От водолазного колокола как раз в направлении холма шла аллея. Но до него не доходила, задыхалась среди могил. На том краю кладбища хоронили как получится. Эта аллея шла аккуратно на восток.
Легко можно было отсчитать пять рядов, но то, что было пропущено в шифровке, то, на что не обратили внимания сразу, в убежище, здесь проступало четко. Пятый ряд, седьмая могила. Но седьмая вправо или влево?
Деланно скучающей походкой Егор прошел от колокола по аллее, вглядываясь в могилы. Так и есть — справа могилы были датированы годами пятидесятыми, шестидесятыми.
Когда итальянец был здесь, этого крыла еще не было. Поправка: «если итальянец был здесь». Все шло как-то поразительно легко. И от навязчивой компании конкурентов как-то отвык, расслабился. А расслабляться нельзя.
Положим, все же слева. Егор прошел меж рядами.
На крайней могиле можно было прочитать эпитафию: «Кому суждено утонуть, того не повесят».
Остальные втянулись за ним. Проход меж рядами был совсем узкий — вероятно, гроб тут можно было нести только боком.
Егор быстро посчитал могилы, прочел года жизни — не появилась ли какая после войны. Нет, все нормально: вот и седьмая.
Егор оглянулся на колокол.
За ветками деревьев и памятниками отсюда он действительно выглядел как домик.
На ней значилось:
Цивадиц
Екатерина Христофоровна
Чуть ниже были обозначены года жизни:
1846-1571927
Именно так — дата рождения обозначалась только годом да и тот был прописан неуверенно, так, что можно было легко переправить, случись такая оказия.
Впрочем, Егора дата рождения волновала мало. Волновало иное — могила появилась здесь до войны. Затем в нее никого не дохоранивали. Слева лежал, наверное, ее муж, умерший, как водится, раньше жены. Справа — вероятно, дочь. Та тоже умерла почтенной старушкой, но уже после войны.
Какая логика была у итальянца?.. Искал могилу старую, но ухоженную, с местом рядом. Или просто тыкнул в первую попавшуюся? Вероятно, так, если он даже не разглядел, что домик сторожа — это колокол.
Егор осмотрелся по сторонам — могилы этой семьи выглядели неухоженными. На них росла та самая, похожая на мох кладбищенская трава, которая не давала расти на могилах иным растениям, травам. Зато дальше в проходах во всю раскинулись кусты злого шиповника, росли деревья. Последние, по какой-то причине, извивались, шли к солнцу окольными путями, так, словно они были пьяными, вырвались из какого-то кошмара. Из кошмара, который застигнутый врасплох дневным светом, не успел развеяться.
Для вида еще с полчаса походили меж могил. Егор еще несколько раз останавливался возле иных могил. Особенно долго стоят возле могилы какой-то девушки. Она отчего-то умерла в середине шестидесятых, когда ей было всего девятнадцать. На фотографии, действительно, очень красивая девушка смотрела куда-то в сторону задумчиво и немного печально. О чем она тогда думала? На фотографии и в памяти тех, кто ее не забыл, она осталась юной. А если бы она осталась жива, сколько бы ей было лет? Шестьдесят? И молодость была ее давно забыта, кто-то бы звал ее «бабушкой», она бы все больше превращалась в старуху.
У выхода с кладбища расстались с проводником. Из потертого бумажника Егор достал несколько купюр, подал их смотрителю кладбища.
— Нашли, то что искали? — спросил тот, пряча купюры.
— Пока нет, — совершенно честно признался Егор.
***
Лопаты купили в центре города, в хозяйственном магазине. Взяли две штыковые и одну грабарку — совковую лопату. Вообще-то, для таких товаров был самый сезон — многие собирались на дачи, на приусадебные участки. Потому для того, чтобы не вызывать у продавщицы раздражения, прикупили две тяпки и одни грабли. Последние через квартал перебросили кому-то через забор в огород.
Квартиру на ночь нашли легко. Собственно, даже и не искали — подошли к первой попавшейся бабушке, сказали, мол, мы сами не местные, у кого бы можно перекантоваться до утра. Получили ответ, что практически везде, в частности, и у нее.
Во времянке было прохладно, не помогал нагреватель, спалось плохо — то ли от волнения, то ли от холода.
Ушли засветло, сказав, что им надо на какой-то автобус. Действительно, вышли из городишка, но за околицей свернули, чтоб выйти к кладбищу со стороны Водолазовой горы.
Быстро нашли колокол, нужную могилу, сняли цоколь, срезали траву.
Лопата ударила в землю…
Рыли быстро. Часто менялись. Но все же бросать землю было тяжело. Ожидали, что золото будет где-то в полуметре от поверхности. Но сначала прошли полметра, потом — метр. Потом дошли до дна могилы. Золота не было.
На кучу земли было брошено три лопаты — две штыковых, одна совковая.
Егор сидел на краю могилы, словно собирался спуститься в могилу. Рядом стояли Антон и Геноссе.
— Все же водолазный колокол — не избушка, — сказал Антон.
— Удивительно, что такую ошибку допустил боевой пловец… — добавил Геноссе. — Впрочем, может копал здесь впопыхах, не рассмотрел колокол. Или не сталкивался с подобной древностью…
— Если ты такой умный, отчего копал?
— Оттого, что у меня другой идеи не было.
Немного помолчали.
— Что будем делать? — прервал молчание Егор. — У кого какие мысли есть.
— Зря мы так с кондачка начали. Надо было все же уточнить насчет домика сторожа.
— Возвращаемся в поселок? — предположил Геноссе. — Уточним насчет домика сторожа?
Егор покачал головой. Опять помолчали. Опять молчание прервал Егор.
— Я вот сижу и думаю, может и рано отдал бы этот обрывок. Может, мы что-то пропустили?
***
А на Кубани из одной ямы выскочил солдат. Он замахал рукою — дескать что-то есть.
Тотчас к яме устремились почти все, кто был вокруг.
Действительно, на глубине где-то полутора метра было видно крышку.
Первым возле щели в земле появился Макс. Он молодцевато спрыгнул вниз, потянул за ручки. Действительно тяжеловато. Даже не идет — прилипло к земле. Протянул руку — лопату. Дал знак: отойдите. Его не послушал только Игорь, присевший на корточках у края ямы.
Лопатой осторожно отделил землю от боков ящиков. Нащупал ручки, защелки. Был соблазн открыть его тут же, взглянуть на содержимое. Но сдержался — а вдруг кто подсмотрит. Поддел лежащим рядом заступом за края, оторвал от земли.
Выскочил из ямы.
— Тащите в палатку, — приказал Игорь солдатам. — Остальным продолжать работу.
Ящик подняли на поверхность.
