Но, с другой стороны, если по примеру страуса прятать голову под крыло, ему до конца своих дней не избавиться от угрызений совести! Нет, настала пора посмотреть правде в глаза, решил Мейсон и открыл альбом, надеясь на то, что во второй раз фотографии Дианы не произведут на него такого оглушающего впечатления, как было в первый.
И вновь его неприятно резануло то, что Диана в младенчестве ни единой черточкой не была похожа с Кевином. Мейсон погладил фотографию и прошептал:
— Прости, если можешь!
Как все-таки несправедливо, что Кевин похож на него, а не на мать! За что ему такой подарок судьбы? Он его ничем не заслужил!
Слезы затуманили Мейсону глаза, и он впервые признался себе, что уход возлюбленной был для него настоящей трагедией. Господи, как же ему не хватает Дианы! Железный обруч тоски стиснул его грудь, Мейсону стало тяжело дышать…
Но тут из коридора донесся топот детских ножек, и Мейсон поспешно закрыл альбом.
Однако Кевин все равно спросил:
— Что с тобой, папа?
Мейсону пришел на ум добрый десяток отговорок, но он не посмел солгать сыну и тихо сказал:
— Я рассматривал детские фотографии твоей мамы Дианы и расстроился.
— Почему? — Кевин подошел поближе.
— Потому что я любил ее, и мне хотелось бы ей кое-что сказать, но это невозможно.
— Тогда скажи мне, — предложил Кевин, забираясь с ногами на диван.
Мейсон привлек малыша к себе.
— Боюсь, что это не одно и то же.
— Почему?
Кевин в последний месяц стал ужасным «почемучкой».
— Почему?.. — Мейсон замялся, но затем собрался с духом и произнес: — Я хотел попросить у твоей мамы Дианы прощение за то, что так долго на нее сердился. Я ведь не знал, что у меня есть ты.
Кевин подумал и уверенно заявил:
— Она бы тебя простила.
— Откуда ты знаешь? — печально улыбнулся Мейсон.
— Мама говорит, Диана была очень доброй. Как Трейси, — рассудительно ответил Кевин. — А Трейси всегда меня прощает. Даже когда ужас как разозлится.
— Спасибо, сынок.
Мейсон вспомнил изречение «устами младенца глаголет истина». Он наклонился и поцеловал малыша в затылок.
— А где мама? — вдруг забеспокоился Кевин. — Я хочу есть.
И у Мейсона тоскливо защемило сердце. Господи! Да он чуть было снова не влип! Но, к счастью, успел опомниться. Лучше поздно, чем никогда…
— Мама сейчас придет. — Лицо Мейсона словно закрылось непроницаемой маской. — Они с тетей Мэри решили пробежаться перед завтраком.
Заворачивая за угол, Крис замедлила шаг. Слова Мэри так взволновали ее, что она теперь побаивалась встречи с Мейсоном. Она, наверное, не сможет как ни в чем не бывало войти в дом и непринужденно заговорить с ним…
Ничего вроде бы не случилось, и в то же время все вокруг изменилось…
Черт побери! Она же не собиралась влюбляться в Мейсона Уинтера! Он ясно дал ей понять, что как женщина она ему не нужна. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, почему Мейсон вчера был так с ней любезен: ему просто хотелось загладить свою вину за недостойное поведение на балу. Вот и все!
Да и чего уж там было недостойного, если разобраться? Он ведь ничего ей не обещал и, даже, наоборот, пытался ее остановить, намекая, что в его мире ей нечего надеяться на теплый прием.
Зачем, черт побери, она потащилась на этот проклятый бал?
Крис замерла перед крыльцом, не решаясь войти. Но нельзя же было простоять столбом целый день! Поэтому она растянула губы в якобы непринужденной улыбке, приоткрыла дверь и… опешила, почувствовав запах гренок.
— Привет, мама! — крикнул Кевин. — Мы на кухне.
Крис растерянно переминалась с ноги на ногу. Мейсон же собирался пригласить их на завтрак в кафе! Она посмотрела на часы. Было еще рано; нельзя сказать, что она отсутствовала целую вечность и они так изголодались, что просто не выдержали.
Крис пошла к кухонной двери, на ходу снимая куртку. Мейсон и Кевин сидели за столом и дожевывали гренки.
— Извините, что мы вас не дождались, — торопливо проговорил Мейсон, пряча глаза, — но, оказалось, мне нужно на работу… у меня срочные дела.
— Мы не все съели, мама! Тебе тоже достанется, — утешил Кристину Кевин.
Крис даже не подозревала, как сильно ей хотелось провести утро вместе с Мейсоном!
— Я ничего не перепутала? По-моему, вы собирались сегодня отдохнуть?! — сказала она, злясь на себя за то, что не может скрыть разочарования.
Мейсон сложил в раковину грязные тарелки.
— Что поделаешь? Непредвиденные обстоятельства.
— Ясно… Ну, ничего! Пожалуй, это даже к лучшему. — Крис решила, что она скорее удавится, чем выкажет свои истинные чувства. — Тогда я составлю компанию Мэри: она просила меня сходить с ней в универсам, а мне неловко было отказываться…
Мейсон посмотрел на нее в упор, и Крис с ужасом поняла, что он не верит ни единому ее слову.
Но он предпочел не вдаваться в подробности, а лишь заметил:
— Вы правы. Это действительно к лучшему.
— Я отправляюсь в душ, — пробормотала Крис, боясь, что еще немного — и она наделает глупостей.
— В таком случае до свидания. Когда вы выйдете, я; наверное, уже уеду, — вежливо улыбнулся Мейсон.
Господи, да она бы все сейчас отдала тому, кто подсказал бы ей эффектный прощальный жест или фразу! Но суфлеров рядом не оказалось, и Крис молча повернулась к Мейсону спиной, испугавшись, что еще минута — и ее сердце выпрыгнет из груди и упадет к его ногам.
Через час Мейсон уже был у себя в офисе.
Пожалуй, впервые в жизни его не радовала перспектива провести целый день в одиночестве, и вместо того, чтобы направиться в свой кабинет, он решил не торопясь пройтись по зданию.
Но, как оказалось, Ребекка опередила его.
— Я думала, ты наконец устроишь себе выходной, — удивилась Ребекка.
— Насколько я помню, ты тоже собиралась отдохнуть, — прищурился Мейсон, обрадованный тем, что можно будет перекинуться с кем-нибудь хоть парой слов.
— Да, но у меня нет сына, который ждет меня, как манны небесной. — Ребекка откинулась на спинку стула и закинула руки за голову. — С какой стати ты сюда притащился в воскресенье? Что за срочные дела?
— А с какой стати ты меня допрашиваешь? — возмутился Мейсон. — Да еще таким тоном! Ты что, не с той ноги встала, злючка?
— Ты ко мне сегодня не цепляйся, Мейсон, — предупредила Ребекка. — Я действительно сегодня не в духе, так что от меня лучше держаться подальше.
Хорошо зная Ребекку, Мейсон понимал, что она не шутит. Но она была ему слишком дорога, чтобы отступиться от нее и даже не попытаться ей помочь в трудную минуту.
Засунув руки в карманы джинсов, Мейсон осторожно спросил:
— Может, поговорим?
— Да что с тобой разговаривать?! Ты же меня слушать не хочешь!
