выглядит единица. Он такой придурок. – Заставь их любить меня так, как должно любить принца, или я вырву твое сердце и скормлю его твоему ламашту. Если они не будут любить и уважать меня, тогда я убью их всех до единого, и их кровь будет на твоих руках.
Я моргаю от испытываемого ужаса, пытаясь не показать эмоций.
– Прошу прощения, принц.
В тот самый момент, когда я думаю, что он расплавит мне лицо своей страшной сырой магией, снаружи раздается сильный удар и принц отвлекается. Он поворачивается на пятках и направляется к двери, отталкивая Окота и других солдат. Я следую за ним, слыша грохот беспорядков.
От увиденного мое сердце едва не выпрыгивает из груди. Генфины.
Сотни генфинов, и новые еще прибывают.
Глава 50
Каким-то образом генфины проникли в портал, оставленный Чоселом открытым. И это не обученные повстанцы. Это обычные генфины, мужчины и женщины, молодые и старые, воины и лавочники. Я вижу даже старейшин с боевым кличем на устах. Никто из них не сдерживается. Они обрушиваются на войска принца Эльфара с жестоким возмездием за нападение на их родной остров.
Они используют элемент неожиданности и атакуют с неба. Мечи, луки, копья, магия – они с жестокостью прорубаются сквозь растерянных и безвольных солдат на земле.
Принц принимается выкрикивать приказы, заставляя солдат встать в строй, но многие его просто не слышат и не двигаются, пока на них нападают генфины.
Часть меня радуется: «Да, черт возьми! Взять этих солдат чертового ублюдка принца!», но другая говорит: «О нет, их разумы под чужим контролем, это не их вина!»
Ронак мгновенно оказывается у меня за спиной, уже вырубив двух стражей, которые его охраняли. Его переполняет гордость, потому что он видит, как его люди сражаются и мстят за нападение на их остров.
– Я должен им помочь, – говорит он.
При звуке его голоса Окот поворачивается. Заметив, что Ронак встал, он тут же переходит в наступление. Ронаку удалось сорвать кандалы со стены, но освободить от них запястья он не смог, так что находится в невыгодном положении. К тому же я вижу, что его силы иссякают из-за контакта с железом, а на бритой голове рана, покрытая запекшейся кровью.
Окот замахивается, и Ронак использует цепи, чтобы обхватить его руку и выкрутить. Больше я ничего рассмотреть не успеваю, потому что следует череда беспорядочных ударов локтями, коленями, кулаками и головой. Удары головой?
Неважно. Главное, что они пытаются выбить друг из друга все дерьмо.
– Остановитесь!
Мое сердце разрывается пополам, когда я вижу, как две мои пары дерутся. Ронак выпустил когти, Окот бросается на него, как бык, а я не знаю, что, черт побери, делать.
– Ронак, не навреди ему! – кричу я, а потом вздрагиваю, когда его отбрасывает через всю комнату к стене. – Но не дай себе пострадать! – добавляю я.
Он бранится, прежде чем увернуться от очередного удара, а затем сбивает Окота с ног.
– Нам нужно сломить контроль его разума.
– Ну, да! Но я не знаю, как это сделать! Стрелы Любви не работают!
Ронак ударяет Окота кулаком в живот, заставляя того выпустить весь воздух, и перехватывает его поперек тела.
– Ну, тебе лучше что-нибудь придумать! Я не могу продолжать уклоняться от его ударов!
Ронак с помощью крыльев перелетает человека-быка, но это только еще больше злит Окота.
Придумать что-нибудь. Точно.
Меня охватывает решимость. Как будто кто-то внезапно льет полную чашу с волшебным напитком мне прямо на голову и не останавливается, пока я не наберусь смелости.
Я иду вперед, полная решимости встретиться с Окотом лицом к лицу в одиночку.
– Я справлюсь, – уверенно говорю я Ронаку.
Окот поворачивается в мою сторону. Он убийственно прищуривается, а затем бросается на меня.
О, черт.
– Я не справлюсь! – визжу я.
С раздраженным ворчанием Ронак летит вниз, обхватывает меня сильной рукой и поднимает над полом. Окот не может вовремя остановиться и врезается в стену, пробивая в ней дыру. Мы с Ронаком вылетаем вслед за ним.
Снаружи царит хаос битвы, причем настолько громкий, что мне почти хочется заткнуть уши. Боевые кличи, возгласы агонии, магия летит во все стороны, а в воздухе звенят мечи.
Ронак ставит меня на ноги и снова отвлекает Окота. Он продолжает принимать удары и уклоняться от ламашту, но устает, и я знаю, что он не может сопротивляться вечно.
– Нам нужен план! – кричу я Ронаку, который снова дерется с моим ламашту. – Он как машина! Он лунатик!
Я замираю, собственные слова поражают, как молния, оставляя лишь потрясение.
– О, боги, вот оно что! – Ронак не отвечает, потому что, знаете ли, он слишком занят, отбиваясь от трехсотфунтового ламашту. – Не волнуйся! Я справлюсь! – кричу я Ронаку.
– Ты это и прошлый раз говорила!
Он ничего не забывает.
– Да, но на этот раз это правда!
– Что бы ты ни собралась делать, сделай это, мать твою! – кричит он.
– Не говори со мной в таком тоне, Не-Первый!
Сильный удар приходится ему по лицу, и он отлетает назад. Ай. Я только что дала ему ответочку от кармы?
Он встает и трясет головой, прогоняя муть.
– Ты можешь уже сделать то, что ты собиралась сделать? – спрашивает Ронак с отчаянием в голосе.
Точно. Я лучше займусь этим.
Я поднимаюсь в воздух и лечу к Окоту. Когда я оказываюсь прямо над ним, то пикирую ему на спину и обхватываю его ногами. Бедняга испуганно мечется взад-вперед, потом выпрямляется и принимается крутиться и брыкаться, пытаясь добраться до меня.
Опираясь локтями на его шею, я складываю ладони вместе и потираю.
– Пожалуйста, пусть это сработает.
На ладонях появляется пыль, и я не мешкаю. Я прижимаю руки к лицу Окота. Как только мои ладони касаются его, он вдыхает пыль, его глаза закатываются, а колени подгибаются.
Он валится на землю, а я остаюсь на нем, тяжело дыша. Я смотрю, проснется ли он, но, судя по храпу, Окот вырубился.
Ронак подходит, и я быстро прячу руки в складках платья, чтобы ненароком не вырубить и его.
Но мне не удается расслабиться даже на мгновение, потому что битва вокруг нас только набирает обороты, и генфины потеряли преимущество.
Их сбивают в небе, рубят на земле, сжигают, душат, топят, бьют разными видами магии. Кровавая бойня.
Я вижу по лицу Ронака, что гибель его людей убивает его самого изнутри. Я даже не сопротивляюсь, когда он толкает меня обратно в разрушенное здание, прежде чем улететь на поле боя. Он такой, какой есть. Всегда борется.
Но я? Я позабочусь, чтобы в этот раз мы не проиграли.
