Сусанна сделала несколько шагов, проталкиваясь к дороге, чтобы убедиться, не привиделась ли ей эта невероятная метаморфоза, и тут же едва не оглохла от приветственных криков:
– Даниил! Да здравствует Даниил! Слава Даниилу!
Эборейский царевич в окружении нескольких всадников собранной рысью скакал к воротам навстречу своему повелителю. Сусанна замахала руками, присоединяя свой голос к общему ликующему крику. Ей захотелось, чтобы Даниил непременно увидел ее. И тут:
– С дороги! С дороги! Прочь!
Запряженная четверкой колесница мчала по улице Процессий с такой скоростью, что неосторожные зеваки, высунувшиеся, чтобы получше рассмотреть происходящее, едва успевали отпрянуть.
– Это же он! – пронеслось в толпе. – Это же Верховный жрец! Он жив и здоров! – недоуменно шептались вавилоняне. Но Гаумате не было дела до их удивления. Остановившись у арки ворот, он поднял руку. В ней дневной звездой блеснул заветный сампир.
– Ступайте! – громогласно скомандовал он. – И уничтожьте их!
ГЛАВА 25
Судьба – это то, что случается, когда пытаешься ее изменить.
Смок Белью
Сквозь распахнутые ворота Сусанна увидела то, что заставило ее и всех, кто стоял поблизости, застыть в оцепенении от невыразимого ужаса: огромные крылатые человеко-быки ламассу, встряхнувшись, точно от векового сна, вдруг обрели живую плоть и, шумно дыша, неспешно переступили с ноги на ногу. Разноцветная известка посыпалась с них, освобождая из магической скорлупы многотонные громады.
Стоявшая у ворот в церемониальном строю городская стража бросилась врассыпную, роняя оружие и забывая обо всем, кроме спасения жизни. Им было чего бояться: ламассу не знали жалости, не ведали пощады. Ни меч, ни стрелы не могли пробить их толстую кожу. Они были прожорливы и вечно голодны, и взгляд их леденил кровь в жилах.
Кони промчавшегося незадолго перед появлением Гауматы принца эбореев и его эскорта, почуяв неведомых чудовищ, вздыбились с паническим ржанием, сбрасывая наземь всадников. Сусанна увидела, как подступает к лежащему на земле Даниилу один из огромных монстров.
– Нет! – Девушка и сообразить не успела, как развернувшаяся в ней невидимая пружина вдруг толкнула ее вперед, туда, где, воздев к небу руку с зажатым сампиром, на золоченой колеснице стоял Верховный жрец Мардука. Юный возница, едва удерживавший в повиновении зашоренную четверку коней, дернулся от окрика своего господина, как от увесистого пинка.
– Убери эту дрянь!
Он замахнулся было кнутом, но замер, так и не опустив на жертву длинный витой бич. Он был так юн, а девушка так хороша собой!
– Бей! – почти взвизгнул над его ухом Гаумата.
Точно во сне юнец попытался оттолкнуть отчаянную девицу, но с тем же успехом он мог пытаться остановить атакующую львицу. Не слишком понимая, что делает, Сусанна мертвой хваткой вцепилась в его запястье и единым махом сдернула с колесницы наземь. Еще мгновение, и она, вскочив на дно повозки, повисла на Верховном жреце, срывая с его головы солнечную диадему и хватая за волосы. От неожиданного удара Гаумата покачнулся и рухнул на дно колесницы, роняя заветный камень. В это мгновение лошади упряжки почувствовали желанную свободу и рванули вперед, увлекая за собой повозку.
Ламассу, до той поры бестрепетно затаптывавшие в пыль свалившихся всадников, замерли, впадая в дурманное оцепенение. Один из них так и остановился с поднятой ногой, под которой обреченной жертвой лежал оглушенный падением Даниил. Он совсем было простился с жизнью, увидев над собой опускающееся копыто величиной со средних размеров местную лодку. Но вдруг громадина остановилась. Мгновения было довольно, чтобы Даниил выкатился из опасной зоны подобно гонимому ветром перекати-полю. Еще миг, и, схватив под уздцы метавшегося без хозяина коня, он с силой осадил встревоженное животное и рывком оказался в седле. Он не понимал, что произошло, почему стоявшие без движения каменные изваяния вдруг начали атаку. Сейчас ему было не до того. Прямо перед ним, не более чем в сотне шагов, застыл в оцепенении царский кортеж. Вокруг слышались истошные крики толпы, женский визг и стоны раненых. Среди царящего вокруг хаоса он увидел изукрашенную резьбой и золотом колесницу Верховного жреца. Перепуганные кони несли ее без дороги невесть куда.
«Халаб был здесь, но без колесницы, – мелькнуло у него в голове. – Неужели Гаумата? Точно в подтверждение его догадки над бортом повозки, дотоле казавшейся пустой, появилось знакомое до отвращения разъяренное лицо Верховного жреца. Оно было багровым, и по щеке его тянулись глубокие царапины. Силясь одной рукой поймать свесившиеся поводья, Гаумата выпрямился в полный рост и вновь поднял магический сампир.
