А пока основной упор исследователи делали на накопление и обработку экспериментальных данных, полученных в виде сигналов с множества датчиков различных гидрофизических величин, размещенных на различных глубинах океана, в том числе на априорно известных глубинах образования аномалии. Эти сигналы записывались на пленках многоканальных магнитофонов на специально оборудованных кораблях и подводных лодках и затем воспроизводились на таких же магнитофонах в исследовательских лабораториях. Даже несведущему в принципах обнаружения какого-либо явления на фоне шумов должно быть понятно, что эта задача не могла быть решена простым выявлением или измерением величины какого-то сигнала. Здесь необходима так называемая статистическая обработка сигнала, которая позволяет выявить тенденцию изменения уровня или мощности сигнала и его связь с изменениями других сигналов. И в исследовательские лаборатории, в том числе нашего института, стали поступать километры магнитной пленки многоканальной информации. Сразу же возникли, по крайней мере, две проблемы. Первая, техническая, была связана с организацией средств обработки информации, позволяющих выполнять эту обработку не только в реальном, то есть в темпе записи, но и в ускоренном, например, в десять раз превышающем темп записи, масштабах времени. Вторая, научно-методологическая, определяла необходимость разработки алгоритмов, позволивших выделять полезный сигнал на фоне шумов, то есть факт вхождения в зону аномалии.
Мне было предложено принять участие в этих работах, имея в виду прежде всего организацию технических средств обработки информации. Существовавшие в то время в СССР ЭВМ, несмотря на свою громоздкость, не обладали необходимым для решения этой задачи быстродействием. Они не могли справиться со считыванием и первичной обработкой сигналов даже в реальном масштабе времени. А поток привозимой с исследовательских судов информации все возрастал и возрастал.
Директор института стал проводить диспетчерские совещания, на которых велся учет, сколько материала прибыло и сколько обработано. Положение становилось критическим, и мы решили создать свои, специализированные, аналоговые машины. Нам стало известно, что в одном из сотрудничающих с нами военно-морском институте, кстати, располагавшемся в здании Александровского дворца в городе Пушкин, используют операционные усилители — основной элемент любой АВМ — с нужными нам характеристиками. Усилители мы заказали, и два моих сотрудника, Борис Гурин и Тамара Григорьева, спроектировали, а после изготовления, отладили первый образец широкополосной специализированной АВМ, названной нами МШ — модель широкополосная. По своим характеристикам и функциональным возможностям эта модель решала нужную нам задачу — первичную обработку сигналов с десятикратным ускорением, то есть сигналы, записанные в течение 60 минут, обрабатывались за 6 минут. К концу шестидесятых—началу семидесятых проблема с первичной обработкой была снята: было изготовлено и использовались на территории института и за его пределами около двадцати экземпляров МШ.
Конец десятилетия завершился серьезными событиями в нашей группе. Начну с трагического события. Любовь, пожалуй, самый бескомпромиссный, самый требовательный человеческий дар. Почти всегда человек должен платить за счастье, иногда по самой высокой цене. Наш Валерий Красуленков был долго влюблен в одну женщину, сотрудницу нашего института. Эта женщина, как было известно, отвечала ему взаимностью. Нам, во всяком случае, мне, она не казалась очень интересной, однако это не помешало ей заиметь и второго любовника. Но такая ситуация категорически не устраивала Валерия. Как и сколь долго развивались отношения между конкурирующими сторонами — неизвестно, но закончились они очень плохо. Для всех, но, прежде всего, для Валерия. Во время драки он получил глубокое ножевое ранение в живот и, несмотря на усилия врачей, спасти его не удалось. Родители, старик и старуха, остались в полном одиночестве. Во время судебного процесса, обвиняемый и его адвокат утверждали, что именно Валерий вытащил нож, предназначенный для чистки рыбы, и пытался ударить им своего противника, но тому удалось развернуть руку с ножом. Валерий, по их утверждениям, сам напоролся на свое же оружие. Как было на самом деле, никто не знал, но суд стал на сторону обвиняемого и его оправдал. Примерно через год, оправданный, еще совсем молодой человек, умирает от рака. Случайность или Божий суд?
Пришла пора завершать свои диссертационные дела нашим аспирантам, ведущим специалистам моей группы, Борису Гринчелю, Александру Синякову и Борису Гурину. В день победоносного окончания шестидневной войны, это было 7 июня 1967 года, Борис Гринчель защитил кандидатскую диссертацию. Процесс защиты прошел нормально, но судьба защиты, оказывается, висела на волоске: голосов “за” было подано всего на один больше, чем “против”. Многие это объяснили тем, что членам ученого Совета не понравилась фамилия Бориса, слишком созвучная с фамилиями тех, кто только что одержал победу там, на Ближнем Востоке. Хотя, кто был по национальности отец Бориса, я не знал тогда, как и не знаю теперь. Что же касается его матери, Тамары Михайловны, с которой я был знаком, то это была русская женщина, приятная и гостеприимная. Так что, может быть, Борис едва не пострадал “зазря”. После защиты Борис проработал у нас с полгода и ушел в один из экономических институтов, взяв курс на дальнейшее свое развитие не в области техники, а в области экономики. Пустым уходить было не “экономично”, и он решил прихватить с собой одного из очень нужных мне работников, Тамару Григорьеву, пообещав ей, как это водится, повышение зарплаты. В это время во всю шли работы по конструированию АОЧХ, и уход Тамары сильно бы отразился и на сроках и на качестве проектирования прибора. Да и вообще терять такого работника не хотелось. Поэтому Григорий Львович с трудом, но пробил повышение для Тамары и в зарплате и в должности. Таким образом, Тамара от “благодарности” Гринчеля оказалась в выигрыше, ну а мы все были на него очень злы. Желая восстановить с нами хорошие отношения, Борис и его жена Татьяна пригласили всю группу на прекрасно организованную встречу Нового 1969 года. Больше того, в течение многих лет он и Таня проявляли по-настоящему дружеское к нам отношение. Мы с охотой бывали друг у друга на семейных торжествах, но больше всего мы получали удовольствие, посещая его дачу в Усть-Нарве, приобретение и благоустройство которой происходило на наших глазах. Боря поставил перед собой непростую задачу: не только освоить новую для него область — экономику, но и стать в ней фигурой, доктором наук. И он не очень быстро, но неуклонно и последовательно шел к своей цели. Появились новые идеи, книги, заграничные командировки. Процесс был непростым в том числе и потому, что к людям, не имевшим базового экономического образования и претендующим на высокую ученую степень, отношение было особое. В конце концов, защита состоялась. Болезненным был процесс утверждения, Борис даже перенес сердечный приступ, но в начале восьмидесятых победа была одержана — Борис стал доктором экономических наук. Я был искренне рад его успеху, безусловно, заслуженному. Однако, что-то между нами пробежало, и наши контакты практически прервались.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
