тропинок никаких нет, это значит, что тут очень редко люди бывают. Да и поплавать можно.
— Я — купаться! — первой заявила София, за несколько секунд скинула с себя всю одежду и залетела в воду…
Для того, чтобы с диким визгом вылететь оттуда, начиная рыться в сумке.
— Что случилось? — подскочил я к ней.
— Х-х-х-х-олодная, — она едва умудрилась выдавить из себя одно слово, укутываясь в кучу полотенец. О, как, подготовились к походу неплохо.
— Черт, точно, это же горные ручьи… — хлопнул я сам себя по лбу.
Это нам надо было какое-нибудь озеро искать, чтобы в тёплой водичке поплескаться, тут же температура воды очень низкая, больше для моржей подойдёт, а не для теплолюбивых девушек.
— П-пойдет, надо только привыкнуть, а я с разбегу… — успокоила меня София.
Софья, тем временем, ступней осторожно пробовала температуру воды. Подошёл к ней и опустил руку в ручей. Да, холодная, хотя и не настолько, чтобы с таким визгом вылетать из неё.
Так, ладно, интересно, как сам отреагирую на подобное. Я слышал, что в воду, наоборот, надо погружаться быстрее, чтобы привыкнуть к холоду. Нырнуть пару раз по самую макушку, а потом уже и проще будет.
«Ой, бля, реально ледяная!», сам едва умудрился сдержать рвущийся наружу визг, едва прыгнул в воду. Надеюсь, что ничего непоправимого со мной не произойдет. Такое чувство, что мои бедные яйца, ощутив столь резкое понижение температуры, целиком втянулись внутрь тела.
«Уф, ладно, живем», выдохнул я через минуту.
Просто так не плескался, активно начал плавать, разгоняя кровь по телу. Где-то неподалеку раздался громкий голос Софьи, которая решила повторить мой подвиг. Потом и София повторила свой вопль, с разбега запрыгивая в воду…
Долго при такой температуре не поплаваешь, я уже через двадцать минут осознал, что начинаю уставать, да и первые намёки на судороги появлялись.
Пришлось кастовать «Восстановление сил», подплывать к увлекшимся девушкам, хотя и так далеко не уплывал, и сгонять их на поверхность.
— Офигенный костюм, — пробормотал я, практически переставая трястись от холода.
Сюда нам, наконец-то, выделили специальные тренировочные костюмы, в которых вшиты практически такие же плетения, как и в парадной форме. Едва я натянул его на себя, как меня сразу начало согревать, удаляя всю лишнюю влагу с тела.
— А можно было бы согреться по-другому…
— Не, лучше сейчас найти озеро. Я люблю плавать, но ещё одного такого заплыва не выдержу, — предложила София.
Мы с ней сразу же согласились.
«Да и не настолько эта полянка удобна для тренировок, одни камни да земля», сам себя уговаривал я, поясняя причины, по которым нам придётся отсюда уйти.
Они надуманные, даже не буду спорить. Я сразу же понял, что мне бесполезно спорить с девушками. Они будут негодовать, ныть, подлизываться, но всё равно заставят меня отсюда уйти в поисках более тёплого места. Ох уж эти мерзлячки. Да и что только не сделаешь, лишь бы тебе не капали на мозги. Да и как отказать мокрым и полуголым красивым девушкам? Я ни одного мужика не знаю, который сумел бы совершить такой подвиг. Или глупость, тут с какой стороны глянуть…
Том 2. Глава 3
Странно. Мы тут уже пятый день, а я продолжаю себя как-то неуверенно ощущать. Слишком много народа, который находится в напряжении. Все ждут начала турнира, готовятся, нервничают и переживают. Едва мы вернулись с озера, как у меня заломило в висках. Подумал, что это из-за горного воздуха… Как же я тогда ошибался.
Такое количество народа в одном месте не очень хорошо на мне сказывается. От головной боли не помогло «Восстановление сил», даже лекарь в лазарете развел руками. Сказал, что подобное происходит из-за моего слабого контроля магии разума. Источник, мол, не успевает фильтровать все чувства и эмоции вокруг, из-за этого в голове и творится чёрт пойми, что.
Дал каких-то таблеток, вроде и снимают неприятные чувства, но я от них становлюсь заторможенным и вялым. Антидепрессанты умудрился подсунуть что ли? Я бы возмутился, если бы находился в адекватном состоянии, но как-то всё настолько пофиг…
Хорошо, что полковник умудрился заметить моё состояние, после чего в приказном тоне заявил, что все мои дальнейшие тренировки должны проходить за переделами лагеря.
Я, по его словам, должен появляться тут всего два раза в сутки — во время утренних и вечерних построений. Даже ночевать советовал в одной из ближайших деревень. Проще, мол, будет.
А толку от этого? Доктор хоть уверил меня, что я должен привыкнуть к концу недели, после чего все это моральное напряжение на спад пойдёт. Буду бегать и прятаться — ничего не добьюсь, всё так же хреново будет и через неделю, и через месяц.
Вот и пришлось издеваться над самим собой, пытаясь игнорировать головную боль. А это тяжело. Такое чувство, словно какая-то наглая и упорная скотина прижала дрель к моему виску и сверлит, не давая себе ни секунды отдыха. Быстрее бы он уже нужное отверстие пробил, я бы только выдохнул с облегчением.
Единственное послабление, что я себе позволил — после обеда покидаю лагерь и тренируюсь километрах в сорока отсюда. Если с утра ещё можно как-то всё это перетерпеть, то к концу дня, если все время нахожусь в скоплении народа, выть хочется и на стену лезть от боли.
Мои товарищи сразу планировали составить небольшой график дежурств, чтобы определить, кто будет заниматься со мной по вечерам, но Софья с Софией уверенно заявили, что берут это на себя.
Надо будет их за это как-то потом отблагодарить. Странная штука, но в их присутствии все эти противные ощущения проходят быстрее, да и не столь сильно по голове бьют. Такое чувство, словно они каким-то буфером являются, перекрывая ко мне доступ доброй половины чужих эмоций.
Понятное дело, что о какой-то высокой эффективности тренировок речи идти не могло. Пять часов с утра я превозмогал боль, потом убегал из лагеря и отходил от этой самой боли. Потом возвращение, быстрая попытка уснуть, и всё по кругу.
Нехорошо будет, если эта тема продлится и дальше. Придется мне навсегда из Москвы свалить. Построить себе домик где-нибудь в лесу, грядочки вскопать. Засадить небольшое поле картошечкой, не забыть про лучок, редиску, чесночок, огурчики. Все своё, домашнее…
Забавно, я реально об этом задумался, эти мысли даже особого отторжения не вызвали. Что только не сделаешь ради того, чтобы избавиться от головной боли.
Так, тренировки… Чем-то я занимался, да. Тело само делало все на автомате, пока мой разум сражался против этой ненавистной твари, что сверлит и сверлит у меня в висках…
— Оп, не понял, — на шестой день, тридцатого августа, я проснулся и не ощутил
