еле заметно изогнул в улыбке губы.
— Милейший волк, — сказал он. — Вода всех рек на Земле пригодна для питья. Всех, понимаете? Мы не гадим в собственном доме, как это, видимо, принято у вас там, в небесах.
Лоренцо остался невозмутимым.
— Ладно, будем считать вопрос с водой решенным. Когда этот ваш гражданский гроб прилетит?
Сулим взглянул на часы.
— Уже недолго. Минут, думаю, пятнадцать — двадцать.
Небо продолжали чертить звенья истребителей. Сулим неторопливо разбудил и покормил рацию.
«Все-то он предусмотрел, — подумал Сулим о своем шефе. — Даже рацию, вот, прихватил… Бестия».
Разве можно не восхищаться таким человеком?
Несколько часов назад Варга задействовал предпоследнего жука-радиоблизнеца; парный жук находился, видимо, в Братске. На аэродроме.
Сообщение было коротким: «Высылайте игрушки».
И вот теперь приходилось сидеть и поджидать гражданский самолет. В то время как над тайгой полно истребителей. Но Сулим теперь ни на секунду не сомневался, что Варга предусмотрел и это. И истребители. И возможный перехват радиосообщения предусмотрел.
Все волки затаились в прибрежных зарослях. Внутри кольца пограничников-сибиряков.
Сулим активировал рацию и принялся неторопливо сканировать каналы, все подряд. Вскоре он наткнулся на канал синоптиков — те предупреждали о грозовом фронте, ползущем от Байкала. Но до него было слишком далеко, чтобы волноваться. Потом нашлась волна пограничников-летунов; Сулим машинально запомнил настройки. Братск молчал, да и что мог сказать Братск? Вылет, организованный Варгой, конечно же, частный, а значит, в эфире сообщений о нем будет раз-два и обчелся. Расчетный взлета и запрашиваемый курс.
Прошло минут десять — двенадцать. К этому моменту Сулим вновь настроился на канал истребителей. Он знал, что делает.
— Полюс, я восьмой, видим гражданский самолет. Идет в запретную зону.
— Восьмой, видим ваш самолет, ждите, сейчас запросим.
С полминуты эфир только шуршал. Потом вновь вылез Полюс:
— Восьмой, третий, четырнадцатый, сопровождайте самолет до Ангары, он сейчас отклонится на север. Это экологи, они обогнут запретную зону и пойдут дальше на запад.
— Восьмой, понял…
— Третий, выполняем…
— Четырнадцатый, выполняем…
Одно из звеньев над головой резко изменило курс и пошло точно на восток.
— Полюс, а если это все же не экологи, что тогда? — вмешался кто-то посторонний. Сулим почему-то сразу же решил, что это не пограничники, а гражданские. Безопасники, например.
— Тогда расстреляем, — отозвался Полюс. — Но они уже отклоняются и тянут к реке. Так что все в порядке.
— Сейчас! — хмыкнул Сулим. — А ведь их действительно сбить могут.
— Почему? — спросил Лоренцо. — Они ведь слушаются.
— А сброс плотиков? Как они это объяснят?
— Как только они сбросят плотики, — веско заметил Лоренцо, — сразу станут ненужными. Пусть себе горят, нам-то что?
Сулим подавил в себе непроизвольное желание передернуть плечами. Никак он не мог перенять безжалостный образ волчьего мышления. Даже он, один из самых жестких людей на Земле, не мог вот так спокойно и расчетливо жертвовать кем-то. Даже незнакомым.
— Полюс, экологи говорят, что у них неполадки с герметизацией. Говорят, грузовой отсек откупорился.
Кто-то изумленным до крайности голосом протянул:
— Да что они там, с ума посходили? Какая еще разгерметизация? Да их на части разорвало бы уже!
— Ну, может, частичная… — возразили без особой уверенности.
На Полюсе кто-то вполголоса выругался и спросил:
— Ну и что теперь? Допустить их в зону, что ли? Дудки, пусть проваливают! Могут садиться, но за Ангарой. Что они, восьмой?
— Тянут к реке, — сказал истребитель. — Ровненько, менять курс и не пытаются. Правда, высоту теряют.