– Идите! – громогласно командовал он. – Идите и убивайте, не щадите никого!
– Стреляйте! Стреляйте в него! – закричал в ответ разгневанный Валтасар.
Скифы его охраны, точно по мановению волшебной палочки, разом изогнули сделанные из турьих рогов луки и приложили к тетивам быстролетные стрелы…
Все смешалось в этот миг. Как позже написал о том Амердат, когда его глаза, глаза очевидца, перестали быть круглыми и приняли обычную форму: «Чудовища же ударили в строй, делая всех живых мертвыми и упиваясь видом пролитой крови. Скифы, окружавшие царя, посылали в них стрелы. Но кони их были столь напуганы, что попасть в глаза ламассу, а только там было уязвимое место их, не было никакой возможности. Те же, кто намеревался пронзить стрелами изменника, принуждены были оставить сию затею, ибо тот закрылся, точно щитом, девицей Сусанной. Даниил-пророк волей своей положил им строгий запрет спускать тетивы».
Воистину, перо в руках человека слабо, ему не под силу отобразить того ужаса, той сумятицы и паники, которые охватили население столицы и приближающиеся войска. Но даже в этой невероятной суматохе старец Амердат подметил важнейшее: услышав приказ стрелять, Гаумата действительно подхватил с пола колесницы оглушенную девушку и, закрывшись ею, погнал коней прочь. В другой раз это, вероятно, не остановило бы скифов, им частенько приходилось бить стрелой и в менее доступную мишень. Но сейчас взбесившиеся кони становились на дыбы, брыкались, пытались умчаться подальше от этого места, так что было весьма затруднительно попасть из лука в удаляющуюся мишень.
Но вдруг среди воплей и стонов послышалась громкая и яростная, словно рев трубы, команда:
– Не стрелять!!! – Царевич Даниил, склонившись к конской холке, гнал своего жеребца в догон уносящейся колеснице. – Не стрелять! – вопил он, и луки диких скифов, послушных царской воле, как по приказу Вышнего, невольно опустились, не выпустив в полет оперенную смерть. Впервые за время службы царские телохранители ослушались приказа государя.
Между тем ламассу сбивали с ног коней, людей, топтали, разрывали на части, с надменным хохотом продолжая смертоносный путь через редеющее на глазах войско. Но…
«…Бог правый не оставил детей своих. И послал он им в помощь двух ангелов, которые, воспарив над стенами, сиянием, от них шедшим, ранили злокозненных ламассу. Когда же те, полные неистовой ярости, расправив крылья, взмыли в поднебесье, дабы преследовать ангелов божьих, те столь ловко скрестили пути свои, что огромные чудища, следовавшие за ними по пятам, столкнулись в небе и рухнули наземь, обеспамятовав».
Боевая судьба офицера шведских королевских ВВС Ральфа Карлсона не раз заставляла его поднимать свой вертолет в экстренном порядке, хотя, что греха таить, вести настоящий воздушный бой, да еще и с такими противниками, ему доводилось впервые. Едва увидел он, как двинулся от ворот города к царскому кортежу первый свирепый гигант, не задумываясь, скомандовал он штурману: «Взлетаем!»
Конечно, будь в его распоряжении не ранцевый двигатель с топливом на пять минут боя, а верный «Апачи», он бы чувствовал себя куда увереннее. Но и ранцевый двигатель в умелых руках много лучше, чем ничего. Всего пара минут понадобилась «катерщикам», чтобы добраться до своей повозки в обозе, застегнуть на себе ремни креплений и изготовить к бою штатное оружие. Когда ламассу вновь начали смертоносный марш, в небо над Вратами Бога, распугивая ухеелей, взмыли «ангелы».
Вопреки ожиданиям, посылаемый излучателем сигнал не то чтобы совсем не оказывал воздействия на человеколиких монстров, но он скорее раздразнил их, нежели заставил сжаться в ужасе. Заметив атакующего сверху противника, ламассу расправили свои широченные крылья и взмыли в небо.
– Расходимся! – командовал на канале закрытой связи Ральф Карлсон. Штурман послушно выполнил приказ. – Так. Хорошо. Потяни их за собой, – слышал в голове Андрей Сермягин. – Сбрось скорость, береги горючее.
Лейтенант Карлсон был опытным пилотом и знал, что делает. Неудержимые и неуязвимые на земле, ламассу, в отличие от драконов, неважные летуны. Невзирая на широченные крылья, в воздухе они тяжелы и неповоротливы, как, впрочем, и положено летающему быку. Тем более такому огромному. Их летных возможностей достаточно, чтобы перелететь через городскую стену или же горную пропасть, но не для воздушного боя.
