория в результате спецоперации была все-таки уничтожена. Это очень хорошо, нечего зараженными модифицированным тифом вошиками, да блохами направо и налево разбрасываться. Именно тогда меня и осенило, что мое приглашение в ведомство Дмитрия Аркадьевича наверняка каким-то образом связано с тем самым вполне случайным, но весьма удачным уничтожением вражеской диверсионной группы и захватом французских биологов-душегубов. Интересно, что с ними стало? Может спросить генерала? Пожалуй, все-таки не стоит, а ну как рассердится, ножками затопочет и начнет пытать откуда прознал о тайной операции.
Наконец в кабинете материализовался Мустафа, предварив свое появление обалденным запахом свежеприготовленного кофе. Если не предложат, слюной захлебнусь. Однако, вмиг оттаявший генерал велел разливать и на меня. Насладившись волшебным напитком, Пафнутов вновь откинулся на спинку своего кресла, но глаз на этот раз не сомкнул, и неожиданно выдал с радостной улыбкой на физиономии:
— Ну ты, Воронцов, и авантюрист! Всем авантюристам — авантюрист. — Блин, этот, как я раньше считал, рафинированный интеллигент впервые обратился ко мне на «ты». К чему бы это! Ответ не заставил себя долго ждать. С прежней улыбкой генерал продолжил: — А что? План вполне жизнеспособный, должен сработать. Так что, Андрей Драгомирович, вот тебе ручка, вот бумага, садись излагай всё самым подробнейшим образом. Попробуем уговорить Государя на твою авантюру. Сам понимаешь, такие дела без одобрения не просто свыше, а в самых высоких верхах не делаются.
— Э-э-э, шеф, — неожиданно подал голос горец, — разреши мине пиринять участие в этом дэлэ.
— А кто минэ кофэ готовить будэт? — передразнил кунака Пафнутов. — И вообще, не придуряйся, выпускник Сорбонны, нечего тут изображать горячего горского парня!
— Ну шеф! — Мустафа выпучил на Пафнутова свои и без того немалые зенки.
— Ладно, подумаю, — сказал Дмитрий Аркадьевич и, посмотрев на меня, грозно сверкнул глазами. — А ты пиши, мне еще в твоими писульками по заоблачным верхам скакать!
М-да, сам начальник Пятого Управления Службы Тайной Безопасности Российской Империи обращается ко мне по простецки на «ты». Это говорит о том, что я принят в круг приближенных лиц, то есть отныне пользуюсь его повышенным доверием. То есть своим невероятным, с точки зрения любого здравомыслящего индивидуума, предложением заслужил уважение этого повидавшего всякого на своем веку человека.
