Семка встретил Дашу, как обычно, буйной собачьей радостью, и ему было совершенно непонятно, отчего молодая хозяйка не ласкает и не гладит его, как делала всегда. Даша действительно не замечала ничего вокруг, она машинально взяла вазу и поставила в нее цветы. Вот и все, что осталось от виртуального романа, так и не случившегося в реальном времени,
«Ольга Васильевна… Ольга Васильевна…» – бесконечно крутилось в голове, как испорченная виниловая пластинка. Певцов Петр Геннадьевич… наверное, домашний адрес можно узнать через милицию. Но кто станет разговаривать там с ней, с Дашей? Вот вернутся родители, надо поговорить с ними, может быть, они помогут.
Чтобы чем-то заняться, Даша вышла погулять с Семкой. Они побродили минуть пятнадцать под моросящим дождем и вернулись домой. Надо было готовить уроки, но едва ли не впервые в жизни Даша не могла сосредоточиться на книгах. Знания, которые в них содержались, внезапно показались ненужными, пустыми.
Вечером вернулись родители и очень удивились, застав дочь в дурном расположении духа и даже заплаканной.
– Что, он обидел тебя? – забеспокоилась мать.
– Нет, совсем нет, – затрясла головой Даша.
– Я вижу, что что-то произошло! Скажи мне, в чем дело? Он не пришел?
– Нет, мама. Просто… Случилось что-то ужасное. – Даша расплакалась, а потом рассказала родителям о том, что произошло днем.
– Это было ужасно, ужасно! – повторяла она. – Понимаете, они не хотели верить, они решили, что он торгует наркотиками, но это не правда!
– Ну хорошо, хорошо, – пыталась успокоить дочь Галина Павловна. – Уверяю тебя, в милиции во всем разберутся, и завтра же Петр будет дома, а может быть, он уже дома.
– Нет, – покачала головой Даша. – Он бы позвонил.
– Дурочка ты моя, – вздохнула мать. – Ну почему ты решила, что в такой ситуации для него самым главным будет позвонить тебе. Вы знакомы-то один день, да что там день – два часа.
– Мы знакомы гораздо дольше, – возразила Даша.
– Ну хорошо, – не стала спорить Галина Павловна. – Но согласись, что после такого потрясения Петр может забыть даже что-то важное. Шутка ли, сколько времени он провел в отделении милиции…
– Я вот посидел однажды по молодости лет, – вставил Феликс Николаевич. – Босиком ходил по Университетской набережной, и меня арестовали за мелкое хулиганство. Так вот когда меня привели в отделение, у меня в буквальном смысле отшибло память, причем настолько, что я долго не мог вспомнить имя-отчество отца, твоего дедушки, а его дату и место рождения так и не вспомнил. Можешь себе представить, Дашурка, не вспомнил дедов день рождения!
Как ни странно, история с забыванием дня рождения дедушки Дашу успокоила, но общее уныние не проходило. Очень плохо было на душе.
– Тебе надо поспать, – сказала Галина Павловна. – Вот прими таблетку, и увидишь, утром все как рукой снимет.
– Так рано еще совсем, мама!
– Ничего, сегодня ложись пораньше. Когда у человека депрессия, ему нужно как можно больше спать.
Даша послушно взяла из рук матери таблетку реладорма и запила ее водой. Действительно, через несколько минут все вокруг поплыло, сознание начало затуманиваться, и ее потянуло в сон. Даша вышла в коридор, чтобы пройти в туалет, и услышала голос матери, доносившийся с кухни:
– Господи, Феликс! У меня за Дашуру прямо душа болит. Какое она еще наивное дитя! Решила, что этот Петр относится к ней так же, как она к нему. Все принимает так серьезно, как будто это уже любовь на всю жизнь. Дети, дети…
– А мне этот Петр очень подозрителен, – заметил Феликс Николаевич. – И история какая-то странная. Чтобы так, посреди бела дня, вдруг хватали ни в чем не повинного человека, у которого при этом случайно оказался кокаин. Якобы его кто-то случайно ему подсунул… Все это очень не правдоподобно.
– Наркотики – это же огромные деньги, – сказала Галина Павловна. – Представляешь, сколько стоит такой пакет? И чтобы вот так отдать его первому встречному?
– Тут может быть только два варианта, – сухо и по-деловому продолжал Феликс Николаевич. – Либо он действительно со всем этим повязан. И на улицу эту они попали не случайно. Он должен был там появиться в определенное время и таким способом получить «товар». А то, что он с девушкой идет, – так это даже хорошо, никто ничего не заподозрит. Ведь, как я понял, именно он назначил место и время встречи с Дашурой. Вполне возможно, это было сделано с совершенно определенным расчетом.
