Это были настолько скверные новости, что опять у меня разболелось в груди, и вдруг кончился воздух, и цветочница Кони Вардас укоризненно покачала головой, и я понял, что еще одной подобной тяжести моя треснувшая совесть не выдержит, каким бы атлетом не изображали меня местные скульпторши...
- Любопытно, кто подкинул идею начать именно с моих отпечатков? бросил я в пространство.
- Это тем более ничего не меняет.
- Послушайте, Руди, - резко сказал я. - Вы тут все честные и гармоничные, но мне тоже нечего от людей скрывать. Около часу ночи я видел на Театральной площади такси со вскрытой панелью управления и даже осмотрел машину, потому что не выношу, когда над техникой издеваются. Если бы я понял, что на заднем сиденье кровь, я бы, конечно, вызвал полицию, но там темно было, а сам я... э-э... был не вполне трезв.
- Вы пили спиртное без нейтрализаторов? - быстро спросил он. - Где?
- Это также ничего не меняет.
- Не в гостях ли у ректора Академии?
- Какая чушь! Ректор - смертельно скучный трезвенник. Хотелось бы узнать о судьбе того идиота, который решил проверить Убежище на крепость. Он жив?
- Автомобиль управлялся дистанционно, - сказал Шиллинг. Радиоуправляемый снаряд. Так что сегодня все остались живы... правда, день еще только начался...
Я вдруг сообразил:
- Значит, у меня под мышкой вы устройство дистанционного управления искали?
Он застегнул куртку, надежно спрятав живот в зелено-красном панцире, после чего объявил:
- Вы свободны.
- Вот как? - удивился я.
- Оснований подозревать, что вы лжете, у нас пока нет.
- Я уже семь лет как свободен, - возразил я и пошел по набережной, демонстрируя им всем свою расхлябанную спину.
Никто меня не задерживал, это было странно. Однако настоящая странность была в другом; я осознал это, лишь когда сделал несколько шагов. Что-то инородное появилось в одном из моих карманов. Что-то, не имеющее веса, неслышным шорохом отзывающееся на каждое движение, и если бы не режим нулевой готовности, сделавший из меня принцессу на горошине, ничего бы я, наверно, не почувствовал. В кармане лежал скомканный бумажный шарик. Ну и не смешно, подумал я, общупывая пальцами неожиданную находку. Потом я оглянулся - как бы с ленцой, просто так. Лейтенант Шиллинг неуклюже залезал в служебный "кузнечик" и весело покрикивал на пилота, который за шиворот втягивал его в кабину.
Вытаскивать и рассматривать, что там мне подбросили во время обыска, было нельзя: над землею, закрыв небо и солнце, нависали выцветшие глаза Эдгара Шугарбуша. Невозможно было забыться ни на секунду. Прогулявшись по набережной до турецких бань, я свернул на боковую улицу. Неброский "фиат-пластик" ждал меня там, где я его оставил, а в машине меня ждала Рэй, предусмотрительно затемнив окна. Я нырнул в раскрывшуюся дверцу и воскликнул:
- Н-но, милая!
Мы стартовали, как чемпионы авторалли, с визгом обогнули вертолетную площадку, и Подножье Горы осталось в прошлом. Если машина и вправду была оборудована системой квантового рассеивания, то орлы в зеленых галстуках должны были тревожно сорваться с насиженных мест, разыскивая упущенную добычу. Инородный предмет в кармане штанов тянул к себе, как магнит, но я решил пока повременить его вытаскивать. Все-таки мужчина тоже имеет право на личные тайны, даже в компании такой красотки.
Как выяснилось, пока я был в гостях, Рэй не теряла времени - успела вернуть себе прежний облик, превратившись из средних лет толстушки в стройное и опасно юное создание. Была она теперь в шортиках, в кислотной маечке и теннисных туфельках. Лакомый кусочек, а никакой вам не агент-вундеркинд, и уж тем более не агент-перебежчик. Царевна-лягушка.
Именно такой я и запомнил ее, увидев первый раз возле киоска "Твой шаркодер".
- Ты уверена, что они нас потеряли? - спросил я.
- А то, - произнесла моя царевна человечьим голосом.
Сброшенная ею кожа была аккуратно разложена на заднем сиденье; я старался не оглядываться, потому что зрелище было не из приятных. Словно труп мы везли - сморщенную, остывшую, высосанную человеческую оболочку, бывшую совсем недавно симпатичной фрау Балинской. Этот жутковатый маскировочный комплект так и назывался - "оболочка". А труп старушки с седыми кудрями (незабвенная "мама"), очевидно, прятался в багажнике. Фильм ужасов. Уникальные были комплекты, если даже Эдгар с его спецами не распознали обман. И за волосы, помнится, ее дергали, и за голый бюст хватали. Принцессе оставалось только подправлять цвет глаз, навешивать на себя бусы и браслеты, чтобы полимерные стыки в глаза не бросались - и хоть в постель к Иванушке-дурачку, то бишь ко мне. "Оболочки", вероятно, были незнакомы Службе Контроля. Откуда такое техническое могущество у беглого агента? Добавим в список аппаратуру контр-слежения, "зонтики", фотохромное программирование (я вспомнил записку, привязанную к рукоятке моего чемодана)... Да и сама девочка была не промах! Начиная с нашей второй встречи на пляже, она не переставала меня удивлять, ибо это прелестное дитя все умело. Незаурядное актерское мастерство, умение изменять голос и прикус. Плюс ко всему - владение боевой суггестией... Я потрогал руку, которую вчера проткнули спицей: ранки, само собой, оставались на месте, однако боли так и не было. Не было мне больно, и все тут. Чему только их не учат в нынешних разведшколах!
До Академии домчались за несколько минут, здесь было недалеко. Рэй одним движением поставила машину на стоянку, втиснувшись между фургоном и мотоциклом, и сказала:
- Приехали, вылезай.
- Давеча твой папа у меня на плече плакался, - сообщил я. - Это правда, что ты в четырнадцать лет была беременна?
- Была, - ответила она, нахмурившись.
- Инна просил передать, что твой сын сбежал из интерната.
- Я знаю.
- Может, ты сама это дело и организовала?
- Может.
Она сняла с крючка дамскую плетеную сумочку, и мы вылезли. Вернее, она вылезла, а я слегка задержался. Я вынул наконец из кармана бумажный комок и расправил его на колене. На чистом бланке бухгалтерской ведомости было наискось, печатными буквами написано: "ОНИ РЕШИЛИ ТЕБЯ УБИТЬ".
- Что там? - наклонилась Рэй к окошку.
- Любовная записка, - сказал я, снова комкая бумажку в кулаке. - Не обращай внимания, с поклонницами я сам разберусь.
- Отстреливаться надо, - проворчала она.
Любовная записка... Без использования гелиочувствительных чернил единственное утешение. Просто и без затей. Сначала Жилова хотели похитить, а теперь планы изменились. Жилов потерял свое значение. Обидно за него, все-таки известный человек. Или это провокация? Чья воля направила исполнительного лейтенанта Шиллинга к дому РФ, чья рука испачкала бухгалтерский бланк?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
