— Я…
Перебиваю судью:
— Напоминаю, что я имею права скрыть свой арсенал от оппонента.
Судья смотрит на меня не самыми добрыми глазами, переводит оправдывающийся взгляд на Патрика из разряда «мол, он прав, прямо нарушать не могу». Ясно, еще и судья к аристо лоялен. Такое ощущение, что я выхожу на бой со всеми вокруг.
Бой. Не с человеком, а с обстоятельствами. Бой не на смерть, а на всю мою жизнь. Бой, где на счету не только я, но и будущее десятков, а то и сотен человек. Если я проиграю и выживу, то мне придется все оставить и просто… бежать.
А значит, я не имею права проигрывать. Во что бы то ни стало, я обязан победить. Победить в бою, где всё против меня.
Ставка…
Сегодня я ставлю всё.
Сколько раз я так делал, чтобы стать тем, кем я есть сейчас…
Я — Эйн Соф, Первый Хранитель Шэйлы, тень Шиилы, преданный и порождённый заново, очередной раз докажу себе, что слово «невозможно» лишь ограничивающая иллюзия.
Под удивленные взгляды судьи и Патрика, я закрываю глаза, погружаясь во тьму. Легким усилием опускаюсь в тишину…
«Моя госпожа, ты слышишь? Я вновь чувствую забытый эфир. Сегодня, как никогда, я обязан услышать твой шепот…»
Я вспоминаю слова магистра.
«Деодан сэн ханед геод. Деодан сэн маордан. Деодан сэн ерао` анеган»
«Един с тенью. Един в убеждениях. Един с эфиром.»
Странное шуршание звучит в сознании. Словно кто-то потревожил пожелтевшую листву деревьев, которую вечность не обдувал ветер…
Открываю глаза.
Вокруг все успело измениться. Судья забил на попытки достучаться до психа Кибы, ушел с боевой площадки. Патрик стоит напротив меня. Несмотря на некоторые смешки с правых трибун, он изучает меня очень странным взглядом. Видимо, моя минутная прострация не показалось ему… смешной.
Встретившись с ним глазами, я лишь самое мгновение, но чувствую в нем… хм… страх?
Снимаю пиджак, отбрасываю в сторону. Хватит пустой бравады. Сегодня тени требуют крови.
* * *
— НАКОНЕЦ-ТО! БОЙ НАЧИНАЕТСЯ! ВНИМАНИЕ! ПОБЕДИТЕЛЬ ПОЛУЧИТ! НА ТРИБУНАХ ПЯТЬСОТ СОРОК ТРИ ЗРИТЕЛЯ! ВХОДНОЙ ВЗНОС: СОТНЯ ОЧКОВ ВЛИЯНИЯ. А ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО ПРИЗОВОЙ ФОНД СОСТАВЛЯЕТ ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ ТЫСЯЧИ ТРИСТА ОЧКОВ ВЛИЯНИЯ ИЛИ ВОСЕМЬ МИЛЛИОНОВ РУБЛЕЙ! ЭТО СУММА ВХОДИТ В ТОП-ДЕСЯТЬ СУММ, ЗАЯВЛЕННЫХ В ПОЕДИНКАХ ШКОЛЫ «НОВАЯ ЭРА»!
Что-то дрожит под ногами. По границам ямы растет стена. Еще немного, и она скроет нас с Патриком от трибун прозрачной преградой, не позволяющей отступить и дающее весомое преимущество одаренному суммой газообразного.
— КОНСТАНТИН КИБА, Я НАДЕЮСЬ, ЧТО ТЕБЕ БУДЕТ НЕ ОЧЕНЬ БО…
ВШИИИИИИИИХ!!!
Парящий морозом кунай со скоростью пули устремляется за пределы ямы. Трибуны ахают. Что-то громко то ли взрывается, то ли с грохотом падает. Центральный динамик поврежден. Голос диктора обрывается на середине слова.
Кунай в последний момент возвращается мне обратно в рукав. Над головой смыкается стеклянный купол. Звуки с трибун заглушаются.
БОЙ!
Мои волосы опять электризуются, встают дыбом. Начинаю понимать, почему так происходит!
Этап первый! Напасть первым!
Звуки натягивающейся «струны» разят в перепонки. Сразу пять кунаев устремляются в Патрика и… три из них с цокающим звуком падают на землю. От четвёртого Патрик с усмешкой уворачивается. А пятый обматывается вокруг его палки…
Рывок!
Как и ожидалось, свое оружие Патрик не отпускает. Его хватка сильнее моей. Физически он развитее.
Тзынк!
Моя нить рвется. Натяжение ослабевает. Успеваю заметить, что произошло это на выдохе Патрика. Он дунул… просто дунул…
Пропал!
