Тереза сидела в кресле недалеко от них и, чтобы развеяться, взяла со стола забытый номер вечерней газеты. На седьмой полосе она прочла: «Кто такая Тесла?» В статье говорилось, что клип скоро наберет миллион просмотров, а никто толком не знает, кто за ним стоит.
Вдруг голова Терезы внезапно загорелась. А спустя несколько секунд на нее набросили пожарное покрывало. Ее окружила темнота, в которой трудно было дышать. Легкие бессильно сморщились. Пылающая голова разрывалась от боли, и Терезу вжало в кресло. У нее не хватало сил подняться.
Четверть часа спустя в холл вернулся Йёран. Оглядевшись, он обнаружил дочку, свернувшуюся в кресле.
— Вот ты где! А мы тебя потеряли.
Тереза разлепила губы, чтобы ответить, но язык ее не слушался. Наклонившись над ней, отец потянул ее за руку со словами:
— Пойдем, мы собираемся сыграть в настольную игру, ты же будешь с нами?
Терезе не впервой было грустить, чувствовать себя отвратительно и произносить слово «тоска», толком не понимая, что за ним стоит. Теперь она знала. Если бы ее голова была в состоянии мыслить, Тереза не списала бы свое состояние на тоску, а решила бы, что в ней неожиданно проснулась и расцвела какая-то болезнь. Но сейчас ее охватила тоска. Она сковала параличом тело девочки, так что Йёрану пришлось чуть ли не на себе тащить ее в коттедж.
Той ночью Тереза не сомкнула глаз. Она лежала, уставившись в темноту, пока не забрезжил серый утренний свет, разрисовав стекла морозными узорами. Завтракать она отказалась, и Мария уговорила ее проглотить две таблетки аспирина, а потом вся семья разбрелась кто куда.
Вернувшись домой к ужину, родители по-настоящему забеспокоились. Дочь лежала ровно в том же положении, в каком они оставили ее с утра: повернувшись на бок и неотрывно глядя на дверь с табличкой, на которой было напоминание о том, что вощить лыжи в коттедже запрещается.
Положив ладонь ей на лоб, Мария убедилась, что температуры у дочки нет.
— Что с тобой, детка?
Вопрос матери приобрел в ушах Терезы странное звучание. Громкость была привычной, но ей показалось, будто голос раздается откуда-то издалека. Вероятно, говорящий так далеко, что понадобился электронный усилитель. Поэтому отвечать нет смысла, да и сам вопрос все равно ей непонятен.
— Что-то случилось? — пыталась достучаться до нее Мария.
Вот опять. Вопрос прозвучал, будто направленный куда-то в космос, в котором Тереза занимала совсем незначительное место, и с каждой секундой оно уменьшалось. Девочка сжималась, будто скомканный лист бумаги, запачканный никчемными словами. Скоро она превратится в крошечный белый шарик и укатится туда, где ее никто не найдет.
Той ночью, когда Тереза продолжала лежать, устремив взгляд в темноту, количество прослушиваний клипа на песню «Лети» достигло миллиона.
14
Рождество прошло не так гладко, как Джерри надеялся. Они с Терез пошли в гости к Пэрис и ее девятилетнему сыну Малькольму. Парнишка был бойкий, и с холодной и отстраненной Терез они общего языка не нашли. Он тут же потащил ее к себе, чтобы показать все игрушки, но девочка не обращала на него внимания, и Малькольм не на шутку разозлился. В конце концов он вообще отказался разговаривать с ней и даже сидеть рядом с Терез за столом.
Пэрис изо всех сил старалась сгладить острые углы, Джерри шутил с пацаном, а Терез сидела и смотрела на мигающую елку, будто это фильм по телевизору. Вечер кое-как продвигался, но Джерри с горечью отметил про себя: большой счастливой семьей им не стать.
Успех песни «Лети» к тому моменту еще не достиг кульминации. Джерри видел клип, решил, что он неплохо сделан, но большого значения этому не придал. Его порадовало, что Терез не воспользовалась настоящим именем.
На следующий день после Рождества Джерри совсем помрачнел. Уж слишком не хотелось расставаться с наивной надеждой на то, что удастся соединить две половинчатые семьи в одну полноценную. Он ждал, что дух Рождества придет к ним в дом и совершит чудо, но никакого чуда не произошло. Больше всего Джерри тревожился, что Пэрис положит конец их отношениям, ведь будущего у них явно нет. Она уверяла его в своей любви, но Джерри все равно мучили сомнения.
В целом расположение духа у Джерри было не самое благоприятное, когда в дверь позвонили. Он как раз сидел в кресле и смотрел старый вестерн с Джоном Уэйном. Он уже успел пропустить пару бутылочек пива, поэтому с трудом поднялся и пошел открывать дверь.
