Дорога заняла почти неделю. Пришлось проявлять повышенную осторожность, Ригору даже удалось подзаработать в качестве голиарда, что его весьма позабавило. Он получал несказанное удовольствие от предпринятой авантюры, почувствовав себя снова юным, беззаботным и свободным ото всех обязательств.
Наконец он достиг замка Понтарлье и сразу же заметил, что вокруг него сооружены насыпи, дополнительные рвы, утыканные шеуссетрэ, металлическими прутьями, и остро оточенными деревянными кольями. Создавалось впечатление, что обитатели замка намерены отразить нападение целой армии.
Из сторожевой башни, построенной, по всей видимости, недавно, ибо на дереве ещё не посохла смола, появились два стражника и, выставив перед собой алебарды, приказали:
– Стой, где стоишь!
Ригор остановился, вежливо представился стражникам и попросил доложить баронессе Миранде.
– Видать, ты давненько здесь не был, – заметил один из стражников. – Достопочтенная баронесса Миранда не Понтарлье умерла ещё осенью. В аккурат, когда в Безансоне поменялась власть…
– Как жаль. – Расстроился Ригор совершенно искренне. – Я так рассчитывал на её милость…
– Да ты не расстраивайся, голиард. Теперь окрестными землями правит виконтесса Матильда де Монбельяр…
Ригор замер, у него перехватило дух.
– Матильда… Прекрасная Матильда… – Прошептал он.
Стражники удивлённо переглянулись.
– Виконтесса действительно красива… И вдобавок вдова…
– Я знаю, почтенные стражи… – признался Ригор. – Прошу вас доложите мажордому обо мне. – И дабы ускорить процесс, он дал каждому стражнику по медному денье.
Когда Ригор приблизился к замковым воротам, он увидел на крепостной стене две огромные аркбаллисты[98], ощерившиеся многочисленными стрелами, готовыми в любой момент сразить ими врага.
Вышколенный мажордом, как и подобает, доложил виконтессе, что к ней пожаловал некий голиард, назвавшийся Ригором.
Матильда была потрясена. Охваченная смятением, она обратилась в своей неизменной камеристке Флоранс де Лер:
– Неужели это он? Через столько-то лет?
Флоранс только пожала плечами.
– Вы узнаете об этом только лишь в одном случае, если примите того, кто назвался Ригором. Возможно это всего лишь совпадение.
– Да-да! – согласилась виконтесса. – Ты права, Флоранс.
Виконтесса подошла к зеркалу и внимательно воззрилась на своё отражение.
– Прошло пять лет…
– Почти семь, госпожа, – поправила её Флоранс.
– М-да… Семь лет… – задумчиво повторила она. – Мне уже тридцать два года и я по-прежнему вдова…
– Вы прекрасно выглядите, Матильда, – подбодрила её камеристка.
– Хорошо… Я приму его… – наконец, решилась виконтесса.
И вот перед ней предстал Ригор во всей своей красе. Она сразу же заметила, что бывший Чёрный Рыцарь возмужал. Невольно она почувствовала, как в душе всколыхнулись давно забытые чувства.
Ригор же отвесив виконтессе изящный поклон, в свою очередь заметил, что та ещё хороша, хоть и перешагнула свой тридцатилетний рубеж.
– Ваше сиятельство, я признаться сомневался, что вы захотите видеть меня… – признался Ригор.
Матильда натянуто улыбнулась.
– Да, ты давно не присылал мне весточек. Первое время я получала твои сочинения с заезжими купцами и бродячими жонглёрами.
Матильда жестом указала на изящный ларец, стоявший на массивном сундуке.
– В нём я храню все твои послания. Я не раз перечитывала их, орошая слезами. – Призналась вдова и, помолчав, добавила: – Твоё участие в бельфорском турнире было опрометчивым… Даже авантюрным. С тех пор, как ты прислал мне последнюю кансону прошло несколько лет и я решила, что ты погиб. Я рада, что ошибалась.
Ригор поклонился, признания виконтессы потрясли его. Он не ожидал, что Матильда до сих пор хранит память о нём.
– Кстати, – поинтересовалась она, – почему ты снова путешествуешь, как голиард, а не в облике Чёрного Рыцаря.
– Это долгая история, ваше сиятельство. Но, если вы располагаете временем, я расскажу вам всё без утайки.
Матильда смешалась и украдкой взглянула на Флоранс. Та едва заметно кивнула.
– Я прикажу сенешалю позаботиться о тебе. А затем жду в своих покоях…
Отужинав на кухне вместе с прислугой, чего Ригор уже не делал много лет – он был так голоден, что не придал сему обстоятельству значения. Его терзали мысли, что Матильда по-прежнему не замужем и, вероятно, жила одними воспоминаниями. Матильда встретила Ригора в своих покоях с томлением в сердце. Невольно вспыхнули воспоминания их канувшей в Лету любовной страсти. Ригор, подозревая, что творится в душе женщины, не хотел вселять в неё новых надежд и откровенно рассказал обо всех своих приключениях, о том, что женат, имеет сына и жена снова в тяжести.
Матильду постигло разочарование, но старалась держаться непринуждённо, не показывая вида, насколько сильно задето её самолюбие и уязвлена её гордость.
– Я и предположить не могла, ты – виконт… – призналась она. – Простите меня, сударь… Отныне я должна обращаться к вам с большим уважением, как с равным себе.
– Такова воля судьбы… – пространно заметил де Верэн.
– Признайтесь, вы довольны семейной жизнью? – вкрадчиво поинтересовалась Матильда.
– Да, вполне… Я люблю жену и сына.
Виконтесса удивлённо приподняла выразительные брови:
– Тогда чем же вызвано ваше появление в Понтарлье?
Ригор огляделся по сторонам. Матильда это заметила.
– Говорите смело, в моём замке нет предателей.
– Я здесь по приказу графа Гильома IV Клермонского… Он намерен вторгнуться в Бургундию и покарать мятежных баронов.
Лицо Матильды просияло. Она осенила себя крестным знамением.
– Господь услышал молитвы бургундов и послал нам освободителя в лице графа Клермонского. Наконец-то восторжествует справедливость. Мыслимо ли: убить Гильома II?! А его семью бросить в узилище?!
– Вы не жалуете Франциска I Обри-Макона… – осторожно заметил Ригор.
– Граф Франциск I Обри-Макон! – возмущённо воскликнула виконтесса. – Он ещё вчера был бароном Ла Долем. А теперь граф! А послезавтра возомнит себя герцогом! Титул нельзя присвоить, он даётся при рождении или жалуется сюзереном за особые заслуги. – Матильда бросила на Ригора красноречивый взгляд (ведь он именно так и получил титул виконта). – Отец Ла Доля даже пытался захватить Понтарлье! А теперь приспешники узурпатора разорили Монбельяр! И я вынуждена спасаться постыдным бегством… Но думаю, что и сюда, на север Варе доберутся мародёры новоявленного графа. Пока они хозяйничают в Безансоне, Бельфоре, Монбельяре, Мюлузе и юге Портуа… И разумеется, в Доле… Бароны Варе, мои соседи, настроены решительно. Да и Эскаюне тоже не поддерживают мятежников. Бароны спешно укрепляют замки, возводят новые барбиканы и палисады[99]… Говорят, что Ла Доль нанял на службу ломбардцев и даже лотарингов. А наёмникам всё равно, кого убивать. Ими руководит лишь жажда поживы…
