в мучительных муках, а ты будешь наблюдать за этим и ничем не сможешь спасти свою возлюбленную и некогда ужасную правительницу никчемного Королевства…»
Эти слова начали изнутри ее душить.
«Зачем ты мне нужен, когда у меня есть Эрамгедон?»
С каким лицом смотрел на нее Петер, когда признался ей в любви. Он светился от счастья, он хотел быть с ней искренним. А она разорвала ему сердце и смеялась…
“Я этого заслуживаю. Я заслуживаю наказания…”
— Княжна Софиан, что с вами?
Женщина слабо дернула ее за плечо, пытаясь вернуть в реальность. Девушка подарила ей тоскливый взгляд, крепко сжимая в руках медальон. Ей стало больно смотреть этой женщине в глаза, вспоминая, как несколько минут назад она поливала ее грязью.
— Возьми, — женщина протянула девушке платок.
Софиан покачала головой, до сих пор не придя в себя.
— Не-не надо… — промямлила она слабым голосом.
Но женщина настойчиво протянула Софиан платок, и та нехотя его взяла. Она начала смахивать им слезы, но те продолжали градом выливаться из ее глаз.
— Иди ко мне, — женщина, поняв, что с ней произошло, ласково обняла и прижала к своей груди.
Софиан спряталась за ее плечом и продолжила громко всхлипывать. Старушка легонько гладила ее по голове, пытаясь успокоить девушку.
— Успокойся, все хорошо.
Софиан вылезла из ее объятий и громко высморкалась. Остальные грустно смотрели на нее, не веря, что медальон действительно вытащил Софиан из плена ужасного гипноза.
— Все в порядке, — женщина нежно погладила девушку по плечу.
— Нет… — сморщив лицо и сдержав новую порцию слез, покачала головой Софиан, — я ужасная. Я убила брата. Я предала Петера. А он…любил меня…но больше всего мне обидно за Антона…между нами возникла симпатия, и я…все испортила…
— Это была не ты, а другая Софиан. И ее теперь нет. — ласково произнесла женщина, продолжая успокаивать девушку.
Софиан не могла согласиться с нею.
— Как мне жить теперь…Я ненавижу себя. Во мне словно жил другой человек…словно в меня кто-то вселился…Но как я теперь буду жить…жить с этим ужасным прошлым…
Тяжело ей было принять эту правду. Невыносимо будет жить каждый день, вспоминая свое прошлое. Софиан не знала, как смириться с этим, как исправить свои ошибки…На глазах у всех она стала темной, злой и жестокой, и теперь никто никогда не посмотрит на нее другими глазами. И от этого сердце продолжало сжиматься болью.
“Я убийца…Я предательница…Антон меня ненавидит”
— Простите… — Софиан начала перед всеми каяться. Слезы ручьями катились прямо в рот и были такими же горькими, как ее внутреннее состояние, — умоляю, простите меня за все! За в-все…
Женщина продолжила ласково гладить Софиан по волосам. Остальные потрясенно смотрели на нее. Им было тяжело простить ее.
— Не снимай его, — тихо шепнула женщина Софиан, ткнув пальцем на медальон, — новый гипноз Эрамгедона на тебе уже не отразится. Знак Легендам не позволит тебе снова стать его марионеткой.
Софиан, всхлипывая, кивнула, крепко сжав медальон. От него исходило тепло. Это тепло начало изнутри согревать девушку.
Марионетка…все это время она была куклой Эрамгедона. Принять это было тяжело, но девушка начала испытывать к Императору злость. Чувство гнева изнутри быстро росло, перерастая в горящую ярость.
— Если хочешь выжить во дворце, — женщина внимательно посмотрела Софиан в глаза. Девушка в них увидела тревогу, — притворяйся. Делай вид, что ты до сих пор под действием силы Эрамгедона. И прячь этот кулон в кармане и всегда сжимай его, когда видишь Эрамгедона.
— Попытаюсь…
В отсек постучались. Все подпрыгнули на месте и быстро посмотрели на дверь. Та открылась, и на пороге застыла Мариам. Бандитка хитро оглядела салон и выживших, и остановилась на Софиан.
— Ваше Княжеское Высочество, вас зовет Император. — сообщила Мариам, сжав губы. В ее голосе была заметна ревность.
Внутри Софиан все похолодело. Она с трудом поднялась и отпустила руку женщины. Глядя испуганно на Мариам, Софиан медленно и нехотя покинула отсек.
И сейчас ей все в этом корабле начало казаться отвратительным. Темные стены салона давили на нее, ивенги у дверей заставляли покрыться гусиной кожей, присутствие Мариам ледяным воздухом окатило девушку. Она захотела как можно быстрее от нее избавиться, но бандитка, назло княжне, пошла за ней.
Мариам привела Софиан в рулевую рубку, где перед капитанскими креслами стояла голограмма Эрамгедона во весь рост. Софиан осторожно приблизилась к голограмме и испуганно посмотрела в черные глаза с багровыми дугами-зрачками Императора. Глаза Эрамгедона опасно сузились, когда тот посмотрел на Софиан. Его челюсть была плотно сжата, говорил он, слабо сдерживая гнев.
— З-зачем звал? — растерянно спросила Софиан. Слова женщины “Если хочешь выжить во дворце — притворяйся” громко прозвучали в сознании, и девушка для правдоподобности добавила, ощутив, как по языку обдала горечь: — мой любимый. — и крепко сжала цепочку в своем кармане.
Эрамгедон ответил ледяным и бездушным тоном:
— Садрен Тарресион вернулся на Таррас и смог через свой компьютер найти базу данных родившихся детей в том году, когда появился гаденыш принц. Астелию забрала Сусанна Генриетта и взяла над ней опеку. Получается, что вторая дочь Стафана — это нынешняя королева Галактики Сомбреро Изабел Генриетта.
Софиан не могла вспомнить, кто такая королева Изабел, но для правдоподобности широко округлила глаза. Мариам ахнула.
— Очуметь! А они реально похожи! А почему эта толстуха остальных не забрала?!
— Потому что принца забрала земная семейка, а Мирабел удочерил местный врач и дал ей имя Анастасия. А потом девочка…пропала без вести…
— Как? — Софиан продолжала изображать изумление.
— Скорее всего, ее кто-то похитил. И девочка не на Таррасе. Ее похитили инопланетяне. Поиски продолжались очень много лет, и не было найдено никаких улик. Был только один свидетель, который сказал, что видел на небе в тот день голубое свечение. Садрен будет выяснять, какие инопланетяне могли похитить девчонку.
Мариам хмуро пожала плечами. Эрамгедон злобно поджал губы, серьезными темными глазами оглядев Софиан.
— Слуги вдохновились терактом, взбунтовались и устроили на кухне бойню, используя поварешки, щипцы, резаки, ножницы и швабры. У администратора Вероники случился нервный срыв. Пострадали только ивенги и еще некоторые монстры.
Мария отреагировала страшно. На ее лице появились желваки. Глаза заблестели, как огни в фонарях:
— Вот твари! Убить их всех надо!
Софиан внимательно слушала и не понимала, что Эрамгедон от нее хотел.
— Я очень зол, — тяжело вздохнул Эрамгедон, — они все отправятся на арену. Но звал я тебя, Софиан, для следующего: я не могу пока отправиться в Антенн, пока не увижу смерти на Кровавой арене. Новость про Мирабел меня расстроила, и я понял, что ещё не готов лететь. После арены я полечу к Антинне. И