Аккуратно уложенные волосы, загар из солярия, костюм и отрепетированная улыбка — Джерри поначалу решил, что это коммивояжер. Продает пылесосы или еще что-нибудь в этом роде. Да, пылесосы, не иначе. И тут стоящий перед ним человек представился:
— Макс Хансен.
— Ага, так это вы, — протянул Джерри и пожал протянутую ему ладонь.
— Не знаю, что именно Тора успела вам рассказать… — произнес Макс с опаской.
Пожав плечами, Джерри сказал, что вообще не в курсе, и Макс Хансен с облегчением вздохнул.
— Я пробовал звонить, — пояснил он. — Но у вас что-то с телефоном.
— Ну так шнур выдернут, еще бы, — ответил Джерри. Макс Хансен попросил позволения войти, но Джерри сказал, что пусть сначала объяснит, что ему нужно. Макс снова попросил разрешения войти, и Джерри повторил свой вопрос. Если биться головой о стену, кто закричит первым, человек или стена? Разумеется, человек. Макс сдался и на пониженных тонах изложил то, с чем пришел.
Он объяснил, что Тора записала клип, который наделал много шуму в интернете. Но в студии они записали другую, профессиональную версию этой же песни, которую Макс собирался выпустить в виде сингла.
— Отлично, удачи вам, — произнес Джерри и попытался закрыть дверь, но Макс успел подставить ногу. Однажды такое уже случалось в жизни Джерри, и воспоминания о том вечере его настрой вовсе не улучшили.
— Как вы не понимаете? — удивился Макс. — Речь о больших деньгах! Но ни одна звукозаписывающая компания не возьмется за выпуск диска, пока не увидит письменное свидетельство того, что я — официальный агент Торы. Для этого мне нужен ее опекун. Вы им являетесь?
Голос Макса Хансена звучал агрессивно. Джерри мог бы с легкостью прищемить ему ногу дверью, заставив ее убрать, но фраза о больших деньгах не могла не привлечь его интерес. Им с Терез его накоплений хватит еще на год от силы, а дальше нужно что-то придумывать.
— Нет, я не опекун, — ответил Джерри. — Нет у нее никакого опекуна. Так что бумаги подписывать некому. Что вы на это скажете?
Джерри приоткрыл дверь ровно настолько, что Макс Хансен смог наклониться поближе к нему и прошептать:
— Я подделаю все бумаги, если вы не против. А деньги потом я вам сам передам.
Джерри задумался. Тот факт, что Терез официально не существовало, создавал непреодолимые проблемы. А продавец пылесосов предлагает неплохой вариант: можно получить денежки, самому ни во что не ввязываясь.
— Хорошо, — разрешил он. — Но я буду за вами приглядывать, имейте в виду.
— Разумеется, — сказал Макс, убирая ногу из дверного проема. — До встречи.
Джерри захлопнул дверь, и вдруг его всего передернуло. Будто он на секунду заглянул в будущее и понял, что произойдет нечто ужасное. Скользкий тип этот Макс Хансен. Зря Джерри согласился, хотя что еще он может предпринять? Даже если тот подделает целый ворох бумаг, Джерри в полицию не пойдет ни за что. Единственный его козырь в том, что Макс об этом не подозревает. Судя по всему.
Но его все равно мучили угрызения совести. Когда Терез спросила, кто приходил, Джерри ответил: продавец пылесосов — и услышал звон тридцати сребреников.
В последнее время Терез все время проводила за компьютером. Джерри она объяснила, что девочки, которым понравилась песня, пишут ей, а она им отвечает. Джерри поинтересовался, куда подевалась Тереза, и услышал, что она уехала и не отвечает. Терез не казалась обеспокоенной или расстроенной, но разве по ней поймешь.
В канун Нового года в дверь позвонили, и Джерри резким рывком открыл ее, ожидая увидеть на пороге Макса Хансена и приготовившись разговаривать с ним жестко. Но на лестничной площадке стоял вовсе не хитрый агент, а маленькая девочка лет пятнадцати, которая чуть не свалилась, отпрянув, когда дверь внезапно распахнулась.
— Здравствуйте, а Терез дома? — едва слышно спросила девочка.
— Ты кто?
— Меня зовут Линн, простите за беспокойство, — поспешно пробормотала она фразу, которую явно привыкла произносить.
— Ну здравствуй, Линн Простите-за-беспокойство. — Джерри вздохнул, шагнув в сторону, чтобы впустить ее внутрь. — Терез вон там.
Девочка быстро скинула кроссовки и засеменила в комнату к Терез. Едва она вошла, дверь за ней закрылась. Джерри остался в прихожей, разглядывая крошечные кроссовки красного цвета.
Внутренний голос подсказывал ему, что он становится свидетелем рождения чудовища. Будущие события покажут, насколько верным было это предчувствие.
