― Тебе нужны какие-нибудь книги? Могу подкинуть пару статей по работе, ― Варрик устроился на краешке кровати.
― Я, пожалуй, отдохну. Наконец-то высплюсь после тщетных попыток сделать это в больнице.
― Эй, ― друг потеребил ее здоровую ногу. ― Ты чемпион, скоро будешь бегать.
― Да, ― Мариан вымученно улыбнулась. Ей хотелось поскорее остаться одной, внимание друзей заставляло чувствовать себя неловко.
― Ты как? ― Варрик пытливо заглянул ей в глаза.
― Я в порядке, правда, ― попыталась соврать она. Друг неодобрительно покачал головой.
― И почему я тебе не верю, ― пробормотал он и поднялся с кровати. ― Ладно, чемпион. Завтра приеду. Отдохни, как следует.
Мариан помахала ему рукой. Как только дверь закрылась, Хоук с наслаждением вытянулась на родной кровати. Изабелла была на работе, до ее прихода оставалось всего каких-нибудь пару часов.
Спать хотелось, но девушка решила повременить. Вместо этого она села на кровати и осторожно потянулась за костылем. Хромая, допрыгала до стола и взяла ноутбук.
Она мечтала об этом вот уже несколько месяцев.
Медленно загружалась операционная система. Рабочий стол был как всегда в беспорядке и полон ненужных ярлыков. Хоук улыбнулась и открыла почтовый клиент.
«Как твои дела?»…
«Доделываю работу. Мой шеф – самый большой зануда в мире. Есть охота… А ты как?»
«Любишь поесть? Почему шеф – зануда? Закончил свой второй рабочий день».
Из глаз брызнули слезы. Хоук прокручивала историю переписки, сообщение за сообщением, погружаясь в те давно забытые дни.
Сколько прошло времени?
Она боялась о нем спрашивать, хотя слышала, как шептались друзья. В больнице её навещала полиция, Авелин и Донник старались присутствовать на подобных встречах, чтобы иметь возможность поддержать.
Все носились с ней, словно с писаной торбой, и Хоук это неимоверно раздражало.
Она не считала, что нуждается в помощи и всей душой ненавидела встречи с психологами и врачами, которые почему-то сильно беспокоились за её эмоциональное здоровье.
Мариан просыпалась по ночам в холодном поту от собственного крика. Иногда ей казалось, что она задыхается, а тело пробирает странный, подолгу не прекращающийся озноб.
Но она по-прежнему была в состоянии дать всему происходящему оценку, и ей не нравилось, что эти люди могли думать, будто она сошла с ума.
Варрик и Изабелла всегда были рядом, развлекали её, как могли, но старались не касаться в разговоре всего, что произошло в особняке.
Они вообще не говорили о нем.
Хоук вытерла слезы рукавом кофты. У нее не осталось ничего, кроме писем и музыки, которой они обменивались. Странно, что полиция не добралась до ее ноутбука.
А может, добралась, и они сочли это ненужным?
Для Мариан же эти письма представляли наивысшую ценность.
Из новостей и газет она узнавала о судебных процессах. Организацию «Новый путь» прикрыли, день за днем сообщали об арестах её видных членов.
Джеймс Джонс остался жив и находился под стражей. Опрос свидетелей и сбор доказательств продолжался вот уже около трех месяцев, в больнице об этом говорили даже пациенты. Некоторые из них догадывались, откуда взялась Хоук, ведь эту информацию не особенно скрывали.
Мариан не переставала думать о Фенрисе. Он снился ей каждый день.
В последнюю неделю перед выпиской из больницы Варрик с Изабеллой куда-то частенько отлучались. Из окна больничной палаты Хоук видела многочисленные полицейские автомобили. Но приходили не к ней.
Это заставило насторожиться и замереть в ожидании, но спрашивать о том, здесь ли он, она не решалась.
Она помнила последние слова Данариуса: из-за налкона в мозгу Фенриса должны были случиться необратимые изменения. И ей было стыдно признаться себе в том, что она боялась. До одури боялась увидеть его прикованным к больничной койке, или, что еще хуже, понять, что он не помнит её.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мариан увидела коробку с бантом на прикроватной тумбе. На бирке значилось: «Открой и перезвони». Хоук распаковала подарок и усмехнулась: Изабелла купила ей новый мобильник.
― Алло, ― Мариан набрала рабочий номер подруги.
― Эй, как ты там, пончик! ― радостно отозвалась та.
― Я люблю свой матрас больше всего на свете.
На том конце провода звонко рассмеялись.
―Слушай, Бэлз… ― вдруг сказала Хоук. ― Давай сегодня сделаем попкорн, посмотрим пару старых добрых фильмов? Что скажешь? Откроем бутылку вина… Я так хочу выпить, боже, ты не представляешь…
― Хорошо, Хоук, ― Изабелла усмехнулась. ― Что-нибудь из коллекции наших любимых мелодрам?
― Угу, чтобы рыдать и смеяться в обнимку, ― Мариан закусила губу.
― Не забудь про свои упражнения! Приду и проверю, чтоб ты прыгала на одной ноге!
― Окей, дорогая, сделаю ради тебя сальто.
Хоук зевнула и отложила мобильник. Затем встала и сделала пару неуверенных шагов, не используя костылей. У нее на удивление быстро зажила кость, врачи беспокоились только из-за боли. Хоук выписали какие-то таблетки, она принимала их строго утром и вечером.
Изабелла вернулась с работы и помогла приготовить ужин, девушки болтали, как ни в чем не бывало, затем устроились в комнате Хоук и посмотрели несколько фильмов подряд.
В ту ночь Мариан впервые спала без сновидений.
На следующее утро Хоук решилась на то, что так долго планировала. Ей стало смешно, ведь она собиралась вернуться в больницу, из которой только что выписалась…
Но девушка не могла иначе.
Ей нужно было к нему попасть. Увидеть своими глазами.
Она приняла душ, привела себя в порядок и заказала такси. На ноге была фиксирующая повязка, Хоук взяла с собой один из костылей и очень долго спускалась по лестнице с пятого этажа, впервые в жизни подумав, что мечтает о лифте.
На улице было жарко, стоял один из тех погожих летних деньков, в которые Хоук с друзьями частенько отправлялась в коттеджный домик Варрика.
В холле больницы встретила знакомая медсестра и долго удивлялась её возвращению. Мариан сказала, что забыла какие-то вещи.
На ресепшене она поинтересовалась о том, в какой палате находился Фенрис. Ей назвали крыло и этаж, но Хоук струсила и не решилась идти.
Вместо этого она зашла в кафетерий, купила себе воды и вышла в сад, относящийся к территории больницы. Устроившись на лавочке под большим деревом, Мариан принялась разглядывать окна здания, проклиная себя за неуверенность.
Так продолжалось в течение недели. Хоук дожидалась ухода Изабеллы на работу, вызывала такси, приезжала в госпиталь, и, едва зайдя на первый этаж, тут же сворачивала в кафетерий, а затем в парк.
Однажды она видела Себастьяна и спряталась за автоматом с кофе.
Ей хотелось увидеть Фенриса, но она не могла преодолеть страх. Не спрашивала у друзей и работников больницы, перестала смотреть новости. Брала с собой книжку и проводила дни в небольшом саду, изредка наблюдая окна госпиталя, пациентов и посетителей, гуляющих по территории.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В один из подобных дней, она прервала чтение, заметив нависшую над книгой тень.
