– Все я понимаю, – поморщился Илар, – мне нужно обдумать. Мне тоже не хочется вечно быть трактирным музыкантом. Не о том я мечтал. В общем, подумаю. Теперь о другом – Анара, ты можешь полечить однорога?
– Чуть позже, – кивнула девушка. – Когда силы восстановлю… Что-то я не рассчитала с цветами. Слишком слаба. Да и лекарка из меня слабая…
– Девочка, ты так и не сказала, что будешь делать после того, как выздоровеешь, – требовательно спросила Легана, глядя в лицо Анары. – Ты уйдешь?
– Нет. Я останусь, – снова потупилась девушка. – Я пока поживу у вас, если можно. Я отработаю свою еду и одежду, обещаю.
– Ничего не надо отрабатывать, – покраснел под пристальным взглядом шаманки Илар. – Живи, да и все. Куска лепешки у нас не найдется, что ли? Мясо ты не ешь… кстати, почему?
– Я не могу есть плоть живых существ, – нахмурилась Анара. – Мы едим только растительную пищу. Мы не питаемся животными… и людьми.
– Понятно… в общем, живи, сколько хочешь. Если тебе понадобится одежда, обувь – скажешь.
– Скажу, – улыбнулась Анара. – Пойду в конюшню, посмотрю на него. Полечу немного.
– Я с тобой! – взметнулся Даран.
– А я прилягу на часок, – устало произнес Илар. – Сегодня был тяжелый день. А мне еще работать… Да, да, я подумаю! Нечего на меня так глазеть! Буду думать!
* * *
В этот вечер Илар был невнимателен. Играл, пел, но мысли у него были совсем не в трактире, пропахшем соусами и дешевыми благовониями девиц. Как нарочно, сегодня посетители были особо щедры – сыпали монеты не считая, и сумка у Дарана раздулась, как никогда. Музыканты, довольные, веселые, недоуменно поглядывали на своего начальника, перешептывались, но он молчал, во время недолгого отдыха глядя в пространство, будто видел в нем что-то, недоступное другим.
«Ведь она права! Я и сам не раз думал над этим: зачем я шел в столицу? Играть по трактирам? Тратить свою жизнь на созерцание пьяных рож посетителей и сисек шлюх? И ведь так будет и дальше – каждый день, каждый вечер… долгие годы. Этого я хотел? Нет. Не этого. И тогда какой вывод? Вывод один – нужно бросать это занятие. А чего душой кривить – нравится ведь поклонение слушателей, деньги нравятся. Хотя куда мне их тратить? Правильно сказала шаманка – мы при тех деньгах, что есть, могли бы прожить годы. Зачем я тут?»
– Эй, начальник, ты чего задумался? Что с тобой? – обеспокоенно спросил певец. – Что-то случилось?
– Случилось, – решился Илар. – Ребята, я ухожу. Извините, но это последнее мое выступление в трактире.
– Вот как, – грустно сказал дудочник. – Почему-то я знал, что так будет.
– И я знал, – кивнул певец.
– И я, – мотнул головой третий член команды. – Ты не трактирного уровня музыкант. Тебе нужно играть для богатых господ, для дворян. Что ты забыл в занюханном трактире? Очень жаль – с тобой мы зарабатывали гораздо больше, чем раньше. Очень жаль.
– Мне тоже жаль, ребята, – нахмурился Илар. – Но…
– Да не объясняй, – пожал плечами певец, – у каждого своя жизнь, и каждый человек поступает так, как ему выгодно. Мы не пропадем без тебя; жили же как-то раньше, когда тебя не было. Но… жаль, очень жаль.
Илар кивнул, отпил из кружки и потащился к трактирщику – сообщить печальное известие, ведь трактирщик говорил, что его доходы удвоились, когда Илар стал выступать в заведении.
Пришлось попотеть: трактирщик предлагал великолепные условия, предлагал плату, в десять раз большую, питание какое угодно, даже девиц бесплатно, если Илар останется. Но музыкант был непреклонен, и трактирщик наконец отстал, выдал ему обычную вечернюю плату и пожелал удачи в другом месте таким тоном, что было ясно – он желает Илару провалиться сквозь землю и сгнить заживо. Илар понимал его – никому не хочется потерять такую приманку для посетителей.
Доиграл в этот вечер с трудом. Пересилил себя; было желание бросить все и бежать домой – посмотреть, как там однорог. Да и вообще после слов Леганы и размышлений о жизни то, чем он сейчас занимался, казалось странным и каким-то… грязным, что ли. Мама точно была бы не в восторге, узнав, что ее сын, такой воспитанный, благородной крови, играет пьяным посетителям и распевает скабрезные песенки.
Поделили деньги – чуть не горстями. Монет было много, даже два золотых – один потертый, откуда-то с юга, с профилем старого императора.
Попрощались с музыкантами; последовали долгие пожелания удачи, хороших клиентов, ну и все такое прочее, что желают друг другу те, кто работал вместе, а теперь расстаются – возможно, навсегда. Трактирщик не вышел – сердитый, как демон. О его недовольстве доложила подавальщица, которая вечно строила Илару глазки.
Извозчик тоже был огорчен: постоянный клиент уходит, кто будет радоваться? Впрочем, Илар его заверил, что, как только найдет новое место работы, сразу же сообщит и будет с ним ездить. Тогда извозчик повеселел и с гиканьем умчался прочь, в ночную тьму, отбрасывая тусклые блики света масляным фонарем, прикрепленным на дуге.
Устама открыла калитку, Илар даже не успел постучать. Видать, слышала, как приехала повозка извозчика. Илар шагнул во двор. Пахло ночными цветами, лето уже вступило в свои права. Все цвело, все тянулось к небу – садик привели в порядок, и Легана выращивала там травы и цветы – полезные и просто красивые, а еще – пахучие.
Илар уселся за стол. Не глядя на шаманку, потянулся за кувшином, налил в кружку. Легана молчала, потом слегка улыбнулась и тихо спросила:
– Решился?
– Решился, – грустно кивнул Илар, – только вот на душе погано. Даран, а ты что чувствуешь? Ты рад?
– Как тебе сказать, господин… и да, и нет, – солидно заметил мальчишка. – Денежки мы гребли хорошие, но тебе, могучему колдуну, не по чину играть перед какими-то простолюдинами!
– Простолюдинами! – фыркнул Илар. – Зазнался ты! А мы-то кто, тоже простолюдины!
– Нет. Я помощник колдуна, помощник лекарки. Ты могучий черный маг, не пристало тебе зарабатывать, тренькая перед всякими… уродами!
– Не ругайся! Вот что с ним делать, а? Как приучить его говорить правильно? – скривился Илар.
– Научится, – улыбнулась Легана. – Все пройдет. Он вырос при трактире. Что он мог там узнать, чему научиться? Теперь ты его учитель. Отец, мать, брат – все вместе взятое. Научишь. Давай-ка к делу. Нужно как-то и тебе учиться. Понять, что ты можешь в магии.
– А чем мы занимались до этого? – неприятно удивился Илар. – Кто кур несчастных в кашу превращал? Что я еще могу?
– Вот и надо выяснить, что ты можешь. Должна быть какая-то закономерность: почему у тебя получается именно то, что получается? Мы так и не смогли с тобой этого понять. Я не вижу связи между теми заклинаниями, что у тебя получаются, и теми заклинаниями, что должны получиться. Почему заклинание, которое относится к заклинаниям земли, убивает живых существ? Почему тебя слушаются мертвецы? Что все это значит? Есть ли способ сделать так, чтобы у тебя получались именно те заклинания, которые описаны в книге?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
