до перелеска, где находился этот опорный пункт, и настала пора им расставаться…
Они долго смотрели друг на друга, ни слова не говоря. Потом обнялись. Маньяк почувствовал на своём плече её слёзы.
- Я люблю тебя. Я буду тебя помнить… – прошептала она ему на ухо. – Прощай.
- И я люблю тебя, – ответил он. – Прощай.
Она резко, порывисто отстранилась, развернулась и быстро зашагала прочь, не оглядываясь. Будто боялась, что если оглянется, то передумает и, наплевав на всё, пойдёт за ним. «Так будет лучше!» - сказал себе Маньяк. – «Так и должно быть». Затем он тоже развернулся и побежал. Побежал так быстро, как только мог. Так, словно за ним гнался матёрый элитник или все заражённые Улья вместе со всеми мурами и внешниками.
Институтские невольно оказали ему услугу: передвижная лаборатория двигалась параллельно тому маршруту, который он проложил для себя по дороге к знахарю. И сейчас он находился недалеко от цели. И он бежал… бежал, пережигая эмоции, заглушая их движением.
Остановился он, лишь добравшись до границы черноты, но и тут не позволил мыслям разбежаться и сбить его с выполнения задачи. На черноте нужно строго придерживаться направления, соблюдать длину шагов и не останавливаться, какие шутки не выкидывало бы его восприятие. Сосредоточится только на этом. Чтоб не отвлекаться, Маньяк начал считать шаги. Раз. Два, три…
В первый раз он сбился со счёта на третьей тысяче… или не в первый, он уже не помнил. Не помнил он и на какой тысяче в первый раз упал, не помнил, когда не стал подниматься и продолжил путь на четвереньках. А сколько прошло времени, не мог сказать даже приблизительно – может быть час, а может вечность. Чернота не щадила никого, ни иммунных, ни заражённых. Ни тех иммунных, которые обречены стать заражёнными.
Маньяк передвигался на четвереньках подобно барину из мультфильма про Масленицу, который он видел в детстве, и приговаривал:
- Раз, два… Три. Четыре. Раз, два… Три. Четыре, – все его мысли были заняты одним: переставлять уже руки, а не ноги, на одинаковую длину, чтоб не сбиться с направления. Другим ориентиром он доверять на черноте не мог. Когда он потерял сознание, память Маньяка, что не удивительно, тоже не зафиксировала.
Очнулся он на жестком топчане, и первым, что увидел, были доски потолка, выкрашенные в бледно-зелёный цвет. Видимо, он все-таки дошёл. И, видимо, знахарь оказался дома. Кто бы ещё положил его на топчан? Дойти куда-то в бессознательном состоянии он, теоретически, ещё мог, но зайти в незнакомый дом и влезть там на топчан - это вряд ли.
- Очнулся? – не то спросил, не то констатировал факт не слишком приятный гнусавый голос.
- Хруст? – прохрипел пересохшим горлом Маньяк.
- Хруст, Хруст, – подтвердил голос. – Ну, раз очнулся, так вставай и попей живца. Вон на столе бутылка стоит. Я не нанимался за тобой тут ухаживать. Итак третий день бока отлёживаешь, а я лечи тут его! А у меня свои дела, между прочим! Сиди тут с ним… - особым дружелюбием Хруст никогда не отличался, а Маньяк нарушил его планы. Знахарь уже собирался уходить, когда увидел это чудо, ковыляющее на четвереньках по черноте и что-то неразборчиво бормочущее себе под нос. Не бросать же него было. Да и интересно стало, что это за фрукт припёрся к одному из его самых уединённых и тайных убежищ.
- Я всё-таки дошел, – выдохнул Маньяк.
- Ага, дошёл, – подтвердил Хруст. – Если это можно так назвать. Приплелся на карачках, боднул меня в ногу в качестве приветствия, я полагаю, и уткнулся мордой в землю.
Маньяк сел на топчане и наконец рассмотрел знахаря. Хруст сидел за столом, стоящим у изголовья топчана, и раньше Маньяк не видел его. Знахарь оказался носат, черноволос и морщинист, и на лице его застыла брезгливо- удивлённая и чуть насмешливая гримаса. Не слишком приятная. Особенно если не знать, что это обычное выражение лица Хруста.
- Кто ты, лишенец, и как меня нашёл? – спросил знахарь.
- Как тебя найти мне Борн подсказал. Зовут меня Маньяк. Я бывший стронг… - и Маньяк рассказал свою обычную историю. – Мне нужна помощь, Хруст… - начал было излагать суть своего визита Маньяк, но знахарь его перебил:
- Мозги не раздаю! В остальном… Я уже понял. И уже сделал, что мог. В зараженного ты не обратишься, если жемчуг жрать не будешь. И с горошинами поаккуратнее. Звери Стикса за своего тебя принимать больше не станут, но и особо охотиться не будут – невкусный ты. Дары Улья у тебя прежние: набор физических улучшений – сила, скорость, регенерация там… Короче, как у всех заражённых. Еды и воды в доме на неделю. Отлёживайся и вали. И не приходи больше без приглашения. Всё, бывай, бывший стронг Маньяк. Я итак с тобой задержался, – с этими словами Хруст подхватил стоящий у стены рюкзак и направился к двери.
- Спасибо… - произнёс ошарашенный Маньяк.
- Кушай на здоровье, – сварливо отозвался Хруст и пояснил: - Я в помощи не отказываю, особенно если помочь могу только я. Но и больше необходимого не делаю. Принципы такие.
- Спасибо, – только и смог вновь сказать Маньяк.
- Удачи, – таким же сварливым тоном ответил легендарный знахарь и вышел из дома.
«Одна-ако…» - только и подумал ошарашенный всем произошедшим за какие-то пять минут Маньяк. – «Однако…»
- Однако, жизнь прекрасна!!! – Радостно и безмятежно улыбнулся бывший стронг рейдер Маньяк.
Сколько путей ещё предстоит пройти Маньяку, сколько дорог… Кого встретит он, какие истории с ним приключатся… Одному Стиксу известно. Но эта история заканчивается именно здесь!
