Распахнув дверцу, полковник спрыгнул на землю, выругавшись, когда под подошвами его порядком изношенных ботинок зачавкала густая грязь. Краем глаза он увидел выбравшихся из машин сопровождения бойцов, державших оружие наготове, несмотря на то, что вокруг были свои.
— Товарищ комбриг! — Навстречу Алексею шагнул плечистый немолодой мужик в камуфляже. Его широкую грудь стягивали ремни портупеи из рыжей кожи. Став перед полковником, здоровяк отдал честь: — Командир третьего батальона майор Сухов!
Позади комбата выстроились его заместители, человек пять, схожие меж собой изможденными лицами, серыми от усталости и постоянного напряжения, на которых горели красные, точно у киношных вампиров, воспаленные глаза. Басов, козырнув в ответ, пожал протянутую ладонь, спросив:
— Как обстановка, майор?
— На нашем участке пока все спокойно, — пожал плечами Сухов. — «Косые» тихо сидят, даже слишком тихо. Но «рэбовцы» сообщили, что интенсивность радиопереговоров резко возросла в последние пару дней. Мы послали за линию фронта две группы из нашего разведвзвода. Ни одна на связь не вышла.
Как-то вдруг Басову вспомнился Олег Бурцев, ушедший на территорию противника несколько суток назад и с тех пор словно под землю провалившийся. Бывший десантник, с которым плечом к плечу полковник прошел слишком многое, не колебался, получив приказ, и сам вызвался исполнить его, хотя мог послать в тыл врага любого из своих бойцов и был при этом в своем праве, как командир. Но он ушел сам и исчез.
В то, что увидит товарища живым, Алексей уже не верил, и надеялся лишь, что Олег погиб в бою, потому что любая смерть лучше, чем плен у жестоких потомков самураев. На душе при этих мыслях сразу стало мерзко, и, не сдержавшись, Басов закричал на стоявшего перед ним офицера:
— Черт! Кто приказал? Нельзя рисковать людьми, майор! Сколько у вас бойцов?
— На данный момент личный состав батальона насчитывает двести семьдесят шесть человек, товарищ полковник!
— Ну и какого хрена вы посылаете своих бойцов в руки японцев? Скоро они нам все понадобятся, до последнего бойца, так что всякую самодеятельность отставить! Ваша задача — держать здесь оборону, укреплять позиции. Если что-то и затевают «косые», штаб все равно узнает об этом раньше и вас предупредит, так что врасплох не застанут, не думай.
— Мы и укрепляем оборону. Закопались в землю по самые брови. Но обороняться нечем. За неделю пригнали только одну машину с патронами, ПТУР по пальцам пересчитать, гранатометов на весь батальон штук тридцать. Про ПВО вообще говорить не хочу, нету ее.
— Авиации у противника мало, так что атаки с воздуха опасаться не стоит, — отмахнулся Басов. — Да и наши летуны из Елизово тоже не мух ловят.
— Я еще просил мины, противопехотные. Неделю назад их диверсанты смогли вырезать целое отделение. Проползли мимо всех постов, просто зашли в блиндаж и всех — в ножи! А теперь мне привезли ящик ОЗМ-72! Один ящик! Что я с этим ящиком сделаю, товарищ комбат?!
— Будь у нас все, что мы хотим, давно японцев бы сбросили в море, майор! Ладно, давай прогуляемся по позициям.
Сопровождаемые офицерами из штаба батальона, Басов и Сухов двинулись вверх по склону, туда, где земля вспучивалась блиндажами и землянками, опоясанными линией окопов. Оборона здесь строилась по принципу опорных пунктов, максимально насыщенных вооружением. Пространство между ними простреливалось, так что в случае прорыва противник оказался бы под огнем с обоих флангов. Для создания сплошной линии обороны, как в Первую мировую или Великую Отечественную войну, попросту не было людей.
Добравшись до позиций ближайшего взвода, Басов поморщился, увидев болтающихся вокруг блиндажа солдат. Несколько человек в грязной, перепачканной землей «флоре» сидели на бруствере, из-за которого виднелась пусковая установка ПТУР с укрепленным на ней транспортно-пусковым контейнером, и курили, о чем-то разговаривая. Кто-то дремал, прислонившись к опоре станка крупнокалиберного «Утеса» и подложив под голову скатанный валиком бушлат, чтобы мягче было лежать. Лишь пара человек, расположившихся поближе к направившему в небо короткий толстый ствол станковому гранатомету АГС-17, вела наблюдение за надвигавшимся с севера лесом, за которым уже хозяйничали японцы.
— Внимание! — впереди раздался чей-то сиплый голос. — Смирно!
Вскакивая на ноги, еще не проснувшиеся бойцы строились в шеренгу. Пройдя вдоль строя и окинув насмешливым взглядом заспанные лица солдат, Басов фыркнул:
— Хорошо служите, бойцы!
Сухов, идущий следом, помрачнел, украдкой показав могучий кулак командовавшему здесь лейтенанту. Тот побледнел, но все же уверенным шагом подошел к начальству, браво козырнув и звонко крикнув:
— Товарищ полковник, командир стрелкового взвода младший лейтенант Фокин!
— Вольно, — отмахнулся Басов.
Встав у бруствера, он, прищурившись, окинул взглядом тайгу. Бескрайнее зеленое море до самого горизонта скрывало опасность, и забыть о ней значило добровольно расстаться с собственной жизнью. Обернувшись к замершим в строю солдатам, полковник произнес, заглядывая в их лица:
— Здесь вы не имеете права расслабляться. Противник, до которого отсюда рукой подать, копит силы. Вдоль всей линии фронта на той стороне идет какое-то шевеление, и командование готовится к худшему. Японцы могут перейти в наступление, и в этот момент вы все должны быть на позициях, с оружием в руках. За вами — русская земля, с которой мы только что выгнали одного захватчика ценой огромных усилий и тяжелых потерь, и теперь на смену ему пришел новый враг. Не дайте ему сделать и шагу вперед, пока вы живы, бойцы!
Командир бригады развернулся, направляясь в обратный путь, и когда он уже покидал позиции, в спину ударил чей-то голос:
— Товарищ полковник, а когда с Большой Земли придет помощь? Они же знают, что мы тут одни. У нас даже патронов на счет, как тут можно держаться?!
— Боец, — обернувшись, медленно промолвил Басов. — Боец, про нас не забыли, поверь. И совсем скоро помощь придет, и мы спихнем японцев в океан. Но сейчас мы с противником один ни один, и надейся только на себя и на своих товарищей. За тобой — вся Россия, так что сражайся за нее, пока можешь, как буду сражаться я сам, любой боец моей бригады, как мы уже сражались — и победили.
Позиции полковник покидал в мрачном расположении духа. Скоро, очень скоро этим парням предстоит умирать без особой надежды, что их смерти будут иметь какое-то значение. Каждый из них сможет совершить свой персональный подвиг, который страна, за которую пойдут в бой эти мальчишки, как обычно, не заметит, приняв как должное. Но ни Алексей Басов, и никто из нескольких сотен сражавшихся под его командованием солдат не мог и подумать сейчас, как скоро всем им придется заглянуть в глаза собственной смерти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
