По возвращении меня ждала миска похлебки, половина лепешки и кубок с разбавленным вином. Контуберний, как я понял, уже позавтракал, а для меня еду подогрели. Я поблагодарил и плюхнулся на лавку. Девочки, словно птички на проводе, уселись напротив; восемь пар глаз наблюдали за тем, как я ем. Лица подруг выражали решимость. Вся ясно: Пугио доложила о разговоре. Информацию перетерли и приняли план действий. Какой, можно не спрашивать. Будут склонять к сожительству…
Затевать спор не хотелось, поэтому ел я медленно. К сожалению, похлебка оказалась вкусной, а я – голодным, так что трапеза не затянулась. Облизав ложку, я отодвинул пустую миску. Это послужило сигналом.
– Пугио говорит: ты отказываешься жить с нами! – пробасила Воробышек. – Это так?
Я кивнул.
– Боишься: что станем ссориться?
Я снова кивнул.
– Это не так! – подскочила Бычок, все это время ерзавшая на скамье.
Я усмехнулся, но Бычка это только раззадорило.
– Мы не будем тебя огорчать! Вот увидишь! Мы… – Она задохнулась от нахлынувших чувств. – На руках тебя носить станем! Вот!
– Не получится.
Лицо Бычка вытянулось.
– Она, – я указал на Воробышка, – еще поднимет, а вот ты…
Первой, не сдержавшись, прыснула Пугио, следом захохотали остальные. Бычок, покраснев, шлепнулась на лавку. Я прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Обидится.
– Игрр! – продолжила Пугио, когда все успокоились. – Мы готовы поклясться…
– Не нужно! – перебил я. – Я уже все сказал. У меня есть жена.
– Но…
Я поднял руку, призывая к молчанию. Она подчинилась.
– Пока Виталия жива и мне не представят убедительных доказательств, что это не так, разговоры о совместной жизни отменяются. Ясно?
Я хлопнул ладонью по столу. Девчонки насупились. Пусть! А то налетели как мухи на рыбу! Я не осетр, чтобы меня делить! За столом повисла тяжелая тишина. Мы сидели, поглядывая друг на друга, и никто не решался нарушить молчание. В этот миг дверь в комнату распахнулась.
– Игрра к трибуну! – сообщила посыльная. – Немедленно!
Я с облегчением встал. Вызов к трибуну хорошего не сулит, но в этот раз причина понятная. Хотят расспросить о вчерашнем. С дочкой Валерия поговорила, пришла моя очередь. «Что сказала трибуну Лаура? – размышлял я дорогой. – Валерия знает о заговоре?» По всем выкладкам выходило, что знает: как не посвятить в дело командующего преторием? Ей же заговор и подавлять. Но я решил не откровенничать. О схватке с Касинией и об участии в ней Пугио скажу, а вот об остальном – шиш! Пусть у Лауры спрашивает! Старушка выглядела сердитой, с нее станется наказать болтуна. Законопатят в какую-нибудь местную Сибирь…
К моему изумлению, кроме Валерии, в кабинете оказалась Помпония. Дамы уставились на меня, и я выбросил кулак от груди:
– Аве, трибун! Преторианец Игрр прибыл по твоему вызову!
– Садись! – буркнула Валерия, кивнув на свободную селлу. Я подчинился. Валерия глянула на Помпонию. Та прокашлялась.
– Меня просили этого не говорить, но я обещала… Короче! Виталия жива.
Ноги у меня ослабли, и я порадовался, что успел сесть.
– Сведения точные? – выдавил, придя в себя.
– В пограничной Малакке у меня – партнер. Зовут Анфия. Торгуем уже десять лет. Она поставляет мне скот и шкуры… – Помпония замялась.
– Которые покупает у сарм, – продолжил я.
Помпония с Валерией переглянулись.
– Я знаю, что каждая третья овца в Роме пригнана из Степи, – успокоил я. – И что наша обувь сшита из выделанных сармами кож. Говори как есть!
– Сармы вышли на Анфию и просили передать: Виталия жива и здорова. Ее отпустят, если ты приедешь за ней в Балгас.
– Этому можно верить?
– Анфия торгует с сармами двадцать лет. До сих пор ее не обманывали.
Я вздохнул и встал.
– Трибун! Заявляю о своей отставке!
– Сядь! – рявкнула Валерия. – Мы не договорили.
Я подчинился.
– Что ты намерен делать? – спросила Ва лерия.
– Ехать в Степь.
– Ты когда-нибудь бывал в Балгасе? Знаешь дорогу?
Я покачал головой.
– Анфия дала проводника, – поспешила Помпония. – Ее кварта бывала в Балгасе и знает пути. Но это на всякий случай. На границе Игрра встретит конвой – сотня сарм.
– Которые, не медля, потащат его в шатры. Получить такого муша! До Балгаса его замучат!
– Никто не смеет обидеть гостя Великой Матери. Так сказали Анфии.
– Ты веришь сармам?
– Великая Мать держит слово.
– Ты так рвешься выпихнуть Игрра к ней? – сощурилась Валерия. – Может, скажешь зачем?
