правда, как будто море шумит.
Таких ракушек мы с Вадимом привезли штук по десять каждый, не считая наших девчонок. Всё это раздарится по знакомым-родственникам. Кстати, на днях и Вадик, и я махнём на свою малую родину. Я своим в письме написал перед отъездом, что мы отправляемся на юга, и когда вернёмся — тоже написал. И подарков им в Крыму набрал разных, а не только рапановские ракушки.
А пока, разобрав рюкзаки, первым делом рванули в душ, а то ведь мылись последний раз в Чёрном море перед отъездом. Да и то, не мылись, а просто купались.
В половине девятого вечера я наконец добрался до Главпочтамта, возле которого располагался переговорный пункт. Заказал разговор с Москвой сразу на 5 минут, и уже вскоре был приглашён в кабинку.
— Евгений? Как вы удачно позвонили, я буквально только вернулся с репетиции, — услышал я в трубке голос Силантьева. — Как отдохнули?
— Хорошо отдохнули, Юрий Васильевич. А вы как на гастроли съездили?
— Хорошо съездили, — хохотнул он в трубку. — Я вам, собственно говоря, звонил насчёт вашей песни. Мы решили подготовить её к правительственному концерту к очередной годовщине Октября. И исполнять её будет Лещенко, у него действительно неплохо получается. Хотя, скажу по секрету, Муслим тоже хотел её петь, но… Желание автора — закон.
— Спасибо, Юрий Васильевич…
— Пока не за что. Скорее это я должен вас благодарить. Однако тут есть одна небольшая закавыка…
Он сделал паузу, а я напрягся. Не люблю разного рода закавыки, сиречь проблемы.
— Вы ведь не член Союза композиторов?
— Н-нет…
— Ну так вот, наш коллектив имеет право исполнять песни, написанные только членами Союза композиторов и членами Союза писателей. Да-да, такое вот негласное правило, нигде не прописанное, однако мы вынуждены его придерживаться. Как-никак ведущий эстрадный коллектив страны, — с плохо скрытой гордостью в голосе пояснил он.
— И что же теперь делать?
— До конца октября, когда будет записываться концерт, ещё есть время. Я могу посодействовать в процессе получения вами членского билета Союза композиторов, у меня имеются кое-какие связи, но для этого у вас уже должна иметься вещь, которую уже исполняют. И бога ради, не говорите мне о той вашей ресторанной песне, которую я не слышал и слышать не хочу!.. Что-нибудь более приличное у вас имеется?
— Э-э-э… Да! Наш ведущий свердловский ВИА исполняет две моих песни. В июне на концерте они звучали.
— А, ну это уже кое-что. То есть они приняты худсоветом, верно?
— Так и есть, и одна из них, думаю, вам бы точно понравилась. Возможно, вы даже захотели бы взять её в свой репертуар.
— Даже так… Хм… А вы не могли бы мне выслать в письме партитуру?
— Почему же, могу. И даже аудиозапись, мы её на магнитофон делали.
— Это было бы вообще замечательно! Ручка и клочок бумажки есть под рукой? Записывайте адрес, на который отошлёте бандероль. Присылайте наложенным платежом, я оплачу.
Я сам оплатил бандероль, чай не бедствуем. К тому же Силантьев вон как обо мне печётся, хотя, конечно, и себя не забывает. Партитуру накидал Дорнбуш, которого я срочно запряг, оторвав от всех других дел. Причём и второй песни — «Этот город» — тоже. Пусть будет, может, она приглянется Силантьеву. Жаль только, аудиозапись её сделать не успели.
Разобравшись с бандеролью, я отправился навестить родных. В Асбесте появился на три дня. Родители вообще предлагали пожить дома до начала учёбы, но я отказался. Скучновато здесь, несмотря даже на работающий без нареканий телевизор, а в Свердловске какой-никакой, а движ, как говорила молодёжь в моём будущем. Опять же, через неделю тренировки у Казакова возобновятся. Он себе тоже отпуск брал, собирался на даче с женой и внуком время провести. Рыбалка у него там, опять же, сколько раз хвалился уловом.
Естественно, о проблемах с местными я не обмолвился ни словом, по моей версии мы отдыхали 10 дней в своё удовольствие, о чём свидетельствовали фотографии, которые тут же перекочевали в семейный фотоальбом. В фотоателье я заявился сразу после возвращения из Крыма, а то так будешь каждый раз откладывать на потом — в итоге совсем не захочется этим заниматься.
Вина две бутылки привёз в подарок, массандровского. Ракушек, само собой, несколько штук. Одну бутылку красного презентовал Серёге, на этот раз не в ресторан пошёл его ловить, а в обед завалился к нему домой — в ресторане понедельник был санитарным днём. Тот предложил сразу распить на двоих, но я сказал, пусть для девушки своей прибережёт — они любят красное полусладкое. Да, Серёга наконец-то обзавёлся девушкой. Причём я её знал, она училась в моей школе двумя классами младше. Звали Лида, обычная с виду девица, и родители работяги. В прошлой жизни друг детства, насколько я помнил, так всю жизнь холостяком и проходил, может быть, в этой какой-нибудь девице, да хоть той же Лиде, удастся его окольцевать.
Мои песня в их ресторане шли «на ура». Как и самая первая «Ах, какая женщина», так и последующие — «Украду» и «Так вот какая ты». Да и в свердловских ресторанах, по словам Серёги, её уже включили в репертуар, так что моя «кубышка» должна постоянно пополняться. Кстати, надо бы проверить, сколько там набежало за время моего отсутствия. Почему-то не догадался это сделать сразу после возвращения с югов. Снять деньги или как минимум узнать, сколько на сберкнижке, можно и в асбестовском отделении Сбербанка СССР, но, боюсь, слухи о моих доходах мигом разлетятся по городку. Сотрудники сберегательной кассы вряд ли ставят подпись о неразглашении.
— Между прочим, меня в ресторан ОДО приглашают, — с довольной физиономией заявил Серёга и пояснил. — Окружной Дом офицеров. Как думаешь, соглашаться?
— А чего тут думать-то? — искренне удивился я. — Здесь у тебя какие перспективы для роста? Всё замыкается на единственном в Асбесте ресторане. А там… Ну не знаю, город-миллионник всё-таки. Там и «парнос», наверное, посолиднее будет.
— Это да, — согласился друг. — А с другой стороны, здесь у меня своя, хоть и однокомнатная, квартира, в Свердловске придётся мыкаться по съёмным углам. Да и кто я там буду — один из многих? А тут меня знает весь город. Я тут, можно сказать, своего рода звезда. Но, как ты верно заметил, Свердловск — это перспектива. Если удастся хорошо себя зарекомендовать в ОДО, то, глядишь, и в «Большой Урал» могут пригласить. Вот уже неделю, как руководитель ансамбля ОДО позвонил и предложил у них работать, постоянно об этом думаю.
— Так пока думаешь — они себе другого
