ДЭВИД ГИЛМОР: Я видел концерт Майкла Джексона на закрытой арене в Америке, и он мне не понравился. Когда я вижу что-то подобное, я думаю: «Боже, дай мне недельку побыть у них главным, и я превращу этот концерт в настоящее шоу!» Не сомневаюсь, что я мог бы превратить концерт Майкла Джексона из довольно среднего в чертовски хороший, если бы мне дали некоторое количество дней и долларов. Есть кое-что, что нужно убрать, и кое-что, что нужно оставить, — миллион мелких деталей, с которыми следует разобраться. Но я видел и концерт Принца на «Уэмбли», и он был чертовски хорошим. Он, безусловно, делает концерты с правильной позиции; думаю, он отправляется на гастроли с самыми лучшими музыкантами, делает работу максимально хорошо и обдумывает каждую деталь. Его окружают люди, разделяющие его мнение, что представление получается хорошим, если ты его сделаешь хорошим, это и наша позиция. Я считаю, у Шинед концерт замечательный, — опять же с моей точки зрения, она правильно делает концерты. У нас бывают совещания, на которых его участники хватаются за голову в ужасе от тех вещей, которые мы предлагаем, но, в конце концов, если ты правильно делаешь концерт, деньги позаботятся сами о себе.
МЭТ СНОУ: Ты когда-нибудь отрывался по полной программе?
ДЭВИД ГИЛМОР: Отрывался? Как это? А, на «кислотных» вечеринках! Я не бывал на очень больших вечеринках, но был на одной домашней. Я понимаю, почему людям они нравятся, но, думаю, я слишком люблю комфорт. Прыгать всю ночь напролет — это не то занятие, которым я склонен заниматься. В шестидесятые годы я ходил на фестивали и спал на склонах холмов в спальных мешках; я даже делал это, будучи в «Pink Floyd», в 1970-м я видел Хендрикса на острове Уайт. Но мне 44 года, и я несколько отошел от такого рода мероприятий.
МЭТ СНОУ: Когда ты играешь, скажем, на диске Пола Маккартни, как это происходит? Какого рода гонорар один миллионер платит другому миллионеру за запись трека? Или тут иная система?
ДЭВИД ГИЛМОР: Я просто говорю тому, с кем я работаю: «Отправь чек на сумму, какую хочешь, в благотворительную организацию, какую тебе нравится», хотя иногда я конкретно указываю «Международную Амнистию» или «Greenpeace». От его совести зависит, пошлет он чек или нет, — я не буду проверять.
МЭТ СНОУ: Так же происходит и в обратной ситуации? На твоем втором сольном альбоме «About Face», к примеру, играл Стиви Уинвуд.
ДЭВИД ГИЛМОР: Я платил ему хорошие деньги, примерно 1000 долларов в день, и еще он пожелал, чтобы я воспользовался его студией и оплатил студийное время. Возможно, плата кажется несколько высоковатой. Но он ничего мне не был должен, и мы были не слишком хорошо с ним знакомы. Мы всегда нравился Стиви Уинвуд. Я ходил смотреть «The Spencer Davis Group», когда мне было 18, а ему приблизительно 16 лет.
Он действительно здорово играл как на гитаре, так и на фортепьяно — я готов был избить этого маленького мерзавца, настолько он был хорош!
МЭТ СНОУ: А Грейс Джонс, на чьей пластинке «Slave To The Rhythm» ты играл?
ДЭВИД ГИЛМОР: Я никогда не встречался с Грейс Джонс. Ко мне обратился Тревор Хорн, и я отправился в их студию «SARM East» со своей аппаратурой. Стив Липсон и Тревор уже были там, у Тревора было ужасное пищевое отравление, и его рвало каждые три минуты. Он лежал на полу, пытался продюсировать альбом и блевал в мусорное ведро! Думаю, они по обыкновению загнали все, что я сделал, в синклавир и попытались извлечь пользу из моих набросков некоторое время спустя, поскольку тогда Тревор был очень болен, бедный парень.
МЭТ СНОУ: В каких случаях ты платишь за сессию?
ДЭВИД ГИЛМОР: Если мне нравится артист, или если я мог бы у него чему-то научиться, или если это мои друзья.
МЭТ СНОУ: К какой категории относится группа «Arcadia»?
ДЭВИД ГИЛМОР: Не знаю. Я считал, что мог бы чему-то у них научиться, — однако я научился не многому. Но они прекрасные люди, Саймон ле Бон и… э… как его имя? Я никогда не был большим знатоком «Duran Duran». Я просто иду и играю с людьми, которых я знаю. Я не хочу рассматривать себя как какую-то икону, которая снижает свою ценность тем, что играет на чьей-либо пластинке.
