По долгу службы ему приходиться общаться с разными людьми. Лекарь вхож во многие дома, и не вызывает подозрений. Для него это очень удобно. Равен во мне заинтересован. Он снова допытывался о происшествии с картиной Марла, о моем прошлом. Но когда я прямо спрашиваю его, он уходит от ответа.
Кругом одни загадки, тайны, обман. Как же я устал от всего этого! На белое говорят черное, на черное - белое. Ночь подменяют днем, день ночью, ничему и никому нельзя верить. Я безмерно благодарен Равену за спасение своей жизни, но он спас мое тело, а не душу. На нее никто рассчитывать не вправе. И если от меня захотят чего-то идущего вразрез с моими моральными принципами, то я откажусь. Ведь неизвестно, чего потребует от меня взамен организация. Они знают, что мне больше нечего терять, и наверное решат, что мною можно манипулировать, но как бы не так…
Хватит с меня служения в ордене. Глупо менять одних обманщиков на других. Теперь я стал умнее, и буду рассчитывать только на себя. Обозначу цель в жизни, и буду идти к ней, не взирая на трудности. С меня нечего взять, а единственное, чего я боюсь - это даже не смерть, а новые пытки. Но какой смысл им вредить мне?
Равен то и дело странно смотрит на меня, я часто замечаю косые и почему-то испуганные взгляды этого человека. Мы часто беседуем в последнее время, и это становиться все более заметным. И конечно, дело тут не в моей внешности. Лекарю приходилось видеть вещи и страшнее. Надеюсь, что и не в моих ответах. Он без смущения говорит со мной, позволяя себе ворчать и даже кричать на меня, но в глубине его души притаился страх.
Из-за этого я чувствую себя очень важной персоной, так сказать, шишкой на ровном месте. Это неприятное чувство. Я никогда не стремился быть в центре внимания. В отличие от Рема, который регулярно устраивал какие-то выходки, я предпочитал спокойно сидеть в своей келье, читать или ухаживать за садом. Желательно в одиночестве.
Свет, помоги мне, укажи правильный путь, единственно верный. Сделай меня своим орудием, научи отличать Добро от Зла, научи распознать Истину среди Лжи. Я никогда не отрекался и не отрекусь от тебя. Даже на пыточном столе я не предал тебя, даже перед лицом смертельной опасности, мое сердце оставалось верным. Ты знаешь, что я честен перед тобой. Я человек, только слабый человек, и мне так нужна твоя поддержка. Не оставь меня одного в предстоящей борьбе.
Приятная женщина, уже немолодая, но со следом былой красоты на лице, одетая в красивое синее бархатное платье, осторожно присела на шаткий, не внушающий доверия табурет. Она немного опоздала и пришла последней. Кроме нее в зале было еще четверо, все мужчины. Это были советники - руководители организации, которая вот уже не один десяток лет противопоставляет себя единоличному правлению ордена Света.
Равен в нетерпении ходил из стороны в сторону наблюдая, как она обстоятельно разглаживает складки на платье. Наконец леди Кантор посчитала свой вид удовлетворительным и кивнула Равену.
– Я попросил встречи с вами и благодарен, что вы откликнулись столь быстро, - сказал он. - Хоть это и небезопасно.
– Это долг каждого из нас. Тем более что ты никогда не злоупотреблял нашим доверием. - Ганс Ворский позволил себе усмехнуться. - Но что случилось? Равен, не трудно заметить, что ты сильно обеспокоен.
– Я нахожусь во власти мучительных сомнений. Не так давно судьба свела меня с одним необычным человеком, - лекарь задержал дыхание. - С монахом. А если точнее, с бывшим монахом.
– Ну и что? - Не понял Виктор Леду. Он занимал пост главного инженера при императорском дворе. - Ты хочешь завербовать его к нам?
– Я не договорил, - сказал Равен, и в его голосе послышалась укор, - стал бы я беспокоить вас по такому пустяку, как еще один кандидат на вступление. Дело в том, что обстоятельства, при которых я познакомился с ним, да и вообще вся эта история весьма необычна.
Он посмотрел на сидящих перед ним советников, чтобы удостовериться в том, что они внимательно его слушают.
– Опущу некоторые незначительные подробности… Однажды поздней ночью меня вызвали к больному. Когда я пришел, то увидел, что это незнакомый мне мужчина средних лет. Он был совершенно в ужасном состоянии. Не буду подробно описывать его раны, среди нас все-таки дама, - легкий учтивый кивок в сторону леди Кантор, - но его пытали, а потом засекли до смерти плетьми как приспешника Тьмы. Он чудом избежал смерти.
– Это уже становиться интересным… - Флориан, начальник дворцовой охраны метнул в сторону Равена острый взгляд. - Это маг, один из нас?
– В том-то все и дело, что нет, - лекарь покачал головой. - Я и сам по началу так подумал, но в нем ни капли магической силы, я проверял. В плане магических способностей это обыкновенный, даже если не сказать заурядный человек. Но он меня заинтересовал. Я взял его к себе домой и принялся лечить. Еле выходил, но это стоило того. Когда монах смог говорить, я узнал, что он попал в руки к самому мастеру Ленцу.
– Это страшный человек… - кивнул Флориан. - Ленц - виртуоз в своем жутком деле.
– Почему же они так жестоко поступили с твоим монахом?
– Он повздорил со Смотрящим по имени Пелес, который приехал в его город - какое-то маленькое селение на краю империи, устанавливать свои порядки.
– О, какое знакомое имя… Мы давно имеем зуб на этого человека, - сказал Леду.
– В Вечном Храме моего монаха, а он к их неудовольствию оказался настоящим приверженцем канона, не стали слушать и обвинили в симпатиях к Тьме. Для него, считающего орден непогрешимым - это было настоящим шоком. Не знаю всех подробностей дела, но ему дали посмотреть на картину Марла…
При упоминании имени Марла советники напряглись и переглянулись друг с другом.
– И что дальше? - спросил Ворский.
– Она ожила. Таким образом, монах подписал себе смертный приговор.
– Вот как… - лицо Ворского приняло задумчивое выражение.
– Кроме всего прочего, во время пыток Ленц выжег на лбу монаха клеймо - символ ордена.
– Горящий факел? - Виктор побледнел. - Я не ослышался?
– Именно так, - кивнул Равен. - Потом его отвезли на площадь для казни, где монаха ждала плеть. Во время проведения экзекуции палач посчитал его мертвым, но он не только не умер, но и сумел выбраться из могилы и прийти обратно в город! Когда я нашел его, он был вымазан кладбищенской землей с ног до головы.
– Слишком много совпадений… - прошептал Флориан. - Клеймо, могила. К тому же он монах…
– Я тоже так думаю, - кивнул Равен.
– Он все еще у тебя? Как его, кстати, зовут?
– Клемент. Да, он у меня. За его состояние можно не беспокоиться, но он слаб и передвигается пока с трудом.
– Мы должны его увидеть, - выразил Ворский общее мнение. - И чем скорее, тем лучше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
