от отчаянья. Отчаянье – плохой советчик.
Они снова помолчали. Ветер за окном не утихал, часы на полке показывали начало первого.
– Ты мне найдешь хорошего адвоката?
– Нет.
– Почему? – голос Евы дрогнул, она не ожидала отказа.
– В этом нет надобности.
– Думаешь, те люди не исполнят свою угрозу? Это очень серьезные ребята, и у них отработанная схема. Они устроят мою показательную порку в назидание другим, можешь не сомневаться, а сами выйдут сухими из воды.
– Для этого им вначале придется получить согласие на экспертизу нового владельца картины, что не так-то просто.
– Думаешь, новый владелец предпочтет не знать правды и засунет голову в песок, как страус? Я слышала, картина ушла за немыслимые деньги. Не очень приятно будет узнать, что это всего лишь подделка.
– Ева, картину купил я.
– Ты?!
От неожиданности она вскочила на ноги и замерла. Посмотрела на мужа. Хотела что-то сказать, но слова не шли, и Ева начала водить в воздухе руками, пытаясь себе помочь. Палантин соскользнул с плеч и упал на пол. Горло сжал спазм.
– Да, я. «Парусник» лежит у меня в офисе, – тихо ответил Глеб, не спуская глаз с жены.
А она стояла перед ним и продолжала чертить в воздухе странные фигуры, он смотрел на ее руки, кисти с длинными пальцами. На одном из пальцев тускло блестело тяжелое обручальное кольцо.
– Почему? – наконец прошептала Ева.
– Ты моя жена. Ты и так уже наделала непоправимых ошибок. Но эта…
Он не продолжил. Да и не надо было. Что-то, что сжимало горло Евы, вдруг разжалось, и она издала крик, а потом зажала, запечатала обеими ладонями губы. Смотрела на Глеба, смотрела и не верила. Он знал, что картина поддельная, он понял гораздо раньше ее, какая это ловушка, и выкупил «Парусник», потратив кучу денег. Он ее спас. Слезы заструились по лицу, горячие, жгущие слезы. Было невыносимо больно. Так же, как когда погиб Ники.
Руки бессильно упали.
– Я тебя потеряла, да?.. – прошептала Ева.
Он встал, подошел и внимательно посмотрел на ее заплаканное лицо.
– А тебе так страшно меня потерять? – голос Глеба звучал напряженно.
– Очень, ты даже не представляешь насколько.
– Даже если я выделю тебе хорошее содержание?
– Даже если…
Она отвернулась и подошла к столу, пыталась дрожащими руками зажечь последнюю сигарету. Не получалось, и Ева бросила и сигарету, и зажигалку на стол.
– Я навсегда останусь у тебя в долгу, Глеб. Столько, сколько сделал для меня ты, мало кто вообще делает. Мало кто на такое способен. Я прошу у тебя прощения за все. Ты свободен. Это самое малое, что я могу для тебя сделать.
Руки продолжали дрожать, и она сжала их в кулаки. И зажмурила глаза. Надо достойно пережить этот финал. Хоть что-то пережить достойно.
– Дура, какая же ты дура, – послышался мягкий голос рядом, и теплые ладони Глеба легли на ее подрагивающие плечи. – И я дурак, потому что никак не могу разлюбить тебя.
Она повернулась к нему лицом и, не открывая глаз, прижалась.
– Дай мне еще один шанс, последний.
– Посмотрим.
4
После окончания выставки летний портрет снова перекочевал в мастерскую. Теперь, когда Аня туда приходила, ее всегда встречали два портрета: старой актрисы и собственный. Что бы это значило? Ведь что-то значило обязательно!
А декабрь выдался снежным, поэтому вовсю чувствовалось наступление Нового года. В Сети, журналах, на уличных баннерах все кричало о том, что пора покупать подарки, билеты на праздничные шоу, резервировать места в клубах и ресторанах, серьезно задуматься о нарядах.
Ане тоже стоило задуматься о подарках и о том, как она этот Новый год встретит. Звонили родители, звали к себе, обещали первого числа шашлыки. С Артемом эту тему Аня не обсуждала. Как хорошо, когда есть запасной вариант и можно уговорить себя, что Новый год в кругу семьи – самое лучшее, что вообще может быть. И ведь это действительно так. Дни шли, Артем продолжал молчать, Аня настраивалась на неминуемую встречу с тетей. Ведь Римма Марковна тоже приедет, потому что остаться в новогоднюю ночь одна она не сможет. Она всегда тридцать первого декабря приезжает в гости и лишает всех надежды на удачный год, ибо как его встретишь…
Об этом Аня старалась не думать. Она заставляла себя полностью сосредотачиваться на работе, тем более что дело с «Летописью института» продвигалось медленно. Снова были замены фотографий, снова съезжал текст, но книга должна быть подписана в печать до Нового года. Нервничали все: Аня, Татьяна Александровна, Лена, которая даже перестала делиться вариантами приведения себя в форму к празднику. Тут не до березок и диет. Тут большой государственный заказ, и Аня продолжала задерживаться после работы. Если у Артема не было вечерних дел, встреч и переговоров, он неизменно приезжал за ней на машине. В выходные Аня ездила к себе и забрала некоторые вещи и одежду. Кажется, они начинали жить вдвоем. Кажется, все действительно перерастало в нечто большее, чем легкий роман. Кажется, ему тоже нравилось быть вместе.
Ведь картина в мастерской висит не просто так, правда?
На этой мысли она вздохнула. Глаза от постоянной работы с компьютером резало, а шея затекла. Аня стала поворачивать голову влево и вправо. Хоть какая-то гимнастика. Надо сделать перерыв.
– Я со следующего года решила заняться улучшением жилищных условий и взять ипотеку, – заявила Лена. – В этом ничего не получилось, потому что начала откладывать на первоначальный взнос, а потратила на сапоги.
И в этом была вся Лена.
– Меня напугали, что цены взлетят, а сапоги очень нужны, и туфли. Новый год же, – тут она слегка покраснела.
Аня не уставала удивляться оптимизму подруги.
– Сапоги хорошие?
– Огонь! Тебе такие тоже пойдут. Сейчас покажу фото.
Мысли снова повернули к празднику. И к Артему. А он словно их услышал и прислал сообщение.
Артем: Ты сегодня до которого часа работаешь?
Аня: Наверное, до половины восьмого.
Артем: Все так глухо?
Аня: Увы.
Артем: Тогда ужин за мной.
Аня: Ради этого я и задерживаюсь.
Артем: Я так и понял.
Оказалось, что он не только отлично варит кофе, но и прекрасно готовит. Кухня для него такая же творческая мастерская. Артем не знал ни одного рецепта и никогда ничего не делал по книгам. Он просто импровизировал, и получалось вкусное сочное мясо, запеченные овощи, прекрасные салаты с помидорами, сыром и специями. Артем готовил нечасто, он не любил превращать кулинарию в рутину, но когда появлялось настроение – это был праздник. Аня уже предвкушала что-то такое…
С ним было легко, уютно