МЭТ СНОУ: Когда ты привлек внимание EMI к Кейт Буш, ты как бы приобрел имидж доброго дядюшки, протягивающего руку помощи новому поколению…
ДЭВИД ГИЛМОР: Неужели? Мы записали с Кейт парочку песен, я думаю. Если я вижу что-то, что кажется мне талантливым, и в особенности если это что-то преподносится таким образом, что большинство людей из звукозаписывающих компаний не заметят этого, пока что-нибудь не свалится им на голову с крыши, то у меня возникает желание привлечь к этому их внимание, что я и сделал с Кейт. Ее домашние демозаписи представляли собой писк и игру на ужасном фортепьяно, и они были записаны на очень старом магнитофоне. Я послушал их и понял, что она талантлива, но эти записи нельзя было нести в звукозаписывающую компанию. Чтобы идти туда, сначала нужно было послать эти демозаписи на фиг. Мы записали Кейт правильно, с приличным продюсером и с самым лучшим звукоинженером Джеффом Эмериком, сделали нормальную запись и представили ее EMI. И, конечно, там сказали: «Да, великолепно, мы берем ее».
МЭТ СНОУ: И, наконец, двухсотый и на сегодняшний день последний концерт в Небворте — какие у тебя варианты на случай дождя?
ДЭВИД ГИЛМОР: Варианты на случай дождя таковы: первый — уйти и оставить мокрую, несчастную публику под дождем; второй — немного отойти в глубь сцены — а если ты отошел в глубь сцены, то вся группа отойдет назад тоже — и не играть в полную мощь, поэтому публика по-прежнему сидит мокрая и несчастная; третий — просто насладиться дождем и проявить солидарность со слушателями. Если ты на сцене выглядишь так, будто тебе нравится дождь, то публика чувствует себя лучше и вся группа чувствует себя лучше. Поэтому на самом деле выбора нет.
МЭТ СНОУ: Ты сейчас в состоянии снова сделать альбом и турне?
ДЭВИД ГИЛМОР: Думаю, мы запишем еще один альбом и отправимся на гастроли, но, возможно, не на такие длинные, как эти. Я начал этот проект в апреле 1986-го, а сейчас июль 1990 года — больше четырех лет и почти 100 процентов моей энергии ушло на один проект. Сейчас у меня нет желания возвращаться в студию и проводить там много времени. Все очень просто. В моем возрасте меня насильно не заставишь заниматься этим. Есть масса других дел, на которые хочется потратить время, а музыка, несомненно, отняла огромное количество времени. Я знаю, что снова захочу повторить все это когда-нибудь, но не прямо сейчас.
Мэт Сноу.
«Q», сентябрь 1990 г.
ОСТОРОЖНЕЕ С ТОПОРОМ
Есть только один человек на земле, который не любит Дэйва Гилмора. Гилмор — спокоен, доступен, потрясающ и неимоверно богат. По словам Роджера Уотерса, он живая иллюстрация того, к чему может привести человека потакание страстям, описанным во многих альбомах «Pink Floyd». Лирика Уотерса являлась стержнем магии «Pink Floyd»; исполнение Гилмора придавало ей привлекательные черты. Уотерс ушел в 1986-м, унеся с собой сюрреалистическую часть творчества группы, и когда он узнал, что Дэйв, барабанщик Ник Мейсон и клавишник Рик Райт собрались продолжать выступать под именем «Pink Floyd», развернул против них военные действия. Распад группы, сопровождаемый сочувственным вниманием миллионов поклонников, стал драматической битвой между уотерсовским идеалом «Pink Floyd» и гилморовским прагматизмом. Гилмор был удачливей; мягкость его голоса и фирменная манера игры дали ему право на название «Pink Floyd».
Гилмор — в первую очередь гитарист и лишь во вторую оркестрант. А может быть, и в третью: длинные сессии альбома «A Momentary Lapse Of Reason» подтверждают это. Он не настолько хорош как сочинитель текстов песен, насколько интересен как собеседник, — он импровизатор, а не мыслитель. Концепты Уотерса брали начало в его личных переживаниях; стихи Дэвида включают обобщения, однако практически не выражают его личных взглядов на жизнь и на группу.
Флойдовское видео «La Carrere Panamericana», подтверждающее участие Мейсона и Гилмора в автогонках по Мексике в прошлом году, — это повод задать вопрос: насколько высоко оценят фэны, с нетерпением ожидающие первого за пять лет сингла флойдов, кино про богатого человека, в течение недели не вылезающего из гоночного автомобиля с плохим радиоприемом и горячими липкими сиденьями? Не проявляется ли в этом знаменитый гилморовский идеализм?
Да, есть только один человек в мире, который не любит Дэвида Гилмора. В течение долгого времени они с Дэйвом решали, что такое «Pink Floyd» и существует ли оный. В конце концов Уотерс уделил слишком много внимания группе, чтобы полагать, что «Pink Floyd» обойдется без него; Гилмор же слишком заботился о своей карьере, чтобы дела у группы шли хорошо. Уотерс всегда призывал к контакту, но ни разу так и не вступил в контакт. Раньше Гилмор был блоком питания для «Pink Floyd»; теперь блок питания превратился в саму машину. Даже Роджер Уотерс должен признать, что Дэйв хорошо делает свою работу.