– Это единственный способ спасти Виталию. Мне она дорога.
– А Игрр? Понимаешь, что его не выпустят?
– Он выберется, – улыбнулась Помпония. – Мальчик рожден под счастливой звездой, он это доказал. Давай прекратим этот спор! Не хочешь помочь, так хоть не мешай.
Валерия рассерженно засопела.
– Принимаешь его отставку?
– Я дам ему отпуск, – буркнула Валерия. – Без содержания. Закон это позволяет. Отпуск предназначен для рожениц, – она усмехнулась, – но исключений не предусмотрено: мужчины в армии не служили. Воспользуемся.
– Почему не отставка? – вмешался я.
– Потому что не хочу, чтоб ты уходил из претория! С твоим появлением когорту не узнать. Притихли даже дочки сенаторов. Центурии ходят в поле полными, дисциплина крепка, а ты вдобавок удачлив. Вчера ты спас мою дочь.
– Это она помогла… – начал я, но Валерия покрутила головой.
– Если б не ты, Касиния зарезала бы принцепса. Помогло, что тебя пригласили в спальню. Чем вы там занимались, не знаю, но именно это помешало Касинии осуществить замысел. Лаура сделала выводы. С сегодняшней ночи стража дежурит в покоях Флавии. А теперь представь: покушение удалось. Что ждало охрану, не сумевшую воспрепятствовать? Смерть! Казнили бы всех. Из-за того, что девчонке приспичило тебя увидеть, уцелели три контуберния, в том числе моя дочь. Я не приму твою отставку – даже не проси! Можешь жаловаться на меня принцепсу!
Валерия насупилась. «Не отступится!» – понял я.
– Пусть будет отпуск!
– Когда уйдешь?
– Сегодня.
Валерия подумала и кивнула.
– Вот и договорились! – засмеялась Помпония. – Осталось собрать вещи…
Собирали их долго. Не потому, что много. Долго спорили, в чем я поеду. Помпония предложила наряд купца, Валерия – форму преторианца. Полную, в доспехах. Пусть знают сармы, кто за Игрром! Возражение, что доспехи сармы приватизируют, Валерия отмела. Не посмеют! Дамы спорили, не обращая на меня внимания, а я сидел и тихо офигевал. Нашли тему! Какая, хрен, разница? Да хоть в трусах! В свару, впрочем, не лез. Радость, овладевшая мной по получении известия, не позволяла сердиться. В споре победила Валерия, но Помпония внесла свой штрих. В поход я отправлялся в вооружении, но верхом. Коня выделяла Помпония. Решив «главный» вопрос, дамы приступили к «второстепенному»: маршруту. Валерия потребовала карту. Она оказалась довольно хорошей, и, присмотревшись, я ткнул пальцем в извилистую ленту.
– Это река?
Валерия подтвердила.
– Почему не подняться в Балгас водным путем? Город на берегу.
– Нужно идти вверх по течению, а оно быстрое, – возразила Валерия. – Здесь, на востоке, к реке подступают горы. Тут, тут и тут, – потыкала она пальцем, – есть пороги. Не пройти. Будь иначе, мы спалили бы Балгас давным-давно.
Она усмехнулась.
– Сармы плавают по реке?
– Лодки я видела, – пожала плечами Валерия. – Но они маленькие.
– Рыбу ловят, – усмехнулась Помпония. – У сарм она считается деликатесом. У нас покупают любую: соленую, вяленую, копченую. Дают хорошую цену…
Помпония осеклась, наткнувшись на взгляд Валерии. Мы обсудили план действий и ударили по рукам, после чего трибун кликнула посыльную. Меня собрали и обрядили. Гладиус и казенный пугио сменили трофейные клинки – здесь я не уступил, в мешок легли запасная туника, одеяло и плащ – надену его, как выйдем за стены. Ночами уже холодно. Денег разрешили взять часть: много золота – соблазн для сарм. Провизией обязалась снабдить Помпония. В шлеме и лорике, опоясанный мечом и с дорожным мешком в руке, я был подвергнут осмотру и признан годным.
– Теперь едем со мной! – сказала Помпония. – Заглянем к Ириде, она похлопочет о сопровождении. Я знаю, что ты бывал у нее.
Я кивнул.
– К границе выедешь завтра.
– С Лаурой я поговорю, – сказала Валерия. – Она снимет запрет на твой выезд.
Я поблагодарил.
– Вале! – сказала Валерия.
– Вале! – отсалютовал я.
– Остальное сделаю, как договорились! – пообещала трибун, и мы откланялись.
Снаружи меня ждал шок. Пространство между преторием и воротами заполняла когорта. Пора зившись этому, я сообразил, что занятия отменили. В связи с надвигающимися событиями гвардия нужна под рукой, а мои сборы незамеченными не остались. Преторианки стояли плотно, образовав широкий проход. Он предназначался для нас, и мы двинулись. Я шагал первым, Помпония поспешала с небольшим отставанием. При моем приближении преторианки выбрасывали руки в молчаливом салюте. Я кивал, пораженный таким участием, ощущая, как пощипывает глаза. С чего такие почести? Я не прослужил в когорте и двух месяцев…
