А теперь — это.
Зачем он это делает? Зачем мне это говорит?..
— Мне казалось, у тебя теперь есть другой объект, — не удержавшись, колко заметила я. — Для союза и желания… добра.
Лод издал тихий короткий смешок:
— О, с Навинией у нас совсем другая игра, нежели была с тобой. Просто я привык использовать свои игрушки с максимальной пользой. И всегда получать от них лучшее, что они могут мне дать. — Он говорил сдержанно, но в словах скользнули какие-то лукавые нотки. — Посмотри на меня… пожалуйста.
Наверное, именно потрясение от того, что он прибавил последнее слово, заставило меня и правда поднять голову, наконец взглянув ему в глаза.
Теперь — тёплые.
— Я не лгу тебе. И никогда не хотел причинять тебе боль. — Он снова говорил со мной ласково, почти нежно. Словно мы вернулись в тот день, когда я лежала на его постели после побоев Артэйза. — Но если ты действительно собираешься вернуться домой… я не хочу послужить помехой этому.
— Помехой?
— Чем меньше вещей будет держать тебя в этом мире, тем лучше. И помехой может стать даже простая дружеская привязанность. Особенно если в том мире жизнь тебя друзьями не баловала.
И тут меня осенило.
Льена. Глупая девчонка, влюбившаяся в того, кто был к ней добр. Конечно, Лод видит во мне её тень — и не хочет повторения истории. Пока речь шла о том, что вскоре мне сотрут память и отправят к светлым, моё отношение ничего не значило. Но мы заключили сделку, которая изменила всё, и он решил надеть ледяную маску… чтобы, когда придёт время, вновь не стать тем, кого девочка из другого мира не сможет отпустить.
К чему тогда этот разговор, категорически не вписывающийся в подобный план? Из-за того, что я сказала вчера? Из-за моих слёз? Но это как нельзя лучше соответствовало его замыслу: заставить меня поверить, что я — кукла, которую использовали и выбросили. Ведь после такого ни о какой привязанности речь бы уже не шла.
Чему я могу верить? Этой маске — или предыдущей? Или изначальной, той, которую он сейчас приберегает для Навинии?
Я не знала.
— Не бойся. История с Льеной не повторится. — Слова, которые я в конце концов произнесла, звучали с твёрдостью обещания. — Даже если что-то помешает мне вернуться… я никогда не сделаю такой же глупости, как она.
Ведь я правда этого не сделаю. Я не убегу, потому что бежать мне некуда.
И уж точно никогда не скажу ему о том, что чувствую.
— Я верю тебе, — просто ответил Лод. — А тебя прошу верить мне. И больше не плакать… по крайней мере, из-за меня. — И, иронично улыбнувшись, протянул мне руку. — Сделка?
Улыбнувшись в ответ, я без лишних раздумий пожала его тёплую ладонь:
— Сделка.
Что ж, и в итоге я поверила той маске, которой хотела поверить. Хотя это определённо было не самым разумным решением.
Но вера — одна из тех штук, что с трудом поддаются доводам разума. Как и надежда… и третье чувство, из которого русские затейники когда-то сделали имя.
Ещё более алогичное, чем первые два.
— Отлично. — Он разорвал рукопожатие и, совестливо вздохнув, сдвинул Бульдога со своих коленей, заставив пса перекатиться на ковёр безропотным мячиком. — Как насчёт партии в скаук? В знак примирения.
— Скаук… а, риджийский аналог шахмат. — Я кивнула, вытащив из недр памяти нужное воспоминание. — Мы не ссорились, но я очень даже «за».
Играли там же, сидя на полу, разложив доску рядом с моей постелью. Расчистить стол не представлялось возможным, а внизу, видимо, всё ещё хозяйничала Навиния. Впрочем, нам и тут было неплохо. Правда, я пожертвовала Лоду одеяло, чтобы ему не пришлось мёрзнуть на полу.
Доска для скаука, которую колдун откуда-то призвал, не сильно отличалась от шахматной, разве что клеток, привычно делившихся на светлые и тёмные, было не шестьдесят четыре, а сто двадцать одна. Одиннадцать на одиннадцать.
Пока мы с Лодом разбирали свои фигуры — он чёрные, я белые, — я гадала, насколько их качество и расстановка отличаются от привычных мне. И на что похож сам скаук? Наверняка это что-то вроде сказочных шахмат,[30] вопрос только, какого жанра…
— Каждый игрок выставляет на доску по семнадцать фигур. Фигуры делятся на шесть видов. Это король. Он беззащитен и никогда не двигается, — Лод выставил статуэтку тёмного дерева на клетку, которую я по аналогии с шахматной доской окрестила f11. — Понятий «шах» и «мат» здесь нет, но игра заканчивается, когда один из королей повержен. Если ему угрожает захват в один ход. Поскольку ходить он не способен, возможность самому уклониться от угрозы отпадает, и защитить его может лишь другая фигура.
— Плохо ему приходится. — Я выставила свою аналогичную фигурку на f1 — вполне достоверное изображение человека в короне — и взяла другую, в белой мантии, с глубоким капюшоном, скрывавшим лицо. — А это кто?
— Это колдун. Самая сильная фигура, как ферзь в шахматах. Даже ходит так же. Если его захватывают, то через десять ходов он возвращается к тебе на ту же клетку, с которой начинал. Кроме того, пока он на доске, то раз в десять ходов может вернуть одного из утраченных тобою воинов… да, это они, — Лод кивнул, когда я тронула одного из одиннадцати маленьких рыцарей в белых доспехах. — Подобие пешек. Тоже двигаются только вперёд и только на одну клетку, но могут ходить и по диагонали, и не для того, чтобы захватить вражескую фигуру. Сами не возвращаются, их может оживить только колдун. И начинают… — Он выстроил воинов ровным рядом на десятой горизонтали так, что они сплошным строем прикрыли короля, — здесь. И в начале игры, и после возвращения. Вернуть можно любого, на любую свободную клетку этой линии. Но ходить он сможет лишь на следующий ход.
Любопытно, однако. Возрождение фигур… видимо, в скауке это заменяло превращение пешек, достигших последней горизонтали.
Да уж, в шахматах такого точно никогда не было.
Зато в компьютерных играх встречалось постоянно.
— Понятно. И где начинает колдун?
— Самые сильные фигуры начинают на соседних клетках с королём. Но до расстановки мы ещё дойдём, а сначала я расскажу обо всех, — Лод поднял крошечную девушку в длинном платье, с короной на голове. — Это принцесса. Тоже имеет право вернуть одного воина, но раз в пять ходов, и через столько же возвращается к тебе при захвате. Ходит по диагонали, как слон в шахматах. Может перепрыгивать через другие фигуры, как конь, но лишь через одну за раз. Если ей приходится прыгать, обязана встать на клетке, следующей за перепрыгнутой фигурой. Нападает двумя способами: либо перемещается по диагонали и замещает одну из фигур противника, либо идёт по горизонтали на соседнюю клетку… не важно, вперёд или назад, но только на соседнюю… и захватывает фигуру, находящуюся там. Таким образом, начиная всегда на белых клетках, в процессе игры она может перемещаться на чёрные, а потом обратно. Но только путём захвата.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
