Это был весьма смирный фагор. Ойра даже ездила верхом на нем, подгоняя похлопыванием по сутулым плечам. Гойя Хин подгонял его ударами кнута.
Сейчас именно Ойра просила своего отца дать Шей Тал фагора для ее эксперимента. Аоз Рун без колебаний согласился, так как Мик был стар.
Два человека привели фагора туда, где река Вораль делает изгиб. Здесь было глубоко. Разрушенная башня Шей Тал была совсем недалеко. Шей Тал и Лэйнтал Эй уже ждали их. Шей Тал стояла, устремив взор в глубины, как бы стремясь разгадать их тайну. Щеки ее ввалились, на лице застыло выражение решительности.
— Ну, Мик, — сказала она с вызовом, когда фагор приблизился. Она внимательно осмотрела его с головы до ног. Дряблые складки свисали с его груди и живота. Гойя Хин уже связал ему руки за спиной. Голова фагора шаталась на сутулых плечах. Когда он увидел реку, он беспокойно задвигался, издал крик страха. Превратит ли вода этого фагора в ледяную статую?
Гойя Хин насмешливо отсалютовал Шей Тал.
— Свяжи ему ноги, — приказала Шей Тал.
— Только не делайте ему больно, — попросила Ойра. — Я знаю Мика с тех пор, как была ребенком. Он всегда был смирный и покорный. Мы часто ездили на нем, да, Лэйнтал Эй?
Лэйнтал Эй шагнул вперед.
— Шей Тал не сделает ему ничего плохого, — сказал он, улыбнувшись Ойре. Она вопросительно посмотрела на него.
Привлеченные шумом, к ним подошли несколько женщин и детей и тоже встали на берегу.
Река протекала всего в нескольких дюймах от их ног. У другого берега реки, где было мельче, еще сохранился тонкий слой льда. Нависающий берег защищал его от прямого падения солнечных лучей.
Когда Гойя Хин связал ноги несчастного Мика, он подтолкнул его к воде. Мик закинул голову и дико закричал от страха.
Ойра схватила Шей Тал, умоляя ее отпустить Мика. Но фагор с шумным плеском упал в воду. Шей Тал подняла руки в повелительном жесте.
Женщины вскрикнули и подались вперед. Среди них была и Рол Сакиль. Шей Тал приказала всем отойти назад.
Она смотрела в воду и видела, как под поверхностью воды барахтается несчастный Мик. Клочья его шерсти всплыли на поверхность.
Вода оставалась водой. Фагор оставался живым.
— Вытащите его, — приказала Шей Тал.
Гойя Хин потянул за веревку. Лэйнтал Эй помог ему и вскоре голова и плечи фагора появились над водой. Он вскрикнул.
— Не топите меня!
Они вытащили его на берег и Мик упал возле ног Шей Тал и начал стонать. Она кусала нижнюю губу, глядя на реку. Магия не сработала.
— Бросьте его снова, — подсказал кто-то.
— Не нужно больше воды, а то я умру, — простонал Мик.
— Бросьте его в воду, — приказала Шей Тал.
Мик поплыл второй раз, и в третий. Но вода оставалась водой. Чуда не произошло и Шей Тал не смогла скрыть свое разочарование.
— Ну хватит, — сказала она. — Гойя Хин, отведи Мика и накорми его хорошенько.
Ойра упала на колени перед Миком. Она плакала и гладила его. Темная вода текла изо рта фагора, он натужно кашлял. Лэйнтал Эй присел рядом с Ойрой и обнял ее за плечи.
Шей Тал брезгливо отвернулась. Эксперимент показал, что фагор плюс вода вовсе не дает лед. Так что же произошло на Рыбьем Озере? Она не смогла обратить в лед реку Вораль. Эксперимент не доказал, что она колдунья. Но он и не доказал, что она не колдунья. Ведь она же обратила в лед фагоров на Рыбьем Озере, если конечно, там не были замешаны другие факторы.
Она остановилась у дверей своей башни, опершись на камень. Под пальцами она ощутила шероховатость лишайника. Пока она не найдет другого объяснения, ей придется считать себя той, кем ее считают — колдуньей.
Чем больше она голодала, тем больше уважала себя. Разумеется, как колдунья, она должна оставаться девственницей. Близость с мужчиной разрушит ее магические силы. Она закуталась в мех и стала подниматься по лестнице.
Женщины на берегу, стоящие над Миком, лежащим в луже воды, смотрели вслед Шей Тал.
— Что она хотела сделать? И зачем? — спросила старая Рол Сакиль. — И почему она не утопила этого фагора насовсем?
На следующем заседании совета поднялся Лэйнтал Эй и стал говорить, адресуясь всем собравшимся. Он сказал, что слушал лекции Шей Тал. Все знают о ее чуде на Рыбьем озере, которое спасло много жизней. Ничего, что она делает, не направлено во зло обществу. Он предложил, чтобы академия Шей Тал была бы признана и узаконена.
Аоз Рун пришел в бешенство. Датка сидел молча. Старики переглядывались между собой и тревожно перешептывались. Элин Тал рассмеялся.
— Что мы можем сделать для помощи академии? — спросил Аоз Рун.
— Замок пуст. Отдай его Шей Тал. Пусть она читает лекции каждый день в полдень, когда все отдыхают. Пусть это будет форум, где может говорить каждый. Холод ушел, люди стали свободнее. Откройте замок для академии, для всех людей, мужчин, женщин, детей.
Его слова упали в тишину. Затем поднялся Аоз Рун.
— Она не может использовать замок. Нам не нужны новые жрецы. Мы не хотим их. Мы будем держать свиней в замке.
— Замок пуст.
— Теперь там будут свиньи.
— Нехорошо ставить свиней выше общества.
Аоз Рун вышел и совет закончился. Лэйнтал Эй с пылающими щеками повернулся к Датке.
— Почему ты не поддержал меня?
Датка ухмыльнулся, подергал себя за жиденькую бороду, опустил глаза.
— Ты не можешь выиграть, если все Олдорандо не поддерживает тебя. Аоз Рун уже запретил академию. Ты напрасно тратишь силы, друг.
Когда Лэйнтал Эй выходил из башни, чувствуя отвращение ко всему миру, его за руку схватил Датнил Скар, мастер одной из гильдий.
— Ты говорил хорошо, молодой Лэйнтал Эй. Но все же Аоз Рун прав. Если и не прав, то решение его не лишено здравого смысла. Если Шей Тал будет говорить в замке, она станет жрицей, ей будут поклоняться. Мы не хотим этого. Наши предки уничтожили жрецов много поколений назад.
Лэйнтал Эй уважал Датнил Скара за ум и здравомыслие. Подавив гнев, он взглянул в лицо старика, иссеченное морщинами, и спросил:
— Почему ты это говоришь мне?
Мастер Датнил огляделся, чтобы убедиться, что никто их не слышит:
— Поклонение проистекает от невежества. Слепо верить во что-то — это признак невежества. Я уважаю попытки вдолбить факты в головы людей. И мне жаль, что ты потерпел поражение. Хотя я и не согласен с твоим предложением, я сам стал бы ходить на лекции Шей Тал, если бы она приняла меня.
Он снял свою меховую шапку и повесил на крюк в стене, покрытой лишайниками. Затем он пригладил седые волосы, откашлялся. Осмотревшись, он нервно улыбнулся. Хотя все в этой комнате было ему давно знакомо, он не мог освоить роль говорящего. Его сапоги поскрипывали, когда он переминался с ноги на ногу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
