Она остановила машину возле небольшого особняка, окруженного старыми кленами, и, спотыкаясь, взбежала на крыльцо. Позвонила в дверь, дожидаясь ответа.
Асиман остался в автомобиле, наблюдая за тем, что произойдет дальше.
Дверь открылась, в темной прихожей мелькнуло лицо Себастьяна, и Якоб почувствовал огромное облегчение. Слежка привела его куда надо. Артефакт надлежало отдавать в руки именно тому, чье имя называл проситель, но в настоящее время ни в ком нельзя быть уверенным, даже в даханавар, всегда чтивших древние законы.
Асиман подождал еще несколько минут и вылез из машины.
Вблизи последнее пристанище бывшей главы клана выглядело довольно потрепанным временем. Не так давно его пытались подновить, заменив старые рамы на современные окна и установив кондиционеры, но стены дома нуждались в покраске, камень ступеней крошился, и два шара, установленных на крыльце, заметно облупились. Как сказал бы покойный Миклош Бальза – былое величие клана пришло в упадок.
Якоб позвонил и едва успел стереть с лица ехидную ухмылку, когда дверь открыли.
Верный телохранитель мормоликаи уставился на асимана, и тот почувствовал, как вокруг Себастьяна начинают вибрировать неслабые магические эманации.
– Прошу прощения за беспокойство, – смиренным голосом произнес ученик Амира. – Могу я видеть госпожу Фелицию? Она ожидает меня.
Несколько мгновений мажордом пристально рассматривал асимана. Тот терпеливо ожидал вердикта даханавара, ничем не показывая своего недовольства. Затем фаворит Леди глухо сказал:
– Жди здесь.
И захлопнул дверь перед носом Якоба.
Ожидание оказалось не столь долгим, чтобы вывести огненного мага из себя, но достаточным для того, чтобы он почувствовал легкое раздражение. Самое смешное заключалось в том, что сражение во дворце даханавар выиграли асиман, но он – огненный маг, победитель, вынужден стоять перед дверью побежденной гречанки в унизительной роли просителя.
Наконец Себастьян появился вновь и небрежно кивнул визитеру, предлагая входить.
Внутри домик оказался гораздо приличнее, чем снаружи. И был наполнен теплом. Не примитивным жаром каминов, а настоящим магическим, спящим огнем.
Рискуя вызвать неудовольствие даханавара, Якоб остановился на мгновение, чтобы задержать взгляд на комнате, мимо которой они проходили. Кроме золотых безделушек, излучающих едва уловимое «мерцание», асиман увидел на стене круглое панно в раме из того же благородного металла. Птица Гаруда на алом фоне. Очень древняя вещь. И очень мощная. Как этот раритет мог попасть к мормоликае, оставалось лишь догадываться…
Фелиция ждала его в соседней гостиной. За ее креслом стояла все та же белобрысая девчонка и нервно переступала с ноги на ногу.
– Леди, я не знала, что он пойдет за мной! – воскликнула она, едва увидев асимана.
Видимо, это оправдание звучало не в первый раз, потому что гречанка устало улыбнулась и произнесла мягко:
– Я знаю, дорогая, не волнуйся. Ты все сделала правильно. А теперь тебе лучше уйти.
– Но, может, мне лучше остаться? – неуверенно взглянула на нее девушка.
Видимо, не хотела оставлять наставницу наедине с коварным пироманом.
– Нет, Ютта, спасибо. Я справлюсь сама.
Якобу оставалось лишь снова терпеливо ждать, пока Фелиция завершит воспитательную работу и обратит на него внимание. Но это было не самым неприятным испытанием за сегодняшний вечер. Особо унизительная часть началась после поспешного ухода юной даханавар.
Гречанка не призвала магию, однако Якоб почувствовал, как под взглядом ее сверкающих глаз на него накатывает слабость. Но он не стал сопротивляться этому.
– Нужно обладать немалой смелостью, чтобы прийти сюда после того, что сделали асиман, – произнесла мормоликая ледяным тоном, не поднимаясь из кресла и, естественно, не предложив сесть визитеру.
– Не асиман, – ответил он сдавленно. – Нас использовали.
– Основатель, я полагаю?
Она знала. Конечно, знала. Видела саламандру и поняла, откуда та явилась. Кем вызвана.
– Мы были настолько глупы, что поддались чужой власти.
– Огненный маг, признающий свои ошибки. Невероятное зрелище.
Эрнесто часто говорил, что инстинкт самосохранения у Якоба слишком силен для огненного мага. Не бывает осторожного огня и деликатного пламени. Сама стихия, которой они повелевали, – агрессивна, безудержна и необузданна. Но Якоб, видимо, не обладал в полной мере всеми достоинствами своего клана. Только поэтому он стоял перед Фелицией, упорно не реагируя на оскорбления.
– Вы можете иронизировать сколько угодно. Можете даже уничтожить меня, если хотите. – Якоб криво улыбнулся. – Никто не знает, что я здесь.
– Даже ваш господин, Амир? – сухо осведомилась мормоликая, мельком взглянув на какие-то бумаги, лежащие на столе рядом.
– Он – тем более. Я не могу подвергать магистра опасности. Он вынужден тесно общаться с Основателем. А тот умеет читать мысли.
– Какая преданность.
Якоб снова не обратил внимания на ее насмешку:
– Теперь мы все вынуждены таиться друг от друга. Но каждый думает об одном и том же.
– Я получила ваш дар. – Фелиция посмотрела на амулет, одиноко лежащий на антикварном столике в дальнем углу. – Он принесен от имени всего клана или от тебя лично?
– От меня одного. Мои родственники не понимают до конца всей сложности сложившейся ситуации. А когда поймут, будет слишком поздно. Это, – он кивнул на костяной диск, – всего лишь повод для того, чтобы встретиться с вами. И не быть убитым в первое же мгновение.
– Какая предусмотрительность, – произнесла Фелиция, не скрывая презрения. – Чего же ты хочешь от меня, Якоб?
– И даханавар и асиман – две пострадавшие стороны. Мы никогда бы не напали на вас, если бы не Основатель.
– Чего ты хочешь? – раздельно повторила мормоликая, словно обращаясь к умственно неполноценному.
Якоб сжал зубы, сдерживая очередной приступ злости, отчего его голос прозвучал слегка невнятно:
– Предупредить…
Она медленно покачала головой и сказала глухо:
– Слишком поздно.
Асиман на миг почувствовал удовлетворение. Фелиция тяжело пережила гибель родственников, и это слегка примиряло ученика Амира с унижениями, которые ему пришлось испытать в компании гречанки.
– Нет. Еще нет, – сказал он вкрадчиво. – Вы можете собрать Совет. Поговорить с остальными кланами. Придумать, как уничтожить его…
– Вы продались Основателю, – с глубочайшим отвращением произнесла мормоликая, и ее глаза вновь вспыхнули гневом. – Запутались в своих интригах, испугались и бросились за помощью к тем самым даханавар, которых прежде ненавидели и презирали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
