Но даже тогда зверь не умер. Львиного волка нелегко убить. Он извивался и бился в пыли, кровь текла из пасти, унося с собой жизнь, и на это смотрел ликующий, торжествующий и скорбящий восьмилетний мальчик…
— И тогда племя дало мне мое имя, — сказал Лорд Фераг гостю — На моем родном языке «фераг» означает «убийца», и я стал известен, как Убийца Львиного Волка. Мой народ восхищался мною. Ни один другой воин не носил подобного имени. Ни один другой воин не справился со львиным волком в одиночку. Думаю, такого не случиться уже никогда.
— Прекрасная история! — прощебетал Лорд Куиллил — А как вы попали в ряды Адептус Астартес?
— Через сорок дней после моего триумфа рядом с нашей деревней высадился отряд Десантников Ордена Пурпурных Звезд. Они услышали историю о моем подвиге, и, испытав меня всеми возможными способами, увезли в свой монастырь. Я служил Пурпурным Звездам следующие двадцать лет. Я был разведчиком, гонцом, солдатом… И наконец из маня сделали Десантника. Мне вживили Прогеноидные железы, священное геносемя. И на двести лет я стал Десантником Пурпурных Звезд. Я пережил такое, о чем не смел и мечтать, и достиг титула командира роты. Я отличился вовремя одного из нападений тиранидов…
И вновь Фераг Львиный Волк вернулся в прошлое. Отряд Пурпурных Звезд прорывался сквозь волны монстров, разя их огнем и мечом. Они прорывались к сердцу гигантского организма тиранидов, отколовшегося от основного флота. Но Десантники не ожидали встретить то, что увидели
Они шли сквозь туннель, стены его пульсировали в такт ударам гигантского сердца. Скудный красноватый свет, казалось, источали сами стены.
А затем, цепляя когтями стены, на Десантников набросились и сами тираниды. Отвратные твари, шестирукие, пасть каждого полна острейших зубов, у каждого на двух передних лапах росли некие подобия мечей, способных резать даже броню воинов Ордена.
Фераг со страхом увидел, что пули отскакивают от панцирей тиранидов, нисколько их не задерживая. Его люди гибли. Пути назад, к штурмовому кораблю, не было.
А затем в мозгу его вспыхнуло воспоминание о победе над львиным волком. Он перехватил цепной меч поудобнее, а в правую руку взял болтер. Меч с визгом столкнулся с костяным лезвием тиранида, и у Ферага появился шанс. Дуло болтера вошло прямо между челюстей твари.
Тиранид отлетел, когда снаряд взорвался внутри его головы. Фераг ревущее захохотал, и рявкнул в коммуникатор:
— Вот, как это надо делать, парни! Вот, как это надо делать!
— Прием, который я создал в тот день, стал стандартом в ближнем бою с тиранидами, — закончил Фераг.
Он на секунду замолчал.
— Я осмелюсь сказать, что многие воины были бы довольны жизнью, подобной моей. Но мне было тесно в Империуме – я хотел чего то большего, чего то великого, чего то, к чему я мог приложить все свои таланты! И я втайне стал постигать пути магии. Конечно же, я знал, что во время великой войны почти половина первых Десантников присягнула на верность владыкам Империума Хаоса. Меня привлекли пути Тзинча. И я сделал немыслимое. Я отрекся от своего Ордена, и принес клятву верности моему богу.
Фераг усмехнулся.
— И теперь я — его чемпион! Владыка пяти миров! Да, это было славное время! Я не могу рассказать вам о всех своих приключениях, я даже не могу сказать, сколько я прожил. В Глазе Ужаса день может быть тысячью лет, а тысяча лет окажется всего лишь одним днем, и время не значит ровным счетом ничего, до самого твоего смертного часа.
— Слава о вас распространилась широко, мой дорогой Лорд, — проворковал гость.
— Так и должно быть! — Фераг приосанился — Знаете, Лорд Куиллил, что больше всего меня злило? Я Космический Десантник Второго Основания, созданного сразу после войны с Хорусом. Легионеры же Хаоса принадлежат к Первому Основанию. Они считали себя великими и могучими, а меня – слабым и мягким. Что ж, они вскоре поняли свою ошибку.
Фераг рубанул воздух рукой
— Я в одиночку прикончил тридцать пять Предателей! Двадцать из них служили Кхорну, безумному Кровавому Богу! И дюжина из них были Пожирателями Миров, самыми опасными Легионерами Хаоса! Нет воина сильнее Ферага Львиного Волка!
Внезапно Фераг успокоился, и негромко сказал:
— Простите мне мое бахвальство, Лорд, но я всего лишь говорю правду.
Куиллил чирикающее рассмеялся.
