Орудие было гладким на ощупь и поблескивало, как будто было смазано маслом; многочисленные грани сияли, отражая солнечный свет. Это изделие, по форме напоминавшее лист ивы, было почти идеально симметричным во всех направлениях. Длина его точно соответствовала длине ладони Джондалара — от основания до кончиков пальцев, оба конца были острыми и постепенно расширялись к середине, где похожее на лист ивы острие достигало примерно ширины четырех сложенных вместе пальцев. Посмотрев на острие в профиль, Джондалар заметил, что у этого изделия совершенно отсутствует изгиб, характерный для орудий, изготовленных на пластинах. Оно было идеально прямым и ровным, и максимальная толщина в поперечнике была не больше толщины мизинца.
Джондалар со знанием дела потрогал острую кромку. Она была очень острой и лишь слегка притупленной мелкой ретушью. Его чуткие пальцы пробежали по поверхности изделия, ощущая все те крошечные всхолмления и впадины, которые получились в результате последовательного удаления кремневых чешуек, что позволило придать этому острию столь прекрасную симметричную форму.
— Оно слишком красиво, чтобы использовать его в качестве оружия, — с восхищенным вздохом сказал Джондалар. — Настоящее произведение искусства!
— Да, пожалуй, этот экземпляр я не отдам охотникам, — сказал Уимез, обрадованный высокой оценкой собрата по ремеслу. — Я сделал его как образец для демонстрации нового способа обработки.
Эйла, вытянув шею, разглядывала искусно сделанные орудия, покоившиеся на земле в мягких складках кожи, и не смела даже дотронуться до них. Она никогда еще не видела таких красивых и изящных наконечников и такого разнообразия форм и размеров. Кроме иволистного острия, там были еще асимметричные орудия с выемкой: с одной стороны у них была острая режущая кромка, а с другой — узкий ровный выступ, который можно было, вероятно, вставить в рукоятку, чтобы использовать это орудие в качестве ножа. Еще несколько изделий напоминали наконечники для копий или особого вида ножи — это были более симметричные, постепенно сужающиеся к концу орудия с плоскими обоюдоострыми лезвиями.
— Если хочешь, можешь взять и рассмотреть их получше, — сказал Уимез, заметив интерес Эйлы.
Восхищенно сверкнув глазами, она начала перебирать эти изящные орудия, словно они были сокровищами. Хотя, возможно, именно таковыми они и являлись.
— Кремень… такой гладкий… словно живой, — сказала Эйла. — Я даже не представляла, что бывает такой замечательный кремень.
Уимез улыбнулся.
— Ты почти угадала секрет, Эйла, — сказал он. — Именно такие качества позволяют изготовить подобные острия.
— Вы нашли такой кремень где-то поблизости? — недоверчиво спросил Джондалар. — Я тоже никогда не видел таких камней.
— Нет, боюсь, такого кремня в месторождениях просто не бывает. Но конечно, мы знаем, где можно раздобыть достаточное количество кремня отличного качества. К северу от нас есть одна большая стоянка, она расположена рядом с кремневым месторождением. Мы с Данугом как раз недавно вернулись оттуда. Однако для этих орудий мы специально обработали кремень… в огне.
— В огне?! — воскликнул Джондалар.
— Да, да, в огне. При прокаливании камень изменяется. Именно поэтому он и становится таким гладким на ощупь… — Уимез взглянул на Эйлу, — таким живым… Короче, после прокаливания он приобретает особые свойства. — Чтобы его объяснения были более понятными, он показал им кремневый желвак, явно побывавший в очаге. Камень был покрыт сажей и слегка обожжен, и когда Уимез ударом отбойника отколол от него кусок, то оказалось, что внешняя известковая корка тоже стала более темного цвета. — Мы случайно сделали это открытие. Просто как-то раз я случайно уронил кусок кремня в очаг, где был разожжен хороший жаркий костер. Ну, вы и сами знаете, какой жар дают горящие кости.
Эйла понимающе кивнула. Джондалар пожал плечами, он не обратил на это особого внимания, но поскольку Эйла согласилась с Уимезом, то он тоже не стал возражать.
— Я было собрался выкатить камень обратно, — продолжал Уимез, — но Неззи решила, что раз уж этот камень попал туда, то ему суждено стать подставкой для чаши, в которую стекал сок с ее жаркого. Упав в очаг, мой камень разбил костяную чашу, и я подвинул его так, чтобы хоть как-то исправить последствия этого случайного падения, оказавшегося в итоге подарком судьбы. Правда, тогда я считал, что этот кремень уже вряд ли на что-то сгодится. Он был изрядно обгоревшим, таким же как этот, и я не использовал его до тех пор, пока у меня был другой материал. И даже когда я первый раз ударил по нему, сняв кусок корки, то решил, что работать с ним нельзя. Взгляните сюда, и вы сами поймете, почему я так подумал, — сказал Уимез, протягивая им два кремневых отщепа.
— Да, кремень изменился, он стал каким-то темным… — заметил Джондалар, — и непривычно гладким на ощупь.
— Так уж вышло, что я как раз начинал тогда делать атерианские наконечники, пытаясь усовершенствовать свои методы обработки. И поскольку я еще только проверял свои новые идеи, то решил, что для таких экспериментов сойдет и этот обгоревший желвак. Но как только я начал обрабатывать его, то сразу заметил разницу. Все это произошло вскоре после моего возвращения из Путешествия, Ранек тогда был еще совсем ребенком. И с тех пор я постоянно работаю с обожженным кремнем, стараясь понять все тонкости этого процесса.
— А какую разницу ты заметил? — поинтересовался Джондалар.
— Сам попробуй, Джондалар, и ты все поймешь.
Джондалар достал отбойник, узкий овальный камень, зазубренный и выщербленный от употребления, который удобно было держать в руке, и начал сбивать с желвака внешнюю известковую корку, чтобы подготовить кремень для дальнейшей обработки.
— Если сначала хорошо прокалить кремневый желвак, — продолжал Уимез, наблюдая за действиями Джондалара, — то потом его гораздо легче обрабатывать. Используя отжимник, можно удалять с поверхности кремня мельчайшие чешуйки и пластинки. Благодаря такой отжимной плоской ретуши можно придать изделию практически любую форму.
Обмотав левую руку куском кожи, чтобы защититься от порезов, Уимез вложил в нее кусок кремня, только что отколотый от обожженного желвака. В правую руку он взял короткий костяной ретушер, приложил его заостренный конец к краю кремневого отщепа и с изрядным усилием провел им взад и вперед вдоль острой кромки камня, отделив от него маленькие удлиненные чешуйки. Уимез собрал их и показал Джондалару, затем тот сам попробовал так же обработать другой кремневый отщеп, и всем стало ясно, что он потрясен и очень доволен результатом этого эксперимента.
