Потом мы довольно долго молчали. По-моему, любому человеку потребуется время, чтобы переварить такое. И если до сей поры я все-таки склонялся к выводу, что Пелагея нас чем-то опоила, то теперь мне сделалось ясно: даже самое сильное зелье не могло заменить стекло на картине, висевшей в запертой на все замки квартире Тарасевичей. А тогда почему же я должен сомневаться во всем остальном?
– Неужели это тоже сделала Пелагея? – ткнула пальцем в сторону гравюры Жанна.
– Теперь полагаю, что да, – кивнул я.
– Значит, она все-таки колдунья. Настоящая колдунья, – сказала Жанна.
– Или так, или другой вариант, – вновь меня одолели некоторые сомнения. – Пелагея нас опоила. Мы впали в транс. Она вытащила у тебя из сумки ключи. И пока мы смотрели глюки со всякими там крокодильчиками и змейками…
– С кро-ко–диль-чи–ка-ми? – по складам проговорила Жанна. – Никаких крокодильчиков я не видела.
– Это был мой крокодил, – объяснил я. – Он чуть голову мне не оттяпал, перед тем как я утонул в Серебряных прудах.
– Нигде ты не тонул, – отмахнулась Жанна. – Тебе все привиделось.
– Неважно, – перебил я. – В общем, пока мы глючили, Пелагея села в свою машину, доехала до нашего дома, открыла твою квартиру, взяла гравюру, съездила с ней в стекольную мастерскую, починила, вернулась обратно к тебе, повесила картину на стену и…
– Федя, ты сам-то этому веришь? – даже не потрудилась дослушать Жанна.
– Нет, – признался я. – Но я вообще уже не знаю, чему верить.
– Я тоже, – согласилась Жанна. – А то и в мозгах не укладывается.
– Просто крыша едет, – подхватил я.
– Но стекло-то на месте, – вернула меня к действительности Жанна.
– Ага. – Снова поднявшись из кресла, я потыкал пальцем в новенькое стекло и вдруг испытал огромное облегчение. Да как же мы раньше не догадались? Это ведь тетя Оля сделала. Наверняка решила хоть чем-то порадовать Жанну. Она вчера ушла из квартиры позже нас. Вот, наверное, и успела сбегать в какую-нибудь мастерскую. А потом тихонько повесила гравюру назад.
Я поделился своим открытием с Жанной. Выслушав, она облегченно вздохнула:
– Ну вот, Федя. А мы с тобой нагородили каких-то ужасов. Надо сразу, как тетя Оля сегодня придет, поблагодарить ее.
Из передней раздался настойчивый трезвон. Пирс залаял и бросился к двери. Кто-то упорно давил на кнопку звонка. Я посмотрел в глазок и увидел встрепанную Динку. Едва ей отворили, она вихрем ворвалась в переднюю.
– Слава богу, ты дома! – кинулась она к Жанне. Потом, увидав наконец меня, недовольно бросила: – Ну, конечно, и ты здесь. Но, может, и к лучшему. Слушайте, что скажу, – затараторила она. – Мы со Светкой и Славкой на Серебряных прудах нашли сумку Толяна.
– Что-о? – в один голос протянули мы с Жанной.
– То самое! – выпалила Динка. – Мы там гуляли, вдруг видим: из снега что-то торчит. Славка копнул рукой. Смотрим – сумка. Похожа на волобуевскую. Открыли, там его тетради, учебники и дневник.
– И что? – спросил я.
– Ну, мы понесли ее. Сперва к его предкам.
Их нет. Мы – к участковому. Он сказал, сейчас будет всю местность вокруг Серебряных прудов прочесывать. Вдруг Толян тоже где-нибудь там, в снегу.
Динку едва можно было понять. От избытка эмоций она захлебывалась и проглатывала концы слов.
– А, может, он вообще, как ты, в пруду утонул, – продолжала Кирейцева. И с каким-то совершенно неясным в данной ситуации укором добавила: – Между прочим, я про твой случай, Жанка, участковому рассказала. А он не верит. Ты обязательно должна сейчас же пойти и ему подтвердить. Ну, что там была полынья, и ты в нее провалилась. Я уж все телефоны по дороге оборвала. А у вас никто не подходил. Где вы вообще шатались?
– Да мы так… просто, – почему-то смутился я.
Динкины глаза сузились. И она процедила сквозь зубы:
– Понятно. Можешь не продолжать.
Продолжать я, сами понимаете, и не собирался, потому что не мог. Ведь мы с Жанной договорились.
– Давайте, давайте, одевайтесь! – в полном раже поторапливала нас Динка. – Сейчас все на прудах соберутся.
– Никуда я не пойду, – тихо откликнулась Жанна.
Лицо ее сделалось бледным, как полотно, она нервно ломала руки.
– Как это не пойдешь? – возмутилась Динка. – Значит, ты все наврала про то, что тонула?
– Именно потому, что не наврала, – с усилием выдавила из себя Жанна. – Я теперь видеть эти пруды не могу. Даже мимо идти тяжело.
Мне отчетливо вспомнилось: каждый раз, как мы по пути к Пелагее проходили мимо прудов, Жанна упорно старалась смотреть в другую сторону. А путь наш лежал на достаточном расстоянии от них.
– Ну, так, – счел своим долгом вмешаться я. – Жанка остается дома. Нечего ей там делать. А с участковым поговорю я. Потому что все произошло при мне, и я вытаскивал ее. А если нужен будет еще один свидетель, позвоним Максу.
Динку такое решение вполне устроило.
– Правильно, Федя. А ты, трусишка, – ласково потрепала она по плечу Жанну, – сиди и жди. Вернемся и обо всем тебе доложим.
Вскоре мы уже неслись к прудам. Уже издали я увидел, что на берегу первого пруда собралась солидная толпа. Подбежав, мы увидели почти всех своих одноклассников и еще множество взрослых людей, часть из которых держала на поводках собак.
Вцепившись в мою руку, Динка, не произнося ни слова, поволокла меня сквозь толпу. Наконец мы с трудом нашли участкового – того самого, который сегодня опрашивал нас в школе. Сейчас он, бурно жестикулируя, объяснял что-то группе мужчин.
– Вот, – указала на меня Динка. – Привела.
– А ты говорила, девочка провалилась, – поморгал глазами милиционер.
– Провалилась девочка, – начала быстро объяснять Динка. – Но она не захотела прийти. А это Федор, свидетель. Он вытаскивал.
– Ну, Федор так Федор, – кивнул участковый и строго воззрился на меня: – Почему происшествие не заявили?
– Не знаю, Виктор Васильевич, – ответил я. – Наверное, Жаннина мама собиралась, но на следующий день попала в больницу.
– Кто попал? – не понял участковый.
– Мама, – внес ясность я. – Жаннина.
– Чего с ней случилось? – насторожился Виктор Васильевич.
– Аппендицит. Операция.
– А-а, – даже как-то разочарованно протянул участковый. – Ну, аппендикс – это не по моей части. А вы, интересно, где свою правовую сознательность потеряли? Почему умолчали в школе?
– Так вы же нас про Волобуева спрашивали, а не про то, как Жанна в полынью провалилась, – начал оправдываться я. – К тому же мы эту полынью потом искали, а она куда-то исчезла.
– Куда же она могла подеваться? – спросил Виктор Васильевич.
– Сами удивляемся, – честно ответил я.
– Они удивляются! – завопил участковый. – Небось тонким льдом затянуло, вы и прошлепали! А после туда же и Волобуев ухнул! И все через вашу несознательность!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
