что… может, тебе читать и вникать в столь далекие от тебя премудрости и не стоит… Но я постараюсь объяснить основное… Ведь вся ответственность на мне… Ты же помнишь, что совсем еще недавно мы обсуждали вопрос о закупке хлеба… Страшно сказать, хлеба у нас не хватает… И не только… Дефицит самого элементарного… Да, да, не удивляйся: самого элементарного… вчера мне в секретариат письмо прислали, что в самой Москве с трудом смогли купить бритвенные лезвия и мужские носки. Это — в Москве! А в других городах?
Выслушивать все это Брежневу было не очень приятно… Но Косыгин был настойчив:
— Первое — предлагаю «поставить крест» на территориальных принципах управления нашей экономикой, отказаться от советов народного хозяйства и государственных комитетов, вернуться к отраслевой системе, к уже привычным министерствам и ведомствам. Знаешь ли, Леонид, я очень скрупулезно рассматривал итоги деятельности совнархозов и развития нашего экономического комплекса за вторую половину 1950-х — начало 1960-х годов и пришел к выводу: существовавшие формы и методы управления промышленным и аграрным комплексами с позиции решения главной нашей задачи — повышения эффективности всего производства — не отвечали выдвигаемым нами же требованиям![388]
А знаешь что, я убежден: главное противоречие и главный недостаток совнархозов в том, что управление различными отраслями хозяйства, представляющего собой единое целое, было раздроблено…
Конечно, далеко не все были согласны с Косыгиным. Первый секретарь ЦК компартии Украины П. Е. Шелест записал в своем дневнике 10 июня 1965 года: «Заседание Президиума ЦК КПСС. Основной вопрос — организация управления промышленностью. Выступал Косыгин. Речь его была не совсем собранной, неубедительной. Большие нападки на систему совнархозов: якобы из-за нее у нас довольно вялая экономика, при них снизились все техническо-экономические показатели в промышленности и строительстве, упала производительность труда, на вложенный рубль нет должной отдачи, снизился национальный доход… Все грехи приписываются совнархозам»[389].
Но в разговоре с Брежневым Косыгин был собран и убедителен, в итоге было принято решение «упразднить Высший совет народного хозяйства СССР Совета министров СССР, Совет народного хозяйства СССР, республиканские советы народного хозяйства и советы народного хозяйства экономических районов», преобразовав их в союзно-республиканские министерства.
Некоторые из современных исследователей считают, что данное решение носило сугубо политический характер[390].
Но какая уж тут политика? Это — «чистой воды» вопрос управления громоздким советским хозяйственным комплексом, снабжения его материальными ресурсами и «регулировки» его технического развития: в связи с переходом к управлению промышленностью по отраслевому принципу общесоюзные и республиканские министерства должны были стать «распорядителями» ресурсов, выделяемых на развитие хозяйственных отраслей, а реализация хозяйственных планов материально-технического снабжения должна была осуществляться через «систему главснабсбытов и территориальных органов материально-технического снабжения».
Другой вопрос в том — не произойдет ли в результате смены совнархозов на министерства обычной перестановки слагаемых, которая никак не скажется на общей ситуации? Ответ можно было бы найти в чисто идеологической «вставке» постановления: «Центральный комитет КПСС и Совет министров СССР считают, что указанные мероприятия по улучшению управления промышленностью должны способствовать более полному использованию преимуществ социалистической системы хозяйства для дальнейшего развития экономики страны…»[391] То есть — способствовать, а не менять что-то коренным образом.
Но понимал ли Косыгин, что подобные «пассажи» придают его идеям и словам некую «двойственность», стремление «угодить всем и каждому»?
Скорее всего, здесь и дань традициям, и уступка Агитпропу (Отделу агитации и пропаганды ЦК КПСС), который настаивал на подобного рода «вкраплениях» и «вставках» и применял их к месту и не к месту. Косыгин и сам, видимо, не возражал, поскольку, во-первых, стремился сохранить главное в документе, а во-вторых, давно усвоил правила партийной «игры».
…Возвращение к старой, испытанной управленческой структуре — министерствам и ведомствам — произошло не «вмиг», к этому вопросу возвращались снова и снова. Так, в июле 1967 года к вопросу о роли и месте министерств вновь вернулись, когда Косыгин подписал постановление «Об утверждении Общего положения о министерствах СССР».
Согласно этому положению, министерство является центральным органом государственного управления, осуществляющим общее руководство той или иной отраслью национального хозяйства; «несет перед партией, государством и народом» (градация чисто идеологическая) ответственность за состояние и развитие соответствующей отрасли хозяйства, научно-технический прогресс и технический уровень производства, за технологию производства, за качество всей выпускаемой продукции, за «наиболее полное удовлетворение потребностей страны»; осуществляет плановое руководство отраслью промышленности «на научной основе с учетом требований комплексного развития» национального хозяйства всего Советского Союза; обеспечивает «оптимальное сочетание» экономических и административных методов руководства, в том числе — «наиболее полное и рациональное» использование таких экономических рычагов, как заработная плата, прибыль, цена, премия, кредит, внедрение эффективных систем управления с обязательным привлечением электронно-вычислительной техники; «обеспечивает» разработку и реализацию «объективных принципов» подбора, обучения, выдвижения и расстановки руководящих хозяйственных, инженерных и научно-исследовательских кадров; решает вопросы по отрасли в пределах предоставленных ему прав и полномочий; обязано неукоснительно соблюдать права одноименных министерств союзных республик, а также права предприятий, организаций и учреждений и «содействовать развитию их хозяйственной самостоятельности и инициативы» и так далее, и тому подобное[392].
В принципе, ничего оригинального, примерно то же говорилось и о совнархозах, когда принималось постановление об их организации.
…Даже при учете агитпроповских вставок и поправок в тексте Косыгин любил четкость, причем — в любом документе, от простой записки до правительственного постановления. В документах о роли и значении вновь создаваемых министерств, казалось, прописано было все, но все же постановления носили обобщающий характер; экономику нельзя было загнать в четко прописанные границы развития — это хорошо в теории, но невозможно применить в полном объеме и безотказно на практике. В реальности министерствам приходилось решать массу вопросов, которые ну никак не укладывались в принятые постановления.
Понимал ли это Косыгин?
Конечно понимал, нет никаких сомнений.
А он и не рассматривал постановление как документ, который способен дать ответы на все вопросы, возникающие в процессе производства и управления той или иной отраслью промышленности или сельского хозяйства. Для Косыгина было важно наметить основные направления деятельности и ответственности министерства, дав возможность последнему проявить самостоятельность. Другой вопрос в том, возможно ли это было в рамках советской экономики?
* * *
Но вернемся в кабинет Брежнева, в сентябрьский день 1965 года…
Брежнев взял в руки листок с проектом другого постановления — «О совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства»[393]. Для генсека текст еще более пространный и менее понятный, и еще более «расплывчатый», чем предыдущий.
Постановление ЦК КПСС
