– Ты что делаешь, гад?! – возмутился отец Василий. – Отдай трубку! Отдай, я сказал!
Исмаил увернулся, крутнул рулем, и священника отбросило к дверце.
– У чехов «Мерседес» номер шесть семь три… – сказал он и преспокойно отдал телефон священнику.
Отец Василий тут же принялся набирать бугровский номер. Но было уже поздно. Там постоянно шли короткие гудки. Виктор Сергеевич, видимо, времени не терял и собирал своих старших воспитанников. А потом Бугров со товарищи будут по всему оврагу искать набитый чеченцами джип, чтобы предотвратить или остановить несуществующую драку. А нарвется на Купона.
– Ты же столько людей только что подставил!
– С волками жить – по-волчьи выть, – парировал мулла. – А ты как поступаешь? Ах, Россия в опасности! – придурочным голосом спародировал он священника. – Ах, я спасу Россию! И стук-стук чекистам…
Отец Василий молча отвернулся к окну.
– Пойми, Мишаня, – уже совсем другим голосом сказал мулла. – Это, может быть, единственный шанс для меня вытащить Махмуда из этой мясорубки, представить его пред светлы очи старших товарищей и успокоить муфтия.
Отец Василий вздохнул и повернулся к Исмаилу.
– Это твой шкурный интерес. А Бугров-то здесь при чем?
Отец Василий уже с десяток раз пожалел, что подкинул мулле саму эту идею – представить посланцам муфтия Махмуда. Но камень был брошен, и теперь по воде пошли круги.
Они крались с погашенными фарами вслед за джипом, чтобы не привлечь внимания купоновских братков, но потом джип несколько раз мигнул, и мулла свернул с дороги в кусты и заглушил двигатель.
– Теперь пешком, – сказал он. – Ты как, со мной?
Священник вздохнул. Как бы они ни ругались, оставлять Исмаила одного он не хотел.
– Брось этого Махмуда разбираться самого, – тихо предложил он. – Сам наворотил, пусть сам и расхлебывает. А с муфтием как-нибудь договоришься. Не зверь же он, должен понять…
– Этот твой отец Дмитрий, что тебя на посту сменил, он как, с тобой договаривался? – вместо ответа спросил он. – Пойми, нас обоих подставили. Я допускаю мысль, что никто этого не хотел, но так уж получилось. Просто я в отличие от тебя так просто этого не оставлю. Так ты идешь?
Отец Василий недовольно покачал головой, потихоньку стащил и сунул в карман лежавший на панели мобильник и вылез из машины.
* * *
Они шли по темным зарослям как можно тише, почти шаг в шаг. Исмаил с его необычайным слухом скоро начал слышать, откуда именно доносятся звуки побоев, и теперь, несмотря на обступившую их глухую ночь, вел священника за собой, словно сверхточный компас.
– Он оправдывается, – время от времени сообщал он. – А теперь Купон угрожает. Что он говорит, я пока не слышу, но угрожает, это точно.
Они прошли еще немного и остановились в густых тальниковых зарослях. Отсюда происходящее можно было не только слышать, но и видеть.
Машина стояла на поляне. Махмуд сидел прямо на земле перед капотом джипа. Похоже, его пристегнули наручником к бамперу. Купон сидел перед ним на корточках и время от времени лениво совал в физиономию торговца смертью огромный кулак.
– Давай подойдем ближе, – предложил отец Василий.
Ему и самому вдруг стало интересно, из-за чего он потерял свое рабочее место. В том, что Махмуд причастен к этому не менее, чем Кузьменко, он был уверен.
– Я и отсюда все слышу, – шепнул Исмаил. – Он спросил, где они с Кузьмой обычно встречаются. А Махмуд говорит, что лично встречался только дважды, – начал озвучивать ответ кавказца Исмаил. – И теперь ему просто звонят и говорят, где забрать товар и как передать деньги.
– И где? – заинтересовался священник.
– Вот Купон и спрашивает, где это происходит, – тихо произнес Исмаил. – А тот говорит, в старом бомбоубежище.
– Оно же затоплено, – удивился священник.
– И Купон то же самое сказал. Сейчас, подожди… Кажется, Махмуд теряет сознание…
– Придуривается, – покачал головой отец Василий. – Они его и не били почти.
– И Купон то же самое говорит. Кричит – не придуряйся, мы тебя еще не били. Постой! – внезапно встревожился мулла. – Это что он задумал?!
– А что такое? – спросил отец Василий, но теперь уже видел все и сам.
В джип сел один из братков. Он завел машину и дал задний ход. «Потерявший сознание» Махмуд вскочил на ноги, но браток добавил газу, и торговец запнулся, повалился на землю и замычал от боли. Джип начал нарезать по поляне круг за кругом, и повисшего на браслете Махмуда, подбрасывая на кочках, поволокло вслед.
