Он проигнорировал предупреждение. На пресс-конференции Фишер раскрыл свой потёртый кожаный портфель и достал письмо из министерства финансов. А потом плюнул на него. Когда его спросили о двух сильнейших игроках мира, Карпове и Каспарове, он назвал их «мелкими шавками». В США был выдан ордер на арест Фишера, который до сих пор остается в силе.
Для поклонников обоих чемпионов матч-реванш оказался не особо интересным; он походил на встречу бывших боксёров-тяжеловесов не в лучшей форме, вышедших на ринг для оплаты старых долгов. После первой партии эксперты пришли в восторг: Фишер выиграл в блестящем стиле, напомнив Фишера прежних времён. Но такую форму он смог удержать лишь пару партий. Хотя выиграл он убедительно — десять побед против пяти Спасского, при пятнадцати ничьих, — качество игры было довольно прозаичным. Два месяца матча принесли соперникам отличный доход, но лишили легенду Рейкьявика блеска, как плохой сиквел портит оригинальный фильм.
Затем кочевник снова исчез. Девятнадцатилетняя венгерская шахматная звезда Зита Райчаньи помогла вытащить Фишера на матч-реванш со Спасским и составила ему компанию в Югославии. Хотя в 90-е годы Фишер провел несколько лет в Будапеште, Райчаньи вышла замуж за другого и исчезла со сцены. В какой-то момент Фишер переехал в Токио. Ходили слухи, что у него родился ребёнок. Его появления стали такими же редкими и непредсказуемыми, как и лохнесского чудовища.
Фишера поглотила пучина иллюзий, он сошёл в мир отрицания холокоста, мании преследования и теории заговоров. В 80-е годы он погрузился в чтение антисемитских трактатов, таких, как подделка времён царизма «Протоколы сионских мудрецов» и «Mein Kampf» Гитлера. В конце 90-х он давал редкие интервью, требуя, чтобы они проходили только в прямом эфире. Для руководства каналов это было рискованным делом: Фишер всячески бранил евреев, обзывая их еврейскими ублюдками или жидами. Тем людям, с которыми он ещё сохранил какие-то отношения, Фишер внушал, что его миссия — рассказать правду. «Это грязная работа, но кто-то должен ее делать. Ха!» После атак 11 сентября 2001 года на Пентагон и Всемирный торговый центр он заявил: «Америка получила то, что заслужила». В тот самый день, дозвонившись на филиппинское радио, он кричал: «Смерть Америке!» (Шахматная федерация США потом приняла резолюцию, осуждающую своего единственного чемпиона мира.) Его антикоммунизм каким-то образом превратился в антиамериканизм. В интервью исландскому радио Фишер советовал Исландии порвать с США и снести базу в Кефлавике. Его электронный адрес в Японии начинался так: us_is_shit (США -дерьмо).
Мать и сестра Фишера умерли. Его мать Регина унесла в могилу удивительный секрет: биологическим отцом Бобби являлся не её бывший муж Герхард, а уроженец Венгрии физик Пол Неменьи, с которым у неё завязался роман в 1942 году. Вопреки желанию Неменьи, Фишеру никогда не говорили то, что было известно американскому правительству. Четверть века, пока Фишер рос, ФБР внимательно следило за Региной, подозревая её в том, что она агент коммунистов. Они изучали каждую деталь её жизни: её политические пристрастия, её контакты, передвижения. Они прослушивали её телефонные разговоры и контролировали банковский счет, допрашивали её соседей и коллег по работе. Были задействованы десятки специальных агентов и толпы информаторов.
Многие отчёты ФБР исходят от тогдашнего директора ЦРУ Эдгара Гувера или ему адресуются (подробности всей этой истории описаны в приложении к этой книге). Памятуя об антисемитизме и антикоммунизме Фишера, во всем этом есть горькая ирония, поскольку его родители симпатизировали коммунистам, а сам он является этническим евреем с обеих сторон.
Играет ли Фишер сейчас? С наступлением эры сетевых шахмат в международном шахматном сообществе вовсю начали циркулировать слухи. В интернете многие игроки, особенно гроссмейстеры, выбирают себе псевдоним, сетевое имя. Так вот, ходят упорные слухи, что Фишер также играет в шахматы в киберпространстве. Какой-нибудь поразительно успешный игрок вызывает лавину кибер-перешёптываний: «Фишер вернулся». Готовность, с которой принимаются все эти истории, сродни страстному ожиданию второго пришествия членами религиозного культа. С исчезновением Фишера его тайна стала частью шахматной мифологии и послужила основой, к примеру, голливудского фильма «В поисках Бобби Фишера», повествующего об отношении отца к своему талантливому сыну и о том давлении, которое он испытывал от сравнения с предыдущим чемпионом.
