— А то ты не догадываешься… — ладони еще крепче обхватили ее лицо, большие пальцы нежно огладили скулы и горящие жарким румянцем алые щеки. Нос дракона мазнул по кончику ее носа, и их лбы соприкоснулись. — Никогда больше, — гипнотизировал Эйнар своим взглядом Мину и сам не замечал, как его затягивают в свой водоворот зеленые омуты ведьминских глаз. — Вот так вот, — быстрый поцелуй пронесся рядом с самым уголком ее возмущенно распахнутого рта, — не делай, — выдохнул Мине в самые губы и накрыл ее рот поцелуем.
Осторожным и пьющим, жарким и нежным. Поцелуем, от которого кружилась голова, туманился рассудок и подкашивались ноги. Сердце замирало в груди и становилось трудно дышать.
Ладони принялись увлеченно бродить по чужому телу, пытаясь покрепче ухватиться за него. Скользили по спине, плечам, шее и тонули в волосах. Грудь льнула навстречу другой груди, желая придвинуться настолько близко, насколько это возможно. Одни губы неистово и жадно ласкали другие, а те отвечали им с не меньшим пылом и страстью. Все границы разумного стирались, и дыхание сливалось в одно.
Эйнар чувствовал, как ведьма плавилась в его руках, не сопротивлялась, и первая тонкая, слабая, едва ощутимая нить связи протянулась от его сердца к ее. Сердце больше не молчало. Два сердца забились бились в унисон. Внутренний дракон довольно заурчал, а мужчина медленно отстранился от Мины, с трудом стоящей на ногах.
— Я волновался за тебя, — разорвав поцелуй, признался дракон. Крепко сжал девушку в своих объятиях, не позволяя ей пошатнуться и упасть, и уткнулся своим лбом в ее лоб.
Ведьмочка перевела дыхание, открыла затуманенные глаза и облизала свои горящие после поцелуя губы. Несколько секунд ей потребовалось, чтобы прийти в себя, а потом сердито прошипеть:
— Не вижу связи между вашим волнением и вашим поведением.
— Это успокаивает, — усмехнулся Эйнар, находя забавным ее тон. Не успела она отойти от поцелуя, как сразу же выпустила свои шипы. Только теперь они не казались дракону такими острыми. Мина больше походила на маленького дикого ежа, который испугался чего-то нового и неведомого.
— Вы всегда успокаиваетесь, набрасываясь с поцелуями на вновь прибывших гостей? — ехидно спросила она, и ее бровь выразительно изогнулась.
— Просто ты особенная гостья, — улыбнулся дракон, и Мина тут же смутилась.
— Больше так не делайте, наместник, — прошептала она и вывернулась из его объятий. Сделала пару шагов и напустила на себя неприступный вид, словно она не маленький испуганный еж, а большой и грозный хищник. — На случай излишнего волнения в другой раз лучше попросите у своей невесты какое-нибудь успокоительное.
— А у меня нет невесты, — еще шире оскалился дракон и впился пристальным взглядом в затылок Мины. Она чуть вздрогнула и замерла на месте.
— Буквально вчера ночью вы уверяли меня в обратном! — с укором в голосе воскликнула она, потом передернула плечами и сделала еще шаг по направлению к двери. — Впрочем, меня это не касается.
— Касается, Мина, — догнал ее дракон в два шага и преградил путь. — Хочу тебе обрадовать или огорчить, но теперь это только тебя и касается. Судьба распорядилась так, что ты моя истинная пара, и мне для счастья и душевного спокойствия ничего и никого кроме тебя не надо.
Как тяжелый камень свалился с плеч, и дышать дракону стало легче. Глаза Мины забегали по его лицу, выискивая малейшие признаки лжи и обмана в его мимике, но Эйнар вел себя спокойно и невозмутимо. Смело ловил ее скептический взгляд и был готов отразить любой выпад.
— Неожиданно, — поджала губы ведьма и отвела взгляд. — Ну, теперь мне становятся понятны мотивы вашего поведения. Рада, что мы смогли это выяснить. — отрешенно кивнула ведьмочка и скосила взгляд в сторону дверей, желая как можно быстрее выскользнуть из залы. — Ладно, если мы со всем разобрались, то предлагаю заняться делом. Не знаю, как вам, а мне нужно наведаться в гости в одно очень интересное место.
