Жнец усмехнулся, но объяснять не стал:
– Принеси лучше кувшин пива, тарелку каши и баранью ногу, храбрец!
Хозяин нарочито медленно преодолел расстояние от стойки до двери и, эффектно замерев на пороге, скрылся в кухне.
Джефри уселся за тот самый столик, где вчерашним вечером они беседовали с Монжером, и принялся ждать заказа.
Едва он позавтракает, нужно ехать в столицу. Там его уже ждет главарь гильдии… нужно уточнить последние детали.
Ему, жнецу, в предстоящем спектакле досталась весьма интересная роль.
Он должен был разыгрывать из себя некоего Джефри Скайлза, графа, обладателя маленького феода далеко на юге, буквально у самых гор.
– Но разве никто не видел настоящего графа? – удивился жрец, перебив Монжера. – Или мы с ним настолько похожи?
– Нет, не похожи. Просто его действительно никто не видел. Поездка к барону должна была стать для Скайлза первым выходом в свет.
– Откуда же вы прознали о графе?
– У него есть странная мания – переписка посредством голубиной почты. Благодаря этим письмам в Скайлза влюблены практически все незамужние – и некоторые замужние – дамочки высшего общества, а нужный нам барон считает его близким другом… конечно, настолько близким, каким может стать человек, которого вы знаете только из его письменных посланий.
В общем, этим вечером в усадьбе барона Гудкенда – а именно он был той жертвой, которую Джефри обязался убить – должен проходить званый ужин.
Людям Монжера удалось перехватить приглашение, адресованное графу Скайлзу, и тот продолжал сидеть у себя в замке, писать письма и совершенно не подозревать о происходящем в столице.
Джефри необходимо явиться в усадьбу и под любым предлогом остаться с Гудкендом наедине, после чего прикончить старика.
Задача не такая и сложная на первый взгляд, а там посмотрим.
Симпатичная девушка-разносчица принесла его завтрак…
…Покончив с кашей, мясом и пивом, Джефри отправился в конюшню. Верный Черныш выглядел отдохнувшим и полным сил.
– Ну что, дружище? – весело подмигнул ему жнец. – Нас ждет столица!
Конь довольно заржал.
Спустя десять минут с порога «Молчаливого филина» уже никто не смог бы разглядеть одинокого всадника.
Глава 5.
Исцеление
– Ваше Величество, – доложил слуга, заглядывая в кабинет. – К вам прибыл лорд Лейзон.
Король удивленно вскинул брови:
– Кто? Лорд Лейзон?
Что старый рыцарь забыл в такое время в столице?
– Да, Ваше Величество, он самый. Он может войти?
– Конечно, может! – воскликнул король.
Лорда Лейзона король любил. Рыцарь был одним из самых верных слуг короны, являлся незаурядным мастером меча и выиграл все три турнира, в которых, будучи еще молодым, участвовал. Причем выигрывал легко, непринужденно, а ко всему – лорду удалось стать единственным в истории зейдских игрищ воином, ни разу не отнявшим жизнь у своего соперника.
– Здравствуйте, Ваше Величество, – произнес Лейзон, входя.
Он был облачен в белую рубаху, легкую кольчугу, удобные штаны, сапоги из мягкой кожи; за плечами, скрепленный золотой пряжкой у горла, чернел атласный походный плащ.
– По здоровью и тебе, – улыбнулся король. – Проходи, садись! Эдер! Принеси вина и два кубка!
– Мой король, – сказал Лейзон. Одному ему дозволялось так обращаться к Джуану. – Я приехал не для того, чтобы пить с вами вино.
– Ты отказываешься выпить со мной за встречу, рыцарь? – удивился король.
– Нет, конечно, если вы настаиваете… Но, я думаю, сейчас не самое подходящее время для вина. К столице, как я слышал, движется армия захватчиков…
– Вот в чем дело… – произнес король задумчиво. Потом он поднялся и подошел к окну. Добавил чуть тише: – Вот зачем ты прибыл…
– Да, именно за этим, мой король.
– Ты всегда обладал прекрасным слухом! – усмехнулся Джуан, но в голосе его прозвучали грустные нотки. – Итак, ты хочешь…
– …сражаться в ополчении, – закончил за него Лейзон.
– В ополчении? – Король, удивленный, повернул голову к рыцарю. – Но почему в ополчении, а не в королевской пехоте? Я думаю, генерал Ромс дал бы тебе под начало сотню, а то и тысячу наших мечников!
– Там от меня пользы будет гораздо меньше, – покачал головой рыцарь. – Я хочу помочь ополченцам вернуться домой. Если я буду среди них, мы сможем спасти гораздо больше несчастных.
– Но ты понимаешь, что ополчение пойдет на убой? – спросил король. – Что мы ставим их в авангард, чтобы отвлечь внимание от основных полков?
– Да, понимаю. И постараюсь задать хорошую трепку негодяям.
– Маги не будут ставить защиту на ополченцев, рыцарь. Это ты тоже понимаешь?
– Понимаю. И принимаю. И все равно прошу моего короля оказать мне милость, – упрямо настаивал Лейзон.
Джуан Первый тяжко вздохнул.
Лорд Лейзон, великолепный боец, настоящий мастер, хочет, чтобы ему разрешили, по сути, совершить самоубийство. Без магической защиты, в окружении неумелых крестьян – или дворянских сынков, неважно, – которые не помогут в трудную минуту, а, скорее всего, попросту будут мешать… Даже у Лейзона практически не останется шансов выбраться из боя живым.
Джуану Первому не слишком по душе было отправлять сотни мирных землепашцев, сапожников и кузнецов на убой. Он был хорошим правителем, любил свой народ, и если бы имелась хоть малейшая возможность отказаться от этого плана, король непременно бы ею воспользовался.
Он не был воплощением Кваруса на земле. Но прекрасно понимал – нужно пожертвовать малым для спасения большего. В данном случае малым были ополченцы, а большим – все королевство.
Но лорда Лейзона нельзя было отнести к малому. Он отличался от ополченцев так же, как взрослый ястреб от юных и глупых воробьев.
Однако и отказать рыцарю король попросту не мог. Точнее, мог, но – не этому рыцарю. Джуан знал – откажи он сейчас, лорд Лейзон смиренно кивнет, уйдет, а во время боя появится на поле сражения и бросится на неприятеля.
Вполне в его духе. И подобное уж точно запретить нельзя никому.
Пусть лучше он будет в строю с ополченцами, чем в одиночку.
– Ты уверен? – в последний раз спросил король. – Я обещаю, генерал Ромс даст тебе под командование тысячу лучших мечников…
– Я уверен, что мое место – среди ополченцев, – перебил его Лейзон. – Именно поэтому я – здесь, у вас в кабинете. Мне не нужна тысяча мечников. Мне достаточно моего клинка.
Эдер принес поднос с кувшином жейского красного вина стапятидесятилетней выдержки и с двумя позолоченными кубками. С поклоном поставил их на стол, разлил вино и удалился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