– Фашисты! – прошипел мулла.
– Они одного поля ягодки, – старательно преодолевая жалость к страдающему человеку, жестко обрезал отец Василий. – А его и вовсе жалеть не надо, что заслужил, то и получает.
Он сказал это и вдруг понял, как фальшиво прозвучала эта фраза в его устах. Почитай, шесть лет он не просто говорил другими словами, а и с другим чувством внутри, и эта его сегодняшняя отстраненность от чужого страдания ощущалась столь же чужеродно, как сухая заноза или железный, холодный металлический осколок в живой плоти.
«Господи! – испугался он. – Что со мной?!» Отец Василий ощутил, сколь далеко он был в этот миг и от церкви Христовой, и от заповедей, и от самого себя прежнего – пусть страдающего от неумения преодолевать крайности своей грешной натуры, но искреннего и действительно любящего людей. Каким он увидел себя сейчас, его просто потрясло.
Священник поднялся и побрел вперед. Он не знал, что именно станет делать, но одно он понимал точно – это надо остановить.
– Споко-ойно! – Исмаил сделал подсечку, и священник всем телом рухнул в бурьян. – Куда тебя понесло?!
– Их надо остановить, – судорожно выдохнул священник. – Так нельзя! Они не должны так делать! А мы – позволять…
– Тихо, Мишанька! – приказал Исмаил и прислушался. – Кто-то едет… Подожди немного, не ерепенься. Еще успеешь проявить свое человеколюбие, вот увидишь.
И в этот момент джип остановился. Купон неспешно подошел к слабо шевелящемуся Махмуду и, было видно, выдернул изо рта у него кляп.
– Я повторяю свою вопрос, – отчетливо услышал отец Василий. – Кто вам «крышует»? Ты меня понимаешь? Кто… вам… «крышует»? Повторить?
Махмуд затряс головой, заплакал и подтянулся поближе к машине. Было видно, как бережет он подцепленную к бамперу кисть.
– Так и руку оторвать можно, – покачал головой мулла.
Священник не ответил. В этот момент он остро ощущал, какая дикая, огромная пропасть отделяет Купона-Вениамина и его братков от царства божия, от любви. Как трудно будет им всем на пути вверх.
К Махмуду подошли двое братков и на миг закрыли картину происходящего. Но звуки были достаточно красноречивы и сами по себе – Махмуд плакал.
– Кто-то едет, – негромко предупредил мулла, но теперь и священник тоже услышал звуки двигателя.
На поляну вырулил «ГАЗ-66», и из кузова посыпались люди в черном. Это были вызванные муллой бугровцы.
– Всем стоять! – громко прозвучала команда, и братки стремительно укрылись за капотом джипа.
– Руки за голову! – прозвучала вторая команда, и послышался отчетливый звук передергиваемого затвора «калаша». – Кто дернется, положу на месте!
В свете фар показалась крепкая фигура Виктора Сергеевича. Он неспешно, с полным сознанием своей силы и власти подошел к пленнику и вгляделся.
– Не понял! – растерянно произнес он. – Это же чех! А где наши?!
– Ты кого-то потерял? – медленно, враскачку подошел к нему Купон.
– А ты кто такой? – спросил Бугров.
– А ты?
– Военно-патриотический союз. Капитан Бугров, – веско представился Виктор Сергеевич. – Что-то я не понял, а где чехи?
– Есть у меня один, да не про твою честь, – усмехнулся Купон.
– Вижу, – мрачно ответил Бугров.
– А видишь, так вали отсюда. И пацанов своих забирай.
Виктор Сергеевич явно растерялся. Он видел, что произошла какая-то накладка. Разборки налицо, но никаких следов того, что здесь находится кто-то из его парней, нет.
– Здесь, кроме вас, никого? – недоверчиво наклонил он голову и поправил сползающую повязку на глазу.
– Здесь вообще никого нет! – разозлился Купон. – Слепой, что ли?!
– А что ты голос повышаешь?! – развернул плечи пошире Бугров.
– Я не понял, мужик, ты права приехал качать?! – с «распальцовкой» придвинулся Купон. – Так я тебе и второй глаз выбью!
«Так, – понял священник. – Пора вмешиваться!» Он достал из кармана исмаиловский мобильник и быстро набрал номер Скобцова. Мулла настороженно тронул его за плечо.
– Все нормально, – шепнул ему священник. – В ментовку звоню.
– Да, слушаю, – весело ответил Скобцов, и священник с облегчением вздохнул. Ему все больше нравилась скобцовская привычка задерживаться на работе до глубокой ночи.
– Аркадий Николаевич, – шепотом начал он.
– Опять вы?! – застонал Скобцов. – Что там еще?!
– Аркадий Николаевич, тут, в овраге, бугровцы с бандитами что-то не поделили.