– Ужасно, – тяжело вздохнула Галина Павловна. – Просто в голове не укладывается… Представляешь, и ее ведь могли взять как сообщницу.
– Могли, – согласился Феликс Николаевич. – Но не взяли. И это наводит меня на совершенно другое предположение.
Даша замерла на месте. Голос отца звучал серьезно, почти сурово. Обычно он говорил насмешливо, сыпал смешными историями из жизни, и потому было очень странно слышать его абсолютно серьезный голос.
– Могло быть вот что, – говорил Феликс Николаевич. – Его подставили. Подбросить наркотики – это беспроигрышное дело. Это делается тогда, когда хотят тихо избавиться от человека. Дело, видимо, не так серьезно, чтобы убирать его физически, но кто-то не хочет, чтобы этот Петр находился на свободе. Способ-то, в общем, испытанный, старый. Значит, он кому-то помешал. А это, в свою очередь, значит, что он не так прост, как думает Дашура. Ты подумай, сколько тут всего задействовано: ОМОН, милиция, килограмм, или сколько там было, кокаина, причем, заметь, настоящего, надо было и за это заплатить. Кому-то он серьезно наступил на хвост. И нашей дочери соваться в это дело совсем не нужно. Таково мое мнение.
– Да уж конечно! – поддержала мужа Галина Павловна.
– Причем для меня не важно, что там произошло на самом деле, – завершил свою речь Феликс Николаевич. – Ни если он действительно торговец наркотиками, ни если его просто подставили. В любом случае Дашуре следует держаться от этого Петра подальше. И дурацкий компьютерный роман прекратить.
Первым импульсивным желанием Даши было ворваться на кухню, крикнуть, что все не так, что никакой Петр не торговец наркотиками, что все это нелепая случайность. Но она вдруг четко осознала, что это ни к чему не приведет, что родители просто примут ее слова за очередную инфантильную выходку. Поэтому она сдержалась и стала слушать дальше, хотя глаза слипались, а босые ноги совсем окоченели.
– А если его выпустят и он снова примется ей писать? – спросила Галина Павловна. – Что тогда?
– Завтра же позвоню провайдеру и сменю пароль, – спокойно сказал Феликс Николаевич. – И в Интернет пусть выходит только в нашем присутствии.
Даша закрыла рот ладонями, чтобы не закричать. Вот это да! А ведь она чистосердечно считала своих родителей не только добрыми и хорошими, но и все понимающими. Оказалось, что как в физике есть предел допустимого воздействия на физическое тело, так и тут родители достигли предела понимания. Дальше следовало действовать самой.
Даша, пошатываясь, вернулась в комнату. Глаза не желали больше оставаться открытыми – реладорм уже действовал вовсю. «Нельзя спать, нельзя», – повторяла Даша. Нужно немедленно послать письмо Петру и предупредить о том, что она снова замолчит. У него ведь есть номер ее телефона. И чтобы он не звонил после семи, когда родители уже дома. Но она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.
Когда минут через пятнадцать Галина Павловна вошла в комнату дочери, Даша уже крепко спала. Мать улыбнулась, поправила подушку и вышла, решив, что эта неприятная история уже полностью отошла в прошлое.
Тревожные послания
Каждое живое существо обладает своеобразными «внутренними часами». Так, многие люди умеют вставать, когда необходимо, без всякого будильника, просто настроившись на то, что завтра надо будет открыть глаза, скажем, в шесть часов утра.
Такой же часовой механизм был и у Даши. Засыпая, она твердо помнила, что нужно встать рано, очень рано, и успеть отправить письмо Петру, пока родители не сменили пароль на выход в Интернет. Она заснула практически сразу, как только ее голова коснулась подушки, но какая-то часть мозга не спала, а бодрствовала, постоянно помня о времени.
И внутренний будильник сработал. Когда Даша открыла глаза, было еще совершенно темно. Правда, это ничего не значило, поскольку поздней осенью темно и в девять утра. Даша откинула одеяло и бросилась к настоящему будильнику, прилежно тикавшему на столе. Ну слава Богу, пятнадцать минут шестого. Значит, у нее есть часа полтора, родители встают в семь или в начале восьмого,
Не включая свет, Даша на цыпочках прокралась в коридор, а оттуда в восьмиметровую комнатушку, гордо называвшуюся «кабинет». Хорошо, что компьютер работает совершенно беззвучно. Даша включила его, вышла в Интернет и нашла электронную почту. Она не поверила своим глазам: ее ждало письмо от Петра.
Сердце забилось, руки затряслись от невероятного волнения. Значит, его освободили, значит, там все-таки сумели разобраться в том, что произошло. Почему же он не позвонил? Может быть, сообразил, что ее родители будут не в восторге от такого звонка. Но, слава Богу, догадался прислать письмо по электронной почте!
