Спустившись, он перевернул скафандр на спину. Конструкция была старая — гораздо более старая, чем та, с которой имел дело юный Ренфо, но все же устройство ее отличалось не настолько, чтобы Айяр не сумел найти и открыть архаичную застежку.
Он осторожно потянул шлем. Тот подался легко — скафандр действительно был пуст, — но из отверстия вырвался клуб пара, и Айяр, отпрянув, тяжело закашлялся, выхаркивая из легких кислый запах металла и раздирающий горло озон.
Преодолевая отвращение, Айяр раскрыл металлическую оболочку. В той части, которая когда-то закрывала грудь владельца скафандра, висела на проволочных растяжках небольшая коробочка. Айяр, вздрогнув от такой ассоциации, назвал ее сердцем.
Футляр деформировался, почернел и все еще дымился. Не в силах заставить себя прикоснуться к нему рукой или мечом, Айяр подобрал две сломанные ветки, оборвал проволоку, потом зажал ими коробочку и отшвырнул как можно дальше.
Больше в скафандре ничего не было. Иллиль принесла пригоршню листьев и подала Айяру:
— Протри. Листья очистят его, и тебе будет легче.
Свежие ароматные листья оставили на внутренней поверхности скафандра зеленые пятна и удалили чужой запах.
Бывший хозяин скафандра был крупнее Айяра, но это не страшно — хуже, что сам по себе космический костюм оказался тяжеловат. Айяр будет в нем медлительным и неуклюжим. С другой стороны, это сделает его похожим на пустышки, которые служат ТОМУ-ЧТО-ЖДЕТ.
Айяр поднял шлем. Затуманенная лицевая пластина совершенно не пропускает взгляд. Без особой надежды он попробовал протереть ее, и это неожиданно дало результат: образовалось небольшое окошко — обзор будет ограниченным, однако немногим хуже, чем в очках в середине дня. Все это вместе не слишком нравилось воину, но выбирать не приходилось, да и медлить тоже. Он повернулся к Иллиль.
— Готово.
— Пока ты не надел… иди сюда.
Она подвела его к противоположной стене оврага и показала на небольшое углубление. Рядом лежала груда недавно принесенных камней.
— Когда ты будешь готов идти, замуруй меня здесь. Я буду спать, пока ты не вернешься и не разбудишь меня.
— А если я… — пора было сказать это.
— Мы ведь и не считали, что будет просто. Наша задача — не остаться в живых, а спасти от уничтожения Семя. То, что подняло нас из пыли столетий, должно идти дальше. Так?
— Да.
— Тогда дай мне руки.
Иллиль стала спиной к стене и негромко запела. Слова Тайной Речи высвобождали скрытую в нем силу и соединяли ее с силой, которую принесла Иллиль. Из тела жрицы струился серебряный поток, данный ей Тантом, — теперь он переливался в Айяра. Из ее рук шло и распространялось по телу воина уже знакомое покалывание. Потом глаза Иллиль закрылись, лицо побледнело и застыло, она покачнулась и упала на Айяра. Он поднял легкое тело, завернул в оба плаща и бережно положил в нишу. Оставалось замуровать и по возможности замаскировать отверстие.
Покончив с этим, Айяр влез в скафандр. Запах листьев напоминал о заботе Иллиль, и все же Айяру потребовалось все его мужество, чтобы, надев шлем, полностью, заключить себя в оболочку Врага.
Телу, привыкшему к свободной и легкой одежде лесного охотника, было крайне неудобно двигаться в тяжелой упаковке.
Айяр поднял и повесил на пояс меч:
— Будем надеяться, что его сочтут трофеем. Не идти же без оружия.
Затем он выбрался из оврага, и неуклюже заспешил по дороге. Патруль ушел далеко вперед, а каждый шаг в скафандре был утомительным процессом. Хорошо хоть видимость достаточная, чтобы обходить рытвины.
Дорога шла уступами, как гигантская лестница с грудами обломков по краям. Айяр ждал появления пропасти, у которой закончилось их прошлое путешествие по Белому Лесу. Вот и она. Колея повернула на юг и пошла вдоль края обрыва. Внизу клубился густой туман.
Вскоре Айяр дошел до места, где колея спускалась вниз. Он нырнул в туман и пошел между кристаллическими деревьями Белого Леса. Большей частью они были целы, хотя и здесь по краям дороги хватало обломков. На одном таком хрустальном осколке он затаил что-то темное. Оно оказалось человеком. Судя по бороде и превратившейся в лохмотья одежде, это был поселенец с участка. Он лежал, неловко подвернув голову и, скорее всего, был мертв.
Впереди сквозь туман различалась долина и несколько черных холмов на ней. Судя по резкому отличию от красновато-желтой песчаной почвы долины и строгим геометрическим очертаниям, они были искусственного происхождения. В таком случае для их сооружения потребовалась циклопическая работа.
Подойдя ближе, Айяр увидел, что вокруг холмов происходит постоянное движение. Трудно было сказать, люди ли там или оживленные волей ТОГО-ЧТО-ЖДЕТ скафандры, но движения их казались странно бесцельными. Точно так же бесцельно перемещались машины. Айяр видел явно без толку крутившийся у подножия холма корчеватель. Рядом с черной громадой механизм казался крошечным.
Вероятно, это просто стоянка для слуг ТОГО-ЧТО-ЖДЕТ, если, конечно, можно назвать стоянием эту тупую суету. Здесь его вряд ли заметят, но как он найдет путь отсюда к сердцу Врага? Впрочем, он не сомневался в том, что найдет. Если для этого придется обойти всю Пустошь — значит, он обойдет ее всю.
Почему никто из ранних исследователей Януса не упоминал об этих холмах? Они должны быть прекрасно различимы сверху, а при таких свидетельствах местного разума планету нельзя было выставить на аукцион, где Угольный Синдикат приобрел право на нее почти сто лет назад. Можно понять, что исследователи не заметили скрытый деревьями Ифткан, но как они пропустили эти холмы?
Чем ближе подходил Айяр, тем больший интерес они вызывали. На здания это не было похоже — скорее, просто кучи земли. Могильники исчезнувшей расы? Но память ифтов не знала других обитателей Януса, кроме них самих, ТОГО-ЧТО-ЖДЕТ и ларшей. Ларши только-только перестали быть животными в последние дни Ифткана. Правда, у них могло быть потом десять веков развития цивилизации под правлением ТОГО-ЧТО-ЖДЕТ. А может, они и сложили эти пирамиды в честь своих предков или в честь Силы, которая вела их против Леса?
На дне долины ноги Айяра увязли в рыхлом песке, и он почувствовал себя еще более неуклюжим, чем при первых шагах в скафандре. Навстречу шел человек, и ифт остановился. На приближающемся был мундир портовой полиции; глаза на загорелом лице тупо смотрели перед собой, и шел он так, будто был механической игрушкой, которую завели и пустили шагать, пока не сотрутся детали.
Все остальные вокруг двигались так же: шли, поворачивали и снова шли до следующего непредсказуемого поворота.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
