Вика не может быть хорошей матерью Мирону. Я планирую лишить ее материнских прав и взять над сыном полную опеку. Просто подожди немного и вскоре мы будем снова вместе.
– Вместе с кем? – уточнила я с язвительностью, которую Марк абсолютно не распознал.
– Ты, я, Дамир и Мирон.
– Как у тебя все прекрасно сложилось. А меня ты не забыл спросить? Хочу ли я быть вчетвером?!
Вот тут-то Зельман и напоролся, как Титаник, на айсберг. Он сдулся за секунду и помрачнел хуже тучи. И если до этого в его глазах было много огня с уверенностью, то сейчас не осталось ничего.
– Хорошо. Я тебя услышал. Но ты же не запретишь мне общаться с Дамиром? Каким бы ни был наш выбор, он мой сын.
Что ж, кажется, даже после его объяснения, мы все равно не стали снова парой или семьей. Но у сына я отца не собиралась отнимать:
– Как только разберешься с Викой и она не будет нам угрозой – пожалуйста. Общайся.
Больше я не видела смысла в разговоре. Как и не хотела находиться в удушливом салоне авто. Дернула за ручку, но замки были заперты.
– Русь… – Марк мягко взял меня под локоть и потянул на себя. – Не горячись, умоляю. Подумай еще раз. Мирон хороший ребенок и он совсем не похож на Вику. Ты же видела его, общалась с ним, ну разве ничего внутри не екнуло?
– Не навязывай мне его! – взбрыкнула и вырвала свою руку из его. – Он твой, и, если хочешь воспитывать, я мешать или ставить перед выбором не буду.
А про себя подумала, что уже и так знаю ответ. Он выберет Мирона. Что ж, так тому и быть.
Как только Марк с тяжелым выдохом разблокировал замок, я вылетела оттуда, будто пробка шампанского. И шустрее ветра умчалась домой.
Глава 46
Дома легче не стало. Меня буквально разъедала злоба изнутри как к Марку, так и Вике. О ребенке я старалась не думать, но порой мысли и о нем проскакивали. Как бы я ни пыталась гасить в себе ярость – ничего не выходило.
А еще Зельман забрасывал меня весь вечер сообщениями. Что он себе думает? Что если в миллионный раз пришлет мне видео или фото с Мироном, то я передумаю? Или что его слезливые речи прогнут меня?!
С очередным сообщением я психанула и чересчур громко перевернула телефон экраном вниз. Этот жест не скрылся от мамы:
– Кто тебе пишет, что ты так психуешь?
Разве могла я и дальше держать в себе столько яда? Да я бы лопнула вскоре и отравилась собственной отравой.
Поэтому подозвала маму к себе и рассказала ей о наболевшем. Она слушала и не перебивала, а в моменты моего отчаяния успокоительно гладила по волосам.
– Вот скажи мне, как в его больную голову могла прийти мысль, что я приму сына Вики и буду его воспитывать?
Мама вздохнула, но никак не прокомментировала. Зато все еще было что сказать мне:
– Ладно бы Мирон был реально его сыном. Может, я бы еще подумала, хотя тоже вряд ли. Но он Вики! Гадины, которая мне жизнь поломала! Еще и на Дамира замахнулась.
– Насчет Вики ты права – нет ей прощения, – начала мама и, немного помолчав, продолжила: – и насчет ребенка ты тоже права. Если нет к малышу химии изначально, то нечего браться и выдавливать из себя фальшивую любовь.
– Ну вот, а я о чем! – обрадовалась, что хоть кто-то встал на мою сторону.
– Есть одно «но» во всем этом, – я взглянула на нее с непониманием, а она высказалась с мягкой улыбкой: – ваши конфликты между собой никак не касаются ребенка. Он в этой истории маленькая жертва, о которой подумал только Марк. И то, не до конца, ведь почему-то решил, что у любой женщины априори есть материнские чувства даже к чужим детям.
Не знаю почему, но я возмутилась с ее суждения:
– Ты на чьей стороне?! – обвинила, но мамуля не оскорбилась:
– А что, ты у меня принимаешь только ту правду, которая выгодна тебе? Иногда нужно посмотреть на ситуацию чужими глазами.
– Еще скажи, что я должна была без возмущений сразу броситься Марку в объятия и описаться от радости. Ну, что у меня будет еще один ребенок…
Я закатила глаза, а мамуля хохотнула.
– Ты когда стала у меня такой злобной? – она все потешалась, а я ворчала под нос гадости. – Если не хочешь брать ответственность за того ребенка, ну и не надо. Спокойно объясни Марку, он все поймет.
– Не поймет он, – ткнула пальцем в телефон, который за нашу беседу завибрировал уже пять раз. – Вон как старается изменить мое мнение.
– Поймет. Остыньте оба сначала, а потом снова поговорите. Вы теперь в любом случае связаны ниточкой. Будете вместе или нет, но Дамир должен знать родного отца. Я тебе об этом все восемь лет твердила, но ты же скала. Тебя не сдвинешь.
Чтобы отойти от пагубной темы, которая постепенно разъедала меня кислотой изнутри, рассказала про встречу с родителями Марка и Ани.
Мама ничему не удивилась. Даже реакции их отца:
– Стас и в молодости был непростым по характеру человеком, но справедливым. Он Марка воспитывал в большей строгости, чем Анюту. Не хотел упустить мальчика, боялся, что тот мог связаться не стой компанией или пойти не верным путем в жизни. Не удивительно, что едва Марку исполнилось восемнадцать, он решил сепарироваться от отца. А тот продолжал напирать на сына, будто точно знал, как ему правильно нужно жить.
Слушая ее, я вдруг ужаснулась. А что, если дедуле вдруг стукнет в голову «воспитывать» Дамира?
– Как-то мне уже расхотелось вести к ним на знакомство Дамира…
Мамуля мягко рассмеялась и махнула рукой. Объяснилась:
– Разве Марк вырос плохим мужчиной? Посмотри на его поступки, он даже не родного ребенка не бросил, хотя имел на то полное право.
Угу… только теперь этот ребенок отнимает у меня любимого человека. Пусть и не преднамеренно. Ну, не хотела я Мирона. Как и говорила мама ранее: не екало ничего. Присмотреть за ним – это другое. И тогда ведь я думала, что он сын Марка. Теперь же точно во мне не осталось даже капли сочувствия. Как бы дико и жестко ни звучало.
– В любом случае, поздно метаться. Мы признались с Аней, теперь только нужно придумать, как мягче рассказать Дамиру о его бабушке с дедушкой. Ведь следующим вопросом неминуемо станет: а кто же папа…
Я
