Версия гендиректора «Зенита» середины 2000-х Ильи Черкасова в главном совпадает с тем, что рассказал Орлов.
— К 2002 году обладатель Кубка России-99 и бронзовый призер чемпионата-2001 «Зенит» фактически стал банкротом, — говорит Черкасов. — Честь и хвала Мутко: в 90-е годы он подобрал, по сути, никому не нужную команду, с бременем долгов. И вытащил ее наверх. После чего произошел качественный скачок чемпионата России — а значит, резко возросли расходы на содержание его успешных клубов.
Условно говоря, в 2000 году Мутко тратил 10 долларов, с в 2002-м должен был потратить 50. ЦСКА, «Локомотив» «Спартак» начали гонку бюджетов, которую клуб с такими же амбициями игнорировать не мог. Но таких денег у него объективно не было. Отсюда — десятое место. Но роль середняка Виталия Леонтьевича не устраивала, и он начал поиск энтузиастов, способных спасти «Зенит» от банкротства.
У Мутко был божий дар — находить спонсоров. Даже «Газпром» не был готов вкладывать те деньги, которые давал все эти годы как акционер. Переговоры всегда шли долго и мучительно. Но Мутко уверенно говорил: «Ребята, извините, у вас такая-то доля в бюджете, и вы за нее отвечаете!» И так, напором, брал свое. Молодец! Но в 2002 году ситуация стала тяжелейшей.
Банкирский дом «Санкт-Петербург», в состав которого входил «Промстройбанк», был в Питере весьма заметной структурой. Мутко искал партнеров достаточно лихорадочно, перебирал всех, у кого есть деньги. В Петербурге, в отличие от Москвы, выбор не столь велик — грубо говоря, все выросли на одном пятачке. Поэтому не пересечься в какой-то момент они не могли. Тем более что, по-моему, «ПСБ» был обслуживающим банком мэрии города времен Собчака. А значит, и Мутко. С кем-то из руководителей банка у президента «Зенита» еще с тех пор были хорошие отношения.
Меня к этому процессу привлекли еще на том этапе, когда «ПСБ» изучал возможность приобретения клуба. Мы с Коганом учились в одном классе, вместе ходили в походы. Он мне доверял и привлек к работе в «Зените» (до того Черкасов бы администратором Мариинского театра, и появление человек из мира искусства вызвало у многих в футбольных кругах раздражение. — Прим. И. Р.). В сентябре 2002 года я целый месяц просидел в офисе Мутко, пытаясь понять истинную финансовую ситуацию «Зенита». Летом, когда разговор на эту тему зашел в первый раз, речь шла о возможных вложениях порядка 5 миллионов долларов. Для банка это была не слишком существенная сумма. Тем более — на «Зенит», который в Питере знают все!
Но когда я начал разбираться, что к чему, выяснилось: все гораздо серьезнее, и траты предстоят совсем другие. Одно дело — закрыть какие-то примитивненькие долги за 2002 год, и совсем другое — вложиться по полной программе в бюджет 2003-го, размер которого уже тогда вырисовывался ближе к 20 миллионам. Так в конце концов и вышло: если не ошибаюсь, в 2003-м бюджет составил 20, в 2004-м — 25, в 2005-м — 45 миллионов.
Но в конце концов Банкирский дом пошел на это. Думаю, основную роль в этом решении сыграли чувства Трактовенко как настоящего зенитовского фаната. При этом, изучив принципы существования западного футбола, мы сформировали концепцию бизнес-проекта — за это дурацкое, на взгляд многих, буквосочетание меня тогда долбали на каждом углу. Как это: любимый всем городом «Зенит» — и бизнес-проект? Я к этим истерикам относился спокойно — наоборот, поддерживал ложную легенду, что футбол мне всегда был безразличен, и я ничего в нем не понимаю. Такая позиция «чайника» была для меня удобной ширмой, позволявшей по-менеджерски правильно выстраивать отношения с футбольными профессионалами.
Именно благодаря той программе действий по созданию бренда мы одели весь Питер в сине-бело-голубые шапочки, шарфы и майки, причем не только в дни матчей. При больших расходах нашей целью было максимально увеличить доходную часть, чтобы минимизировать потери, — и тем, что мы сделали, считаю, можно гордиться.
Что же касается версии про роль отца Когана в покупке «Зенита», то она мне больше представляется байкой. Вполне возможно, что он действительно что-то сказал Володе. Но решающей мне все же представляется роль Давида. Хоть он был и младшим партнером Когана в банке, но достаточно близким — и по статусу, и по дружеским отношениям. Для Трактовенко «Зенит» был страстью, для Когана — скорее политической «фишкой», и тут их вектора совпали.
