– Никогда, – мотнул головой Эф. – Этому не бывать никогда!
– Я восхищаюсь вашей уверенностью, – сказал Сетракян. – Но вы просто не знаете, с чем вам предстоит столкнуться.
– Ладно, – кивнул Эф. – Тогда скажите… с чего начнем.
Парк-плейс, Трайбека
Василий Фет подъехал на фургоне, принадлежащем муниципалитету Нью-Йорка, о чем говорила соответствующая маркировка на бортах, к многоквартирному дому в южной части Манхэттена. Снаружи дом ничем не выделялся, разве что навесом над входной дверью и швейцаром. Все-таки Трайбека. Он бы дважды проверил адрес, если бы перед домом не стоял микроавтобус департамента здравоохранения с включенной желтой мигалкой. Что любопытно, в большинстве домов и районов города крысоловов встречали с распростертыми объятиями, точно полицейских, прибывающих на место преступления. Но Василий сомневался, что это тот самый случай.
Борта и задние дверцы его фургона украшала надпись: «Дератизационная служба, Нью-Йорк». Инспектор департамента здравоохранения Билл Фербер ждал его на лестнице у входной двери. Его пшеничные усы пребывали в непрерывном движении, потому что он постоянно жевал антиникотиновую резинку.
– Вас, – позвал его Фербер, еще больше сокращая имя Вася, уменьшительное от Василия, полученного при рождении.
Вас, или Ви, как звали его многие, родился в Америке в семье эмигрантов из России. Характерные интонации выдавали в нем бруклинца. Мужчина он был крупный, заполнил собой чуть ли не всю лестницу.
Билли хлопнул его по плечу, поблагодарил за приезд:
– Здесь живет моя племянница. Крыса укусила ее в губу. Знаю, такой дом мне не по карману, но что делать, муж кузины из очень богатой семьи. Понимаешь, родственники есть родственники. Я сказал им, что привезу лучшего крысолова во всем Нью-Йорке.
Василий кивнул со сдержанной гордостью, отличающей крысоловов. Крысолов достигает успеха в тишине. Успех для него – это полное отсутствие следов, исчезновение самой проблемы, любых ее признаков, когда никто и заподозрить бы не мог существование хоть одного грызуна, возможность установки хоть одной ловушки. Успех – это восстановленный порядок.
Василий катил за собой ящик на колесах, напоминающий тот, каким пользуются специалисты по ремонту компьютеров. Они поднялись в квартиру с высокими потолками и просторными комнатами площадью сто семьдесят квадратных метров и стоимостью три миллиона долларов. В одной из комнат, отделанной стеклом, тиком и хромом, на диване цвета баскетбольного мяча сидели девочка, сжимающая куклу, и ее мать. Широкая повязка закрывала верхнюю губу и щеку девочки. Мать, коротко стриженная, в очках с узкими прямоугольными стеклами, была в зеленом шерстяном платье до колен. Василию она показалась гостьей из унылого бесполого будущего. Девочка, лет пяти или шести, еще не отошла от случившегося, в глазах ее стоял страх. Вася улыбнулся малышке, но такие лица, как у него, обычно не располагают к себе детей. Челюсть что обух топора, широко посаженные глаза.
Телевизионная панель висела на стене, словно забранная под стекло картина. Мэр выступал перед букетом микрофонов: пытался ответить на вопросы о пропавших мертвецах с самолета, телах, исчезнувших из городских моргов. Департамент полиции Нью-Йорка уже активно включился в поиски. На мостах и на выезде из тоннелей досматривались все рефрижераторы. Полиция открыла и горячую линию в надежде получить важную информацию. Родственники жертв негодовали, похороны откладывались.
Билл отвел Василия в спальню девочки. Кровать под пологом, телевизор «Братц», инкрустированный драгоценными камнями, такой же компьютер, в углу – аниматронный пони цвета ирисок. Глаза Василия остановились на раскрытом пакете около кровати. Обжаренные крекеры с арахисовым маслом. Ему они тоже нравились.
– Девочка спала днем, – пояснил Билли. – Проснулась, почувствовав, что кто-то грызет ее губу. Вас, эта тварь сидела на подушке. Крыса в кровати. Ребенок теперь месяц не сможет уснуть. Ты слыхал о таком?
Василий покачал головой. Крысы жили внутри и вокруг каждого дома на Манхэттене, что бы ни говорили владельцы и ни думали жильцы, – они просто не афишировали свое присутствие, особенно при свете дня. Крыса нападает на детей, чаще всего кусает в область рта, потому что рот – источник запаха пищи. У серых крыс (Rattus norvegicus) сильно развиты обоняние и вкус. Передние резцы у крыс длинные и острые, крепче алюминия, меди, свинца и железа. Крысы виноваты в четверти случаев нарушений подачи электроэнергии, и, скорее всего, по их вине происходит немалая доля пожаров, причину возникновения которых не удается установить. По прочности их зубы сравнимы со сталью, а строение челюстей, как у крокодилов, позволяет создавать в месте укуса огромное давление. Они могут прогрызать бетон и даже камень.
– Она видела крысу? – спросил Василий.
– Она не знала, что это было. Закричала, вскочила, и тварь убежала. В больнице сказали, что это была крыса.
Василий подошел к окну, приоткрытому на несколько сантиметров, поднял стекло, посмотрел на вымощенный камнем проулок тремя этажами ниже. Пожарная лестница находилась в трех – трех с половиной метрах от окна, но на кирпичах хватало неровностей и трещин. Люди думают, что крысы неуклюжи и медлительны, но на самом деле они могут подниматься по стенам с проворностью белки. Особенно если их влечет еда или подгоняет страх.
Фет отодвинул кровать от стены, перетряс постельное белье, отодвинул кукольный домик, бюро и книжный шкаф, чтобы заглянуть за них, – он не ожидал найти крысу в спальне, просто исключал очевидное.
Он вышел в коридор, катя ящик следом по гладкому навощенному паркету. Зрение у крыс плохое, полагаются они главным образом на обоняние, прокладывают дорожки вдоль стен, редко отходят дальше чем на двадцать метров от своих гнезд. Не доверяют незнакомым местам. Эта крыса нашла дверь и обогнула угол, держась у стены по правую руку, ее жесткая шерсть терлась об пол. Следующая открытая дверь вела в ванную, предназначенную только для девочки, с ковриком-клубничкой, светло-розовой занавеской и корзиной с флаконами пены для ванн и игрушками. Василий огляделся, выискивая места, где могла спрятаться крыса, принюхался, кивнул Билли и закрыл дверь перед его носом.
Билли потоптался у двери, прислушиваясь, потом решил вернуться в гостиную, чтобы успокоить мать, и уже почти туда добрался, когда в ванной что-то грохнуло – пластиковые флаконы с пеной посыпались, Вася фыркнул, а потом произнес какое-то крепкое русское слово.
На лице матери и дочери отразился испуг. Билли поднял руку, призывая к спокойствию (сам он от неожиданности проглотил жвачку), и поспешил обратно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
