– Знаешь, – сказал Туманов жене, – наверное, тебе лучше пока какое-то время пожить у твоих родителей.
Даша поднесла ладони к лицу.
– Опять? Федор, ну сколько это все может продолжаться. Я не могу привыкнуть к ночным звонкам, когда тебя выдергивают из постели на работу. К тому, что в тебя стреляют и ни где-то, а прямо в собственной квартире.
– Даша…
– Не могу, – перешла Даша на повышенный тон. – Я не железная. Я обыкновенная баба и как все, хочу счастья. Хочу чтобы у меня был нормальный муж. Понимаешь меня? Нор-маль-ный! А сыну нужен нормальный отец.
– Подожди… – Федор попытался успокоить жену, но Даша уже не на шутку разошлась.
– Это ты подожди. Только что тебя чуть не убили, – вытянула она руку в сторону кухни, указывая на прострелянное окно.
– Даша, у меня такая работа…
– Что тебе приходится балансировать на грани жизни и смерти? Да пропади пропадом такая работа. Федор, миленький, – она подошла, обхватила его голову, прижала к себе. – Ну почему ты не можешь жить так как все? По выходным мы бы с тобой водили Алешку в театр. Катались все вместе в парке на карусели. Ели мороженое. Ведь это так здорово.
Федор встал.
– Извини, но я по-другому жить не могу. Не мое это. Я – мент. Наверное, таким уж родился.
Даша расхохоталась, нисколько не заботясь о том, что может разбудить сына.
– Ну да. Ведь я забыла, что ты не можешь нормально жить, когда кому-то плохо. А обо мне ты подумал? Каково мне?
– Не кричи, разбудишь сына, – как можно спокойнее произнес Федор, не желая, чтобы скандал раздувался.
– Как мило с твоей стороны. Товарищ старший оперуполномоченный Федор Туманов вспомнил, что у него есть сын.
Федор схватил жену за плечи, слегка встряхнув.
– Даша, что ты городишь? Я никогда не забывал об этом. Клянусь…
Даша уронила голову на грудь и заплакала.
– Уйди. Видеть тебя не желаю. И ты прав. Завтра же я с Алешкой перееду к родителям.
– Это всего лишь на время, – твердил Федор утром, заталкивая вещи жены и сына в два огромных баула.
Даша молчала. Остаток ночи она провела без сна, отвернувшись от Федора. Хотя и Туманову было не до сна. Нервы разошлись. Во многом Даша была права. Ну какой он отец и муж, если жена и сын его практически не видят. Несколько раз за ночь он вставал покурить. А утром башка трещала как с похмелья. Зашел в кухню, достал из холодильника бутылку коньяка, налил рюмку. Не услышал, как вошла Даша.
– Это я, чтоб сосуды расширить, – пошутил он.
Но Даша была настроена на другой лад.
– Когда-нибудь ты сопьешься, или тебя подстрелят. Только вот не знаю уж, чего лучше, – сказала она, не заботясь, что этими словами ему делает больно.
– Лучше ни то, ни другое, – улыбнулся Федор, ставя пустую рюмку на стол.
Сын Алешка собрался быстро. Узнав о том, что едет в гости к бабушке, он в свой маленький рюкзачок, положил самые любимые игрушки и несколько книжек со сказками. С тем и появился в прихожей. Увидев стоящую в углу винтовку, схватился за нее.
– Пап, а это настоящая?
Даша выбежала из кухни с воплем:
– Не трогай эту гадость! – она увидела торчащий из рюкзака сына ствол пластмассового пистолета, выхватила его и в сердцах забросила под диван со словами: – Чтоб я его больше не видела у тебя…
Федор вздохнул. Такси для жены он вызывать не стал. Утром позвонил Ваняшину, объяснил ситуацию и попросил, чтобы он отвез жену и сына.
– Не беспокойся, Николаич. Я отвезу. Чего ж ты ночью не позвонил. Я бы приехал. И Грека бы захватил, – сказал старший лейтенант, когда Федор Туманов подошел к машине с двумя огромными сумками, женой и сыном.
– Ну, пока, – сказал Туманов жене. Хотел поцеловать ее в щеку, но Даша отстранилась.
Заметив это, Ваняшин деликатно отвернулся.
* * *
– Извини, Федор Николаич, но действия твои я одобрить не могу, – полковник Васильков нахмурился. – Это ребячество. А если бы тот стрелок дождался тебя в той квартире. Зачем было самому соваться туда?
– Погорячился я, товарищ полковник. – Теперь Федор понимал, что действовал против всякого здравого смысла. Ведь стрелок мог быть там не один.
Не обращая внимания на объяснения своего подчиненного, «батяня» продолжил разнос:
– В таких случаях надо сразу же сообщить оперативному дежурному. К тебе бы выслали группу немедленного реагирования. Оцепили бы дом. Да что дом. Надо, так весь квартал оцепили бы. А ты? Стыдно Федор Николаич должно быть тебе. Опытный опер… – Васильков не договорил, сокрушенно махнул рукой.