Он изобрёл часы — часы Фишера, — принципиальная идея которых была на ура принята шахматным сообществом. Её сутью, как и многих других предложений Фишера, было желание освободить шахматы от рисков и случайностей, чтобы в конечном итоге побеждал действительно лучший игрок. С обычными часами у игрока может остаться одна минута на десять ходов. При таких обстоятельствах возможны досадные ошибки. На часах Фишера, когда игрок делает ход, ему плюсуется дополнительное время. Скажем, часы можно установить так, чтобы они давали игроку по две минуты после каждого сделанного хода. Таким образом, стресс, связанный с истечением времени, уходит.
Чтобы вернуть шахматам энергию и освободить их от давящей массы теоретических знаний, Фишер теперь выступает за так называемые random chess (случайные шахматы), где в начале каждой партии все фигуры, кроме пешек, расставляются произвольным образом, тем самым вынуждая игроков очистить своё сознание от предварительной работы и думать над каждой партией сызнова. Он мечтает ещё об одном матче со Спасским — на этот раз именно в random chess. Спасский сказал авторам, что он бы согласился на одну партию, просто «развлечься».
Рейкьявик изменил сами шахматы. После 1972 года на волне популярности игры шахматные мастера оказались широко востребованы. Книжные издатели искали их сами, стремясь удовлетворить потребность людей в информации: появилось огромное количество книг, рассчитанных как на новичков, так и на опытных игроков. Выпускались книги о дебютах, книги о миттельшпиле, книги об эндшпиле. Выпускались книги по тактике и стратегии, о том, как расправиться с патцером, и о том, как победить Фишера. После матча было издано множество книг, рассказывающих о событиях в Рейкьявике. Первая, написанная Дэвидом Леви и Светозаром Глигоричем, была отправлена в печать ещё до того, как результат матча был объявлен официально, и появилась на прилавках нью-йоркских магазинов через сутки после оглашения итогов. Глигорич написал последнюю фразу после того, как его приятель Лотар Шмид сообщил, что Спасский сдался по телефону. Сто тысяч экземпляров разошлись в считанные дни.
Интерес к шахматам был таков, что гроссмейстеры и даже международные мастера смогли зарабатывать ими себе на жизнь. Призовые деньги поднялись для всех соревнований; можно было получать наличность от сеансов одновременной игры, от написания книг и статей, от преподавания. Эдмар Меднис стал профессионалом вместе с несколькими другими игроками высокого класса: «В первый год после матча деньги падали буквально с неба».
Вскоре после Рейкьявика промоутер из Сан-Франциско Сайрус Вайс выдвинул идею профессиональной шахматной Большой лиги, в которой пять американских команд будут сражаться друг против друга в серии показываемых по телевизору матчей. В то время такая идея представлялась вполне реальной. Шахматы входили в круг национальных спортивных интересов. Десять лет спустя в Шахматной федерации США осталось менее 10 тысяч членов. Но тогда их количество превысило 60 тысяч, оно всё возрастало, и прогресс представлялся заоблачным.
Молодёжь заинтересовалась игрой. Начало превращения Британии в шахматную державу можно отнести к Рейкьявику. Найджел Шорт, который в будущем сыграет матч на первенство мира с Гарри Каспаровым, именно тогда, будучи семи лет от роду, решил, что станет профессионалом.
Матч вдохновил и на самый дорогой на тот момент мюзикл «Чесс», написанный Тимом Райсом и группой АББА — Бенин Андерссоном и Бьёрном Ульвеусом. Мысль о мюзикле появилась у Раиса вскоре после победы Фишера. «Хорошим парнем был русский, которого все должны были считать плохим, а плохим — американец, который, по идее, должен был быть хорошим, — говорит Райс. — Всё это представлялось очень запутанным и отлично иллюстрировало то, как политика влезает во все области жизни». Стихи мюзикла это отражали:
Масштаб события поймёт любой:Восток и Запад — за одной доской,Увлечены игрой, а не войной,Братаются, вражду в бокалах топят,Пока соперники друг друга топят.
Перевод А. Плисецкой
Аспект матча, касающийся холодной войны, был затронут в 80-х годах британской поп-группой «Prefab Sprout» в своей песне «Звуки фанфар»:
