В какой-то момент Пегги спросила Мерси о ее муже. Та ответила, что знакомый бостонский сапожник сообщил им, что Джейкоба тяжело ранили в битве при Монмуте.
— Вообще-то он думал, что это Исав, — пояснила Мерси. — Но когда он упомянул о месте сражения, мы поняли: речь идет о моем муже.
По словам сапожника, Джейкоб скончался от ран.
— Мы еще не получили официального извещения, — добавила Мерси. С этими словами она подалась вперед и погладила руку Исава. — Прости. Я предпочла бы сообщить тебе об этом в иной обстановке, наедине.
Исав безучастно глядел в пространство. Ему казалось, что известие о смерти брата его почти не задело. Конечно, глубокой скорби он от себя не ждал — слишком долго длилась их распря с Джейкобом. Но и радости он не ощутил. Скорее, у него возникло чувство завершенности — как по прочтении толстенной книги. Последняя страница в книге Джейкоба перевернута — начинается новая глава в книге Исава.
— Как ты? — спросила Мерси. И взяла его ладонь в свои руки. Они были теплыми и нежными.
«Начинается новая глава», — мысленно повторил Исав.
Серые глаза Арнольда с пониманием смотрели на молодого человека. Они видел все. После стольких лет ожидания мечты Исава наконец-то начали сбываться.
Бал завершился на удивление быстро. На протяжении всего вечера Исав жадно насыщался улыбками и смехом Мерси. С одной стороны он словно бы вознесся в рай, с другой — не мог дождаться, когда они останутся наедине.
Новая встреча с Мерси состоялась без малого через неделю. Все это время Исав ни на минуту не забывал о смерти Джейкоба. Он чувствовал себя непривычно и, пожалуй, даже жутковато оттого, что отныне его лицо принадлежит ему одному и что больше никто и никогда не спутает его с братом.
Жизнь Исава проходила в хлопотах: штаб генерала Арнольда занимался постановкой войск на квартиры, проводил по приказу Конгресса аресты, надзирал за тюрьмами, собирал сведения о перемещениях британских войск в Нью-Джерси.
С каждым днем росло неприятие деятельности Арнольда вигами; разобраться с недовольными губернатор поручил Исаву Моргану.
Итак, жизнь опять столкнула Исава с радикалами адамсовского типа. Молодому человеку приходилось ежедневно общаться с отпетыми смутьянами. Он даже затосковал по голодной жизни в Мэне. По крайней мере, в ту пору речь шла о вещах значимых. А в Филадельфии горячо обсуждались такие «жизненно важные» проблемы, как: следовало ли губернатору выдавать пропуск некоему лоялисту, не использовал ли губернатор общественные подводы для перевозки личных вещей, не заставляет ли губернатор милицию заниматься чем-то унизительным.
Собственно, причиной враждебного отношению вигов к генералу Арнольду была его близость к городскому свету и особенно к судье Шиппену.
Седовласый, большеносый, с массивным подбородком и печальными глазами Эдвард Шиппен был не только судьей, но и коммерсантом. Получив в наследство приличное состояние, он полагал своим долгом его не приумножать, а сохранять. Шиппен привык вести любые, в том числе и семейные дела крайне осторожно. Когда Арнольд письменно испросил у него позволения ухаживать за Пегги, Шиппен отнесся к этому прохладно. А ведь генерал упомянул о том, что он хорошо обеспечен и не нуждается в приданом жены. Арнольд хотел только Пегги и согласия ее отца. Судья не сказал «да», но он не сказал и «нет». Из его слов следовало, что он намеревается все обсудить с отцом Арнольда письменно.
Вот почему Арнольд попросил Исава Моргана повлиять через Мерси на Шиппена.
Молодому человеку это поручение пришлось по душе.
— Ты долго здесь пробудешь?
Исав и Мерси прогуливались под руку по Четвертой улице. Они только что побывали с визитом у Шиппенов, расхваливали Арнольда как могли. Каждый раз, когда они упоминали имя генерала, в глазах Пегги вспыхивали искорки. Несмотря на некоторую робость, эта девушка обладала живым умом, была образованна, могла с одинаковой легкостью поддержать разговор о литературе, делах, политике. Большинство женщин ее возраста, как правило, ограничивали себя рукоделием, рисованием и музыкой. Она же много читала, великолепно владела пером. Ее слог отличался естественностью и четкостью, которой, к слову сказать, обладал не всякий мужчина. Исав обожал Пегги: она напоминала ему юную Мерси. Кроме того, он считал ее подходящей партией для Арнольда. Пегги и Мерси были сделаны из одного теста, их внешнее сходство было невероятным, к тому же они относились друг к другу как сестры.
— Это зависит от здоровья мамы. Возможно, останусь здесь на зиму, — рассеянно ответила молодая женщина. Ее внимание было приковано к изуродованному пожаром дому. — Когда я была маленькой, мы с мамой часто ходили сюда за хлебом. В эту булочную меня даже отпускали одну. Помню, как я несла хлеб двумя руками и воображала себя взрослой. — Она улыбнулась. — Мне тогда было лет семь.
— Жаль, я не знал тебя маленькой.
— Ну и замечательно! — воскликнула Мерси. — Я была тощей, неуклюжей, некрасивой. На девочек в таком возрасте лучше не смотреть.
Исав рассмеялся.
— Думаю, в ту пору ты была настолько же сообразительной, насколько сейчас красива.
Мерси огорченно потупила глаза.
— Ты не должен так говорить.
— Раньше тебе это нравилось.
— Все изменилось, Исав. Нынешняя Филадельфия не тот город, где я когда-то жила, и я не та же женщина, которую ты когда-то знал.
— Ты повзрослела. И это тебе идет.
Мерси достала носовой платочек и промокнула глаза.
— Ты не хочешь облегчить мне жизнь.
— Облегчить тебе жизнь?
Они как раз подошли к дому Мерси. Молодая женщина обогнула здание и направилась в сад. По сравнению с садом Морганов сад Ридов был очень мал. Тем не менее в нем нашлось место для каменной скамеечки, лужайки и клумбы. Мерси опустилась на скамью и жестом пригласила Исава последовать ее примеру.
— Помнишь, я сказала тебе, что это Энн посоветовала мне съездить в Филадельфию?
Исав кивнул.
— Тебе надо было удостовериться, что твои родители благополучно пережили оккупацию.
— Да, это так. Но была и другая причина.
Мерси судорожно вздохнула и принялась комкать в руках платочек. Ее неуверенный тон и нервозность заставили сердце Исава екнуть от дурных предчувствий.
— Твоя мама считает, — наконец собралась Мерси с мыслями, — и я с ней согласна, — что ты не полюбишь другую женщину, пока я тебя не отпущу.
Исав понимающе улыбнулся и посмотрел на Мерси как на несмышленое дитя.
— И это все? То есть это все, что тебя беспокоит? Если так, проблемы нет. — Исав взял руки Мерси в свои. — Я не хочу, чтобы ты меня отпускала. Я не хочу любить другую женщину. Я люблю тебя. Люблю с той минуты, как увидел, и буду любить до последнего вздоха.