Майор Грек как только узнал о покушение, вместе с оперативной группой выехал на место. Вернулся он часа через два расстроенный.
– Ну ты, Николаич, потоптался там как слон. Все следы киллера затоптал. А на винтовке, между прочим обнаружены отпечатки пальцев Заславского. Так что можешь его поблагодарить за промах, – сказал он, вытягивая по привычке сигарету из пачки подполковника.
Туманов не ответил, и видя, что он молчит, Грек вздохнул. О разладе в семье подполковника он узнал от старшего лейтенанта Ваняшина. Тот ломал голову над тем, как помирить Федора Туманов с женой.
– Чего ты нам с Лешкой не позвонил. Мы бы этого гада… – Грек не договорил, сжав кулак, погрозил.
– Стал бы он ждать, пока ты поднимешь свою жопу с постели, – сказал на это Туманов.
Грек подумал и согласился, посчитав, что подполковник дело говорит.
– Тоже верно. Что он дурак, дожидаться, пока его за яйца возьмут. Но ты, Николаич, тоже хорош. Что ж ты в том пьяном, не смог опознать Заславского? – перешел усатый майор в нападение.
– Торопился я. Не до него мне было в тот момент. Да и знаешь, сколько их там каждый вечер топчется. Одно слово – шабашники. День работают, а вечером – на рогах. И что на каждого обращать внимания? А то что он стрелял в меня, это нам всем предупреждение, – посмотрел Туманов на Грека с Ваняшиным. – Ведь стреляют в нашего брата в самых исключительных случаях.
– Когда мы шибко мешаем, – досказал Грек за подполковника.
Туманов кивнул.
– Вот именно. Лучше давайте проанализируем, почему господин Заславский решился вдруг на такие крайние меры, – предложил подполковник, призывая своих подчиненных пошевелить мозгами.
Глава 23
Игорь Поздняков выглядел растерянным, когда на пороге снимаемой им квартиры увидел Заславского.
– Вы?.. – только и произнес он, бросив при этом взгляд в коридор, где на тумбочке лежал его пистолет. Но о том, чтобы попытаться схватить его, не могло быть и речи. Заславский держал в руке «Берету». Зная коварный нрав следователя, Поздняков не сомневался: стоит ему лишь сделать неосторожное движение и Заславский не раздумывая, выстрелит.
– Не ждал? – ухмыльнулся Заславский входя.
– Как вы разыскали меня? А хотя, о чем я? Анжелка, сучка, рассказала вам про эту квартиру, – догадался он, бестолково вертя в руках ключ от квартиры.
Заславский взял с тумбочки пистолет, убедившись, что он поставлен на предохранитель, положил его в карман своего пиджака. Глянул на подоконник, на котором лежал большой бинокль. В него Поздняков наблюдал за квартирой Заславского.
– Смотрю, ты неплохо устроился, – сделал он замечание, похожее на похвалу. Поздняков не знал как на него отреагировать, и не нашел ничего лучшего, как взять и улыбнуться. Всем своим видом он старательно давал понять, что теперь его жизнь полностью во власти Заславского. Но умирать он не торопится, и если следователь даст ему шанс, он готов выполнить все, о чем тот скажет.
– Прекрасный вид из окна, – сказал Заславский, после того, как поглядел в окно на свою квартиру.
Поздняков промолчал. Из окна снимаемой им квартиры вид был не такой уж прекрасный: окно выходило во двор, но зато отсюда с пятого этажа хорошо просматривалась квартира Заславского. Она находилась на втором этаже соседнего дома и была как на ладони.
– Значит, ты, сволочь, следил за мной? И эту сучку подослал ко мне. Думал облапошить меня? Да? А не получилось. Утер я вам нос, господа, – проговорил Заславский насмешливо. От него не ускользнула одна деталь: Поздняков время от времени бросал осторожные взгляды в зашторенный угол комнаты возле окна.
Рывком откинув штору, Заславский увидел стоящую там винтовку со снайперским прицелом.
– Ну надо же. Смотрю, ты даже подготовился, на случай, если понадобится меня убрать. Предусмотрительно, ничего не скажешь. Хвалю.
Лицо у Позднякова сделалось бледным. Глупо улыбаясь, он замотал головой.
– Да я ничего такого не хотел. Уверяю вас.
Заславский чувствовал себя зверем, которого со всех сторон гонят в ловушку. Даже этот щенок Поздняков и то посмел поднять на него руку. Но просчитался. Пистолет пока еще в руке у Заславского.
– Не надо было тебе влезать в это дерьмо, парень, – сказал Заславский и два раза нажал на курок. Причем одну из пуль для верности он послал Позднякову в голову, и глядя в его помертвевшее лицо, добавил с сочувствием: – Сам виноват.