— Какое уж тут бахвальство, Лорд! Напротив, вы слишком скромны. Вы почти что унижаете себя. Все знают о вашей великой победе на планете-котле.
— Дааа… — улыбнулся Фераг. Это было одно из самых сладких его воспоминаний, самое первое его сражение в Глазе Ужаса.
Тогда против него выступила великая армия, союз войск Кхорна, Кровавого Бога, и Нургла, Великого Повелителя Болезни и Тлена, самого непримиримого врага Тзинча. Битва грянула на планете, походившей на гигантский котел, подчинявшийся своим собственным законам гравитации. Можно было даже упасть в жерло этого котла, и попасть в какой-то непредставимый ад.
Фераг командовал куда меньшей армией Тзинча. На первый взгляд противники выглядели неуязвимыми. Ядро армии, состоящее из воинов Кхорна, еще перед боем стояло по колено в крови, устроив резню прямо среди своих солдат. Что же касается армии Нургла… Отвратительный, ужасный Демон, Великий Нечистый, стоял во главе ее. И у него была оригинальная тактика. Все воинство Нургла было поражено амебной чумой. Солдаты более не были индивидуальностями, они были единым целым, накатывающим, словно океан, сносившим все на своем пути.
Против этого у Ферага были лишь дары Тизнча: стратегия и колдовство. Это была великая битва. Магические энергии сотрясали планету месяцами. Но в конце концов стратегический гений Ферага положил войне конец. Войска Кхорна и Нургла были попросту сброшены в жерло котла, навстречу адским мукам.
Фераг собрал выживших обитателей планеты, и отдал им приказ: возвести монумент во славу Тизнча, дабы он возвышался над планетой.
Неудивительно было, что Меняющий Пути осыпал своего чемпиона дарами. И сегодня Великий сделал Ферагу еще один, воистину божественный подарок. Демон, явившейся Ферагу в овале, принес ему радостную весть.
Он станет демоном. Он обретет бессмертие, возможность не думать о смерти и вечно обитать в райских кущах Варпа.
Но оставался еще Куиллил. С трудом оторвавшись от сладостных дум, Фераг продолжил разговор.
— Сюда, Лорд Куиллил. Здесь прелестнейшая площадка.
Они проходили под украшенной орнаментом аркой, когда Фераг Львиный Волк услышал треск. Взглянув вверх, он увидел ,как огромный камень вырывается из кладки и летит вниз.
В этот момент Фераг понял, что они прошли как раз под той аркой, над которой Куиллил проводил свои магические фокусы. Но уже ничего нельзя было сделать. Каменная плита рухнула на Ферага, и тот потерял сознание.
Чувства вернулись через секунду. Он стоял на пыльном камне, обнаженный, если не считать набедренной повязки из грубой шерсти. Тусклое красное солнце садилось вдалеке.
Вокруг стояла дюжина людей. Все они смотрели на него со злорадством.
Он оглянулся, видя лицо за лицом, смущенный и сбитый с толку.
Пока понимание не хлынуло в его разум, словно вода, более не сдерживаемая плотиной.
Воспоминания о другой жизни вошли в его мозг. Его настоящей жизни. Не жизни закаленного в боях воина, бывшего Космического Десантника, прославленного чемпиона Тзинча, служившего своему богу много веков.
Он вовсе не был воином. Он никогда не покидал свою родную планету. Его вовсе не звали Убийцей Львиного Волка. Он бы никогда не получил подобное имя, даже будучи взрослым мужчиной, не то что ребенком. Его звали Ульф Грязеед, и прозвали его так за хилость и трусость.
Но он действительно служил Тзинчу. Он обладал зачатками навыков воровства, обмана и жульничества, так ценимых слугами Бога Изменений. Но теперь он был подсудимым. Причина была проста — его послали убить спящего, врага секты, мужа его сестры, но он испугался. Теперь он был приговорен.
Приговорен закончить свою жизнь, став отродьем Хаоса.
Но, поскольку он был слугой Тзинча, ему послали последний дар. В последние мгновения перед погружением в безумие, ему позволили увидеть конец другой жизни, полной славы и почестей. Конечно же, ему не позволили увидеть пик могущества. Это не подобает Тзинчу.
Глава секты читал заклинание, и голос звучал все громче. Ульф Грязеед почувствовал, как что-то ужасное происходит с его телом. Он застонал и жалко задергался. Его руки коснулись земли и превратились в склизкие, мерзкие лапы. Он чувствовал, как его лицо меняется, принимая округлую форму, пародируя человеческие черты. Рот его превращался в длинную трубку. Не для того, чтобы высасывать чужие души, нет. Для того, чтобы доставать из земли червей и жуков, которые отныне будут его единственной пищей.