— Ну так разгерметизация же, — вздохнули на Полюсе. — Хоть бы в реку не шлепнулись.
— Не шлепнутся, — убежденно сказал восьмой. — Перетянут. Точно перетянут.
— Ну и бес с ними… Далеко они от реки-то?
— Километров десять. Приблизительно минута лету.
— Хорошо. Доложите, как только они окажутся за Ангарой.
— Есть.
Сулим переглянулся с Лоренцо. Волк лежал у ствола на палой хвое, опираясь на локоть, и совершенно по-человечески грыз травинку. Прямо за его спиной лес обрывался и начинался покатый склон, на котором росли редкие чахлые кустики. Склон тянулся до самой реки. Когда-то давно, до возведения плотины, как раз здесь, где сидели Сулим и волк, пребывал берег Ангары. А чуть впереди вместо чахлых кустиков шевелились под волнами водоросли и хозяйничали омули да таймени.
— Все, они уже над водой, — сообщил истребитель и вдруг смешно булькнул, словно чем-то подавился. — Черт! Они что-то сбрасывают!
Полюс молчал.
— Полюс, я восьмой, — опомнился истребитель. — Гражданский самолет что-то сбрасывает в воду. Какие будут указания?
— Восьмой, подождите. — В голосе человека с Полюса засквозило легкое замешательство. — Они говорят, что грузовой отсек окончательно откупорился и у них вываливается снаряжение. Курс самолета не менялся?
— Нет, они продолжают лететь над Ангарой. Собственно, они уже снова над сушей, вне зоны. Уходят прочь.
Некоторое время Полюс молчал, потом вмешались гражданские:
— Пусть сопроводят самолет до стокилометровой отметки вне зоны. Мы выловим все, что они обронили, и проверим. Если попытаются вернуться в зону — сбивайте без дальнейших предупреждений.
— Есть, — сдавленно отозвался Полюс. — Восьмой, сопровождайте до стокилометровой и возвращайтесь. Если самолет изменит курс больше, чем на девяносто, — открывайте огонь. Третий, четырнадцатый, возобновляйте патрулирование.
— Вот и все, — довольно потер руки Сулим. — Надо вылавливать нужный тюк. Он помечен красными треугольниками.
Лоренцо выплюнул травинку, сунул в ухо бусинку и заговорил в собственный браслет:
— Веном! Начинайте. Тюк с красными треугольниками. Остальные пусть плывут.
Разглядеть отсюда прячущийся в маскировочном камуфляже летающий грузовик волков было невозможно. Да и над всей плотиной стояло сплошное марево из капелек и брызг. Кто заметит исчезновение одного тюка? Одного из нескольких?
Да никто.
Еще через несколько минут браслет Лоренцо тихонько пискнул.
— Они все выловили. Пошли отсюда, — сказал он, поднимаясь.
Усыпить рацию было недолгим делом.
Человек с волком двинулись вдоль линии бывшего берега, а ныне — вдоль лесной опушки. Скрываясь под деревьями. Чтобы никто не мог их разглядеть с реки или противоположного берега.
— Дали картинку, — сообщил Чеботарев, заглядывая в кунг. — У вас есть?
Золотых обернулся к монитору.
— Есть, — сказал он. — Залезай, Степа, хватит бегать.
Высокое пограничное начальство уже сидело за столом.
Офицеры-европейцы — тоже.
Монитор Чеботарев заранее развернул так, чтоб всем было видно.
— Что поисковая группа? — справился Золотых у майора-пограничника, начальника разведки.
— Выходят к берегу. Вот-вот выйдут.
Золотых поглядел на экран — там виднелся лес и чья-то пятнистая спина, перехваченная широкой портупеей. Картинка прыгала, снимали явно на ходу.
— Что-то они все-таки затеяли, — проворчал Золотых. — Чую нутром — ашгабатцы наши вмешались. Как считаешь, Палыч, — Золотых обратился к Коршуновичу, — могли ашгабатцы с волками снюхаться?
— Могли, — убежденно сказал Коршунович. — Только непонятно зачем. Нам все равно их не остановить. Прорвутся ведь.
— Прорвутся,