Не поверила, понял дракон и осторожно схватил ее за плечи, прислоняя к мраморной колонне залы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мина, я не шучу, — проникновенно заявил он.
— Я поняла, — кивнула она еще раз, — Все хорошо.
Потом еще раз кивнула и еще. И для пущей убедительности вообще стала приветливо улыбаться. Вот только Эйнар знал, что все это напускное. Чувствовал, что его честность и прямота испугали ее, и теперь Мина вновь от него закрылась. Тонкая ниточка связи, что так явственно ощущалась при поцелуе, вновь оборвалась. Будто ее и никогда не было. И дело уже не в привороте, а в одной очень упрямой и не в меру сильной ведьме, которая не желала принимать действительное.
— Постарайся мне поверить. Другого варианта все равно нет, — жестче, чем хотелось заявил Эйнар, и Мина снова ему подыграла: задорно кивнула и щелкнула пальцами:
— Безусловно!
— Мина! — склонился над ней дракон и затаил дыхание.
Ведьмочка тоже почти не дыша, внимательно рассматривала глаза цвета плавленого серебра, а потом протянула руку. Хотела осторожно провести кончиками пальцев по щеке дракона, но вместо этого игриво мазнула подушечкой указательного пальца Эйнару по носу. Дракон немного опешил, а ведьмочка, пользуясь его замешательством, отскочила в сторону.
— И что это было? — устало спросил дракон, догадываясь, что сейчас бесполезно что-либо доказывать этой женщине. Ее никакими словами не поймешь. Лишь время и твердость его намерений в отношении нее будут лучшими доказательствами.
— Мне всегда так хотелось сделать. Вы же не рассердились, наместник? — насмешливо спросила она.
Эйнар скрипнул зубами, сдвинул над переносицей брови, и мотнул головой:
— Нет, — хмуро выдавил он.
— Вот и славненько, — послала ему улыбку ведьма и вышла из залы. Несколько секунд дракон простоял в одиночестве, сжимая и разжимая от бессилия кулаки, а потом бросился вдогонку за своей своенравной второй половинкой:
— Мина! А ну, стоять! Куда это ты на ночь глядя собралась?!
Глава 21. Вильгельмина
Сердце билось где-то в районе горла, в ушах звенело, и в голове стояла полная каша. Мыслей был целый рой, но не было ни одной дельной. Они жужжали, клубились, точно моя голова была пчелиным улеем, и готовы были изорвать мое сознание на мелкие кусочки.
Я опять попалась на уловку дракона. Губы предательски горели после поцелуя, во рту было сухо, и пальцы на руках подрагивали мелкой дрожью. Я судорожно хвасталась за плечи дракона, потому что не будь его рядом, точно не устояла бы на ногах и потеряла равновесие.
Тяжело дышала, смотрела в его глаза цвета плавленого серебра и не могла пошевелиться.
Я должна была дать отпор чешуйчатому, а не млеть в его объятиях, сгорая от жадных поцелуев и непреодолимого желания продолжить наш «тет-а-тет» в более удобном месте. Мне было страшно подумать, чем бы мог закончиться этот поцелуй, не прерви его дракон первым. Не просто страшно, а волнительно страшно. Когда кажется, что от одной мысли о сладком продолжении сердце падает куда-то вниз живота, и все тело бросает в жар. Когда воображение тебя предает и рисует немыслимые картины, от которых становится одновременно и сладко, и стыдно, и досадливо. Сладко, потому что иначе и быть не может. Стыдно, потому что это неправильно, претит жизненным принципам. Досадливо, ну потому… Потому что это всего лишь буйство фантазии, и в реальное жизни никакое запредельно горячее продолжение мне уже не светит.
Кстати, окончательно для себя решить хотелось ли мне этого продолжения или нет, так не удалось. Потому что, безусловно, хотелось! Но совесть моя упрямилась дать положительный ответ на этот вопрос. А отрицательный казался вопиющей ложью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Полный раздрай души и мысли! Одно большое противоречие, от которого сводит зубы и щемит в груди.
В общем, после поцелуя дракона я была и счастлива, и несчастна одновременно. А самое главное — растеряна, не знала, как вести себя дальше и что думать. Но наглый ящер давать передышку и щадить мои чувства и мысли не собирался. Вознамерился окончательно добить меня своим очередным признаниями.
