— Поохотишься на него в другой раз, если тебе этого непременно хочется. Но если тебя это хоть как-то успокоит, то могу тебя заверить, что я сам тоже собираюсь проучить Макавити. Сначала выплывает это свинство с той, которая разнюхивала то, что ее не касается, потом он покусал мою гарантию, вместо того чтобы просто присматривать за ней. Ты ведь сам сказал, что я мстителен… Удовлетворен?
— Не думаю, что стоит отпускать Акинору. Этот человек, можно сказать, вошел во вкус.
Акинора захрипел и предпринял попытку к бегству. Но тут его за шиворот схватил побитый и крайне недовольный Макавити, бесшумно подкравшийся к нему сзади.
— Он ничего не хотел говорить добровольно, все водил и водил меня за нос, — задумчиво потер подбородок Пи. — Я попробую подступиться к его драгоценным сведения с другой стороны. Обещаю тебе, что он — когда я с ним закончу — не будет интересоваться больше ничем, что хотя б отдаленно связано с кровью.
Адам нахмурился и провел рукой по растрепанным волосам. Затем коротко кивнул, обошел вокруг стола и, ни на секунду не выпуская из поля зрения Пи и остальных мужчин, подсунул руки под колени и плечи Леа. Когда он поднял ее, свежая ран вновь открылась, и он застонал от боли. Тем не менее, он донес ее до угла комнаты, наиболее отдаленного от двери. Ему стоило невероятных усилий осторожно опустить Леа на пол. Она с облегчением почувствовала стену за спиной, сползла, подтянул колени к подбородку, и забилась в угол. Адам встал перед ней по возможности закрывая ее своим телом.
Тем временем трое мужчин приготовились отступать. Пи кивнул Адаму еще раз, а на губах его играла холодная усмешка. Лицо полумужчины-полуженщины выражало противоречивые чувства: с одной стороны, он вроде как испытывал к Адаму уважение. С другой — ему приходилось отпускать Леа и Адама невредимыми. Леа слишком хорошо понимала, что Пи не собирается наслаждаться честной игрой: в его ситуации не следовало оставлять за спиной непредсказуемого врага. А для Пи оказалось слишком сложно предвидеть поступки Адама. Потому что кто же знает, чего ожидать от существа, которое уже вроде бы и не человек, но и не подчиняется демоническим законам?
Макавити отвесил, возмущенно бормотавшему что-то, Акиноре оплеуху, которая не только сбила очки с лица исследователя, но и оставила на нем крайне озадаченное выражение. Все происходило слишком хаотично, однозначно не по плану и очень грубо — мировоззрение Акиноры терпело крах, а после того, о чем только что говорил Пи, вряд ли ему когда-либо снова удастся восстановить душевное равновесие.
Когда Пи оказался в дверном проеме, он еще раз обернулся. Протянул Макавити оружие, за которое тот схватился с жадностью. И прежде чем убрать руку, Пи произнес:
— Выведи Адама окончательно из битвы, чтобы он не пошел за нами. А потом тут же двигай отсюда. Если хоть на миг упустишь Акинору, Адам получит то, что хочет.
Макавити яростно выругался, вытягивая руку с оружием вперед, а другой рукой хватая Акинору за воротник. На мгновение его глаза вспыхнули желанием наплевать на указания Пи и вместо этого разделаться с Адамом и Леа по всем правилам. Но он тут же опомнился и разрядил магазин в Адама, у которого не оказалось возможности убраться вместе с Леа в безопасное место.
20
Пути к бегству
Мотор коротко взревел, автомобиль дернулся вперед, но уже в следующий миг остановился, словно окончательно обессилев.
Леа в отчаянии убрала руки с руля и провела дрожащими пальцами по губам. Ей потребовалась секунда на то, чтобы собраться, затем ее пальцы снова нащупали зажигание. Мотор едва слышно заурчал, и она осторожно выжала сцепление, очень-очень осторожно, чтобы снова не пропустить нужный момент. Но вся ее сосредоточенность оказалась напрасной: автомобиль снова не послушался, а возвышающаяся впереди бетонная стена угрожающе приблизилась.
На соседнем сиденье измученно застонал Адам. Хотя выглядел он совершенно разбитым, Леа была абсолютно уверена в том, что он стонет из-за чертовой машины, а вовсе не от боли.
Адам сидел рядом с ней в полубессознательном состоянии, пачкая обтянутые телячьей кожей сиденья кровью, хлещущей ручьями. Голова его была запрокинута, из слегка приоткрытого рта вырывалось прерывистое дыхание. Волосы Адама частично слиплись на затылке, частично были всклокочены. Леа очень хотелось пригладить их.
Не все пули, одна за другой выпущенные Макавити, попали в тело Адама. Но достаточно их угодило в голову и в грудь, чтобы он рухнул без сознания.
Леа все еще вздрагивала при мысли о пережитом.
Едва отгремели выстрелы, Леа перетащила верхнюю часть туловища Адама к себе на колени и попыталась понять, насколько все серьезно. Но рана на виске очень быстро окрасила все липким красным цветом, и при виде такого количества крови ей стало плохо. Ее затошнило, она перевела взгляд на стену и принялась считать собственные вдохи и выдохи, и считала до тех пор, пока Адам наконец не пошевелился.
Нужно было убираться. Рано или поздно кто-то появится здесь, чтобы выяснить причину шума. Не задумываясь, Леа склонилась над лицом Адама и плотно прижала его губы к ране на шее, оставленной Макавити.
«Рана еще не затянулась, кровь текла — так зачем ей просто так пачкать одежду?» — пыталась успокоить она сама себя.
Она почувствовала, как Адам слабо начал пить, в том же ритме, в котором стучало ее сердце — казалось, прямо в горле. С каждым глотком по ее телу прокатывалось эхо. Ей казалось, что в ее венах шепчутся голоса, призывая кого-то по имени. Сердце удвоило усилие, обеспечив приток свежей крови к ране: желанный дар.
Леа расслабилась. Как приятно было чувствовать губы Адама у себя на артерии… Но когда она уже собиралась провалиться в манящую бархатную тьму, Адам откинул голову назад. На мгновение застыл с закрытыми глазами, словно никак не мог пробудиться ото сна. Затем с трудом встал на четвереньки, изо всех сил стараясь избегать лихорадочного взгляда Леа.
Они молча тронулись в путь по пустым коридорам, и Леа со своим вывихнутым плечом была слабой опорой Адаму, наполовину ползущему на четвереньках, наполовину — по-пластунски.
На полпути они остановились, потому что катетер в локтевом сгибе Леа превратился в жгучий шип. Она никак не могла вытащить его. От одного только взгляда на катетер, торчащий в покрасневшей руке, ей становилось дурно. Адам недовольно посмотрел на нее, словно сердился, что она тратит драгоценное время на такие мелочи. Но, в конце концов, протянул к ней дрожащую руку. Пальцы и ладонь были полностью перепачканы хлещущей кровью. И прежде чем Леа успела собраться с мыслями, он сам вынул катетер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