Что же касается Мутко, то мы повели себя по отношению к нему абсолютно порядочно. Весь год он оставался президентом «Зенита» — и был таковым при получении серебрных медалей за сезон-2003. Все это соответствовало нашим договоренностям. При этом весь тот год Виталий Леонтьевич отсутствовал в офисе клуба как класс. Ни малейшего фактического отношения к «Зениту»-2003 он не имел. Команда заняла десятое место при Рапопорте, затем Мутко с подачи Сарсания привел Петржелу, купил Радимова — и все. На этом его миссия закончилась. В том году он занимался новой избирательной кампанией Матвиенко. Никаких рычагов управления «Зенитом» — права финансовой подписи, печати и т. д. у него не было. Собственно, одной из моих первых задач было максимально быстро и при этом корректно все эти инструменты управления клубом у него отобрать. Чего в первый момент Виталий Леонтьевич, думаю, не понял.
Но в глазах всей страны Мутко оставался одним из творцов нового взлета «Зенита», и с учетом его прежнего вклада в успехи клуба это было справедливо. В нашей стране такое лояльное отношение акционеров не слишком принято. Но мы договорились и выполнили свои обязательства. И только после вручения серебряных медалей Виталий Леонтьевич, назначенный в Совет Федерации, официально простился с клубом.
До прощания с президентом «Зенит» пережил один из самых бурных сезонов в своей истории. Во время которого команду бросало по волнам успехов и неудач с бешеной амплитудой. И в итоге впервые в российской истории выбросило на второе место.
* * *
Без влияния Мутко 2003 год мог бы все же сложиться для «Зенита» по-другому. Хотя бы потому, что у главного тренер не исключено, было бы привычное русское имя.
Приглашение иностранца стало прорывом. Нынче и сборную России возглавляет голландец Хиддинк, и тот же «Зенит» — голландец Адвокат, и ЦСКА — бразилец Зико. Но шесть лет назад даже малоизвестного чеха у руля «Зенита» представить было невозможно. И именно его успех открыл дорогу в Россию зарубежным тренерам.
Это был рискованный шаг, который, однако, себя оправдал. И Мутко как его инициатору за это нельзя не отдать должное — как бы дальше ни сложились отношения между ним чехом.
Правда, сперва рассматривалась другая кандидатура. В 2005-м Мутко рассказал мне:
— Перед сезоном 2003 года я приглашал на должность главного тренера «Зенита» Александра Старкова, который возглавлял сборную Латвии. У нас уже была назначена дата решающего разговора — а накануне Старкова пригласила президент Латвии. Сказала ему: мы, мол, идем первыми в отборочной группе, имеем уникальный шанс попасть на чемпионат Европы. А что получится, если вы сейчас уйдете? И он остался. А на совмещение не мог пойти уже я — особенно держа в памяти историю с Бышовцем. Когда человек концентрируется на одном деле, это приносит гораздо больше пользы.
Последняя фраза в контексте нынешнего совмещения самим Мутко постов президента РФС и министра спорта звучит особенно пикантно.
На первых порах появление Петржелы вызвало в городе настороженность. Михаил Боярский в 2003-м говорил мне:
— Изначально я надеялся, что придет Бышовец. Чешский тренер был для меня котом в мешке, но с каждым публичным выступлением вызывал все большее любопытство, уважение и приязнь.
О том, как Петржела оказался в «Зените», мне подробно рассказал человек, ближе которого к той истории не было никого. В ту пору — влиятельный футбольный агент, а впоследствии — спортивный директор «Зенита» Константин Сарсания.
— С Мутко меня познакомил Бышовец, когда принял «Зенит». Представил как человека, с помощью которого клуб может укрепиться. С Анатолием Федоровичем мы знакомы с очень давних времен — по юношеской сборной СССР, в которую он меня, юного игрока, вызывал. Когда я уже стал агентом, мы с Бышовцем столкнулись в Бельгии, куда он привозил сборную Кореи. Контакт возобновился и привел к знакомству с Мутко.
Правда, потом мы с Виталием Леонтьевичем год не общались. Подозреваю, что в какой-то момент Бышовец, человек специфический, мне сказал одно, а президенту — другое. Но в конце концов выяснили с Мутко отношения и начали работать. Я нашел для «Зенита» Спивака и многих других.
В конце 2002-го Мутко обратился ко мне с просьбой. После отказа Старкова он решил, что клубу нужен зарубежный тренер.
