— Тогда, если не хочешь сказать правду о себе, скажи правду про мой листок. Таллэ ты на эту тему совсем голову задурил.
— И ей говорил, и тебе повторю: это некий магический предмет, причем рассчитанный на использование тремя людьми. Через него истинный владелец этой штучки был замкнут на тебя и держал под контролем все твои поступки, не лишая тебя свободы воли. Самая удачная аналогия — фиал Галадриэли у Фродо, но и она не совсем точна. Скорее это гибрид фиала с Кольцом Всевластья, или даже не с ним, а с одним из трех эльфийских… А вообще тут бесполезны любые аналогии, потому что с подобной работой я еще не сталкивался. Эти три камня… даже не знаю, как тебе объяснить… нечто вроде каналов, по которым к тому, кто носил листок, поступала энергия для воплощения самых невероятных замыслов и желаний. Но каждый раз, как листок менял владельца, один из каналов блокировался. У тебя светились все три камня, у Таллэ уже только два, у Саурона вообще лишь один, а в моих руках листок был уже мертвым, просто украшением. Правда, для двух последних владельцев листок не был фиалом, видно, его настоящий хозяин хотел замкнуться лично на тебя…
— Но я же сама видела, как светились все три камня! — перебила его Ариэль. — Значит, ты сумел вернуть листку его прежнюю силу?
— Нет, камни я зажег исключительно для красоты, теперь это не связано с их силой. Я просто восстановил справедливость, разблокировав один из трех каналов, потому что Таллэ пережгла свой, ни разу им не воспользовавшись. Но если она захочет кому-нибудь отдать листок, канал снова будет блокирован, и на этот раз окончательно. В руках любого другого человека листок опять станет простым украшением.
— Что ж, это честно, — признала Ариэль. — Одного я не пойму: как могла Наталия подсунуть мне такое… такую…
— Листок не Кольцо Всевластья, — возразил Эндвэлл. — Он творит добро или зло в зависимости от того, в чьих руках оказывается. Ты с честью выдержала испытание им, и не тебе об этом сожалеть
Они уже подходили к воротам Лориэна. Эндвэлл быстро провел рукой вдоль лица, словно навешивая на него свою обычную нахальную усмешку. Из-за забора (дэлонь Келли так и не починили) их окликнул Хэлдир:
— Стой, кто идет?
— Свои, мафия, — устало ответила Ариэль. — Вблизи не видишь, что ли?
— Вижу, Королева, — Хэлдир открыл вход. — Это я так, для порядку. Вчера ночью к нам сначала Харад ломился, а потом красотка Эстар, вот мы и стоим на стреме.
— Мы хотим поговорить с вашей Владычицей, — вмешался Эндвэлл. Хэлдир молча указал на толпу у костра. На вечерние посиделки собрался почти весь Лориэн. Большой хор во главе с Ладой и Людой немузыкально и не в такт пел "Зарницу всенощной зари". Натали Коваленко стояла чуть в стороне и грызла яблоко. Эндвэлл подошел к ней и поклонился, а она как старого знакомого, приветствовала его улыбкой.
— Добрый вечер, Владычица, — почтительно произнес спутник Ариэль. Разреши нам с Королевой на полчаса воспользоваться твоим Зеркалом.
— Ты просишь меня об этом? — брови Наталии удивленно поднялись. — Ты подарил мне его, ты имеешь право взять его, когда захочешь — и, перейдя на шепот, закончила. — Оно там, в синей палатке. Только не разбудите Аниту.
— Постараемся, — бросила через плечо Ариэль.
В палатке было темно, и у самой стенки, завернувшись в спальник, посапывала тринадцатилетняя Анита, дочь Наталии. Зеркало отыскалось в углу. Ариэль осторожно подала Эндвэллу банку с водой, и он перелил ее в чашу.
— Теперь возьми ее в руки, сказал он шепотом. — Держи руки вот так, крест-накрест с моими. И вспоминай.
— Что вспоминать? — так же шепотом спросила Ариэль.
— Все, что угодно. Я хочу попробовать порыться в твоем подсознании. Ты только ничего не бойся и смотри на воду…
По воде побежала рябь, затем она осветилась каким-то странным светом, идущим из глубины чаши. На фоне этого света, словно фильм на ускоренном показе, быстро-быстро замелькали кадры какого-то события. Ариэль ничего не могла различить, зато Эндвэлл, похоже, различал все прекрасно. Он вглядывался в воду и изредка удовлетворенно кивал. Внезапно «фильм» прекратился, и на пять или шесть секунд в Зеркале появилось лицо Ариэль. Точнее, не самой Ариэль, а молодой, ослепительно прекрасной женщины, какой она, наверное, станет годам к тридцати. А потом все померкло, и голову Ариэль стальным обручем стиснула боль.
— Мне больно, Эндвэлл! — вскрикнула девушка и выпустила Чашу. Она не упала — ее держал Эндвэлл, но боль исчезла сразу, как только Ариэль убрала руки с серебряной поверхности.
— Не надо так, — произнесла она, вытирая невольно выступившие слезы. — Ты же обещал…
— Прости, Королева, — он не смел поднять на нее глаз. — Но как же все это странно… Кто-то так хорошо поработал над тобой… Можно, я сделаю еще одну попытку? Если опять будет больно, прекратим.
Вместо ответа Ариэль снова положила руки на Чашу.
Мелькание неясных бликов… вспышки зеленого, фиолетового и, наконец, белого света. Словно сквозь мутную дымку — черные скалы, серо-голубая дорога и там, среди скал — силуэты каких-то странных, полупрозрачных зданий… И снова мрак и две секунды нестерпимой боли, но на этот раз Ариэль не успела отнять рук от Чаши. Казалось, Эндвэлл сделал какое-то невероятное усилие, чтобы прогнать эту боль и восстановить картину в Зеркале.
Опять черные скалы, но на этот раз близко-близко, почти вплотную, но Ариэль видела их не сквозь дымку, а сквозь сплошную пелену мелкого дождя. Углубление в скале, словно вход в пещеру. а рядом высечен в камне знак Четырех Стрел. И у этого входа, опираясь рукой о камень, стояла высокая женщина. На ней был длинный плащ с капюшоном, черный и в то же время весь сверкающий. Высокие сапоги забрызганы чем-то, похожим на голубовато-серую глину. Капюшон бросал тень на лицо женщины, но все же можно было различить, что у нее очень светлая, холодного оттенка кожа, большие серо-зеленые глаза и выразительный рот. А пряди волос, выбивавшихся из-под капюшона, сверкали, как настоящее серебро.
Внезапно женщина вскинула руку, кого-то подзывая. От этого движения капюшон упал с ее головы, и Ариэль увидала, что на голове у этой женщины тонкий серебряный обруч с большой четырехконечной звездой во лбу, точно такой же, как носила Наталия Эрратос!
— Натали… — прошептала Ариэль, но ее шепот заглушил громкий вскрик Эндвэлла:
— Ардес Келебрин! Риондола!
Казалось, этот крик вспугнул видение — оно сразу исчезло, словно его выключили.
— Ты знаешь эту женщину? — взволнованно спросила Ариэль.
— Нет. Хотя она чертовски похожа на одну мою старую знакомую!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