В мгновение Патрик исчезает! Ну же, я успею!
Ветер!
Ветер раздувается во все стороны! Сразу четыре мельницы крутятся с со всех сторон, защищая меня от того, за кем с трудом поспевает взгляд.
— Неплохо, — слышу шепот Патрика за спиной.
Быстро оборачиваюсь, не останавливая мельницы. Патрик стоит за спиной, в расслабленной позе, наблюдающий за моими стараниями защитить себя. Его глаза двигаются с такой скоростью, что я сразу же понимаю, что такое «Сумма скорости». Реакция. То, что быстро — для него медленно. Он может уследить за безумной круговертью кунаев.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты правда хочешь остановить меня этим?
Патрик вздыхает и тычет концом палки в заднюю мельницу. Нити мгновенно наматываются на его оружие. Мой тыл раскрыт.
Кунай левой мельницы я переключаю с режима обороны на режим наступления.
ВЖИИИХ!!!
Патрик нагибается быстрее, чем я успеваю это заметить. Его длинные волосы не успевают за движением. Кунай, которым я хотел перерубить шею Патрика, проходит сквозь них, срезая добрую половину белоснежной шевелюры.
Зал ахает! Кунай, запутавшийся в палке Патрика, утерян. Обрываю нить, отскакиваю в сторону, снова верчу мельницу. Это единственно, что меня спасает от безумной скорости аристократа… с проплешиной. Хорошо, что у меня уже есть опыт боев со «скоростными». Именно так я защищался от покойного негра-филзели Гэкару.
Патрик… медленно выпрямляется, со странным выражением смотрит на пряди волос в ногах, проверяет рукой голову, переводит взгляд на меня. Взгляд полный чистейшей злобы. Но через секунду берет себя в руки:
— Похоже, я сэкономлю на прическе, — натянуто улыбается он и… многозначительно смотрит на трибуну, в ту сторону, где его прихвостни окружили мою Аннет. И… подмигивает им.
Гниль подземная!
Лишь миг, но моя концентрация спадает. Я с трудом удерживаю воздух в легких.
Натягиваю нити. Отправляю один за другим кунаи, градом обрушивая свистящие удары. Но они не успевают. Патрик играючи уворачивается от каждого броска. Да что уж говорить, я уверен, что он тренируется с настоящим огнестрелом и сможет увернуться от очереди автоматического оружия. Обычные человеческие руки и реакция просто не успеют уследить за траекторией его движения.
— Ладно, пора закачивать этот балаган, — холодно говорит Патрик.
Он не спеша достает из внутреннего кармана Глок — самый дорогой пистолет в школьных автоматах, целится в меня.
Зал свистит, орет, беснуется. Многие повыскакивали со своих мест и орут таким матом, что мне с трудом удается фильтровать лишние звуки. Мешанина из выкриков тяжело фильтруется мозгом. Понимаю лишь, что многие недовольны. Что это нечестно и Патрик пользуется оружием лишенных. Другие спорят с ними, утверждая, что одаренные по умолчанию должны уметь противостоять простому оружию, или они не могут считать себя «боевыми магами». Что меня лишь проверяют самыми дешевыми средствами и проиграть от этого позорно. Третьи справедливо кричат, что я так себе в сумме крепости и не выдержу этого.
Переварить этот ор на предмет чего-то полезного я не успеваю…
Бам!!!
Зато успеваю лишь прикрыть лицо руками.
Выстрел отдается эхом по стеклянному куполу!
Бам! Бам! Бам!
Патрик даже не думает останавливаться. Больше десятка выстрелов прожигают мне все тело огнем. Руки, грудь, ноги.
С глухим звуком я падаю навзничь. Кунаи с обиженным звяканьем о каменный пол следуют за мной.
Крики. Гомон. Визг торжества и ужаса. Все перемешалось. Люди беснуются победе, радуются поражению, ненавидят, любят, возбуждаются и пускают слюну от восторга и кипящей в жилах крови.
Им нравится то, что происходит.
Где-то на границе сознания слышу слова Патрика:
— Костя, ты же не шутишь? Только не говори мне, что это всё? Умереть от обычного пистолета, с обычным мелкокалиберными незаряженными пулями… Это поистине конец достойный твоего пафосного выступления.
А ведь сказал судье, что палка это его единственное оружие. Так и знал, что это блеф…
И как же он много говорит…
Патрик не спешит подходить. Он осторожничает.
Секунда… вторая… третья…
Он стоит на месте. Целится в меня издалека. Сейчас прозвучит контрольный выстрел мне в голову. И никто не собирается останавливать медиокриса Патрика Эдвайса от убийства какого-то Константина Кибы. Несмотря на его значимость, «ключевость», важность..
