– Так, значит, когда умираешь, тебя первым делом учат лепить воду? – Перед ее мысленным взором тотчас же предстала картина – мрачноватый зал, в котором женщина средних лет в блузе свободного покроя и берете учит нескольких других женщин средних лет рисовать, как на платных курсах. – Но ведь смерть – это не шутка, Винсент. Все должно быть более…
Этрих уловил в ее голосе нотку скептицизма и с вызовом ответил:
– Так и есть. Тебя там учат, что все твои прежние мысли, понятия и представления – это вот что! – С этими словами он поднял вверх бутерброд. – А теперь смотри. – Пальцы его скользнули над поверхностью воды, едва касаясь ее. И она тотчас же занялась синеватым пламенем. – Ты можешь зажечь воду. Можешь сделать ее твердой, как камень, или нежной, как шелк. Пока ты жив, тебе кажется, что вода – это всего лишь вода, но в действительности это совсем не так. Да мало ли еще чему там можно научиться! Кстати, я еще кое о чем вспомнил.
– О чем же?
Он подошел к ней, держа воду на ладони, и вдруг плеснул ей в лицо. Изабелла зажмурилась, инстинктивно откинув голову назад и совершенно опешив от неожиданности.
– Ну зачем ты это сделал?
Ответ на свой вопрос она получила, когда открыла глаза и стерла с ресниц капли воды. Вокруг нее все изменилось. Она находилась уже не в квартире Этриха, а в хорошо знакомой ей комнате, где провела когда-то много счастливых часов. В спальне по стенам висело множество картин. Кто-то лежал на кровати и смотрел телевизор. Это была бабушка Изабеллы, которая умерла пять лет назад. Состарившись, она поселилась у родителей Изабеллы и помогала им воспитывать детей. Все они ее обожали. Больше всего им нравилось забираться по утрам к старушке в кровать и вместе с ней смотреть телевизор. У них были свои любимые программы, и, когда их показывали, они залезали под теплое пуховое одеяло, край которого источал едва уловимый аромат бабушкиного крема для рук. В ранние утренние часы ее кровать казалась самым лучшим местом на земле.
– Изабелла, подойди!
Старая женщина улыбнулась и, медленно выпростав руку из-под одеяла, поманила ее к себе. До боли знакомый жест. Изабелла несколько мгновений поколебалась, но в конце концов все же приняла приглашение. Она подошла к кровати и уселась на самый краешек. Тут до слуха ее донеслись звуки австрийской музыки. Бабушка смотрела утренний прогноз погоды. Она всегда живо интересовалась, какой выдастся день в разных частях страны.
Появление в комнате Изабеллы нисколько ее не удивило. Она как ни в чем не бывало заговорила с ней в своей неподражаемой манере. Разговор вращался вокруг предметов незначительных, всяких милых пустяков, что делало эти минуты общения еще более драгоценными для Изабеллы.
Вдруг откуда-то сзади послышался шум. Изабелла обернулась. В дверях, улыбаясь, стоял Винсент. Она силилась улыбнуться ему в ответ, но губы ее не слушались – слишком велико было потрясение. Она только и смогла что поднять обе руки в приветственном жесте, после чего они бессильно упали ей на колени.
Винсент понимающе кивнул. В Кракове, отвечая на его пять вопросов, она сказала ему, что единственным человеком, которого она желала бы встретить вновь, была вот эта старая женщина. Ее она любила больше всех на свете.
Бабушка сосредоточенно глядела на экран телевизора. Присутствия в своей комнате Этриха она, судя по всему, не заметила. Или искусно притворилась.
– Прости, если напугал тебя, – сказал Винсент. – Но то, как проделывать этот фокус, всплыло у меня в памяти так внезапно, Физ… Ты согласна подождать меня здесь?
– Здесь? Конечно. А ты куда?
– Назад, в больницу. В день собственной смерти. В том пространстве и времени непременно отыщется хоть что-то, что нам поможет. – Он с улыбкой взглянул на ее бабушку. Изабелла перехватила его взгляд и дрогнувшим голосом произнесла:
– Просто не верится, что ты сотворил такое.
– Значит, ты счастлива снова ее видеть?
– О, просто не могу выразить, до какой степени. Мне так много надо ей сказать, Винсент! С тобой ничего не случится?
– Не тревожься. Все в порядке. Вспомни воду. Мы думаем, что время – это только прошлое, настоящее и будущее, но на самом деле все куда сложнее. Можешь о чем угодно ей рассказать. Это не нарушит ход событий. А когда захочешь вернуться, позови меня, и я услышу. И тотчас же верну тебя назад. Договорились?
– Да. А ты уверен, что не очень рискуешь?
Этрих собрался было ответить, что с ним все будет в порядке, но не смог произнести это вслух. Он не был в этом уверен и считал, что лгать ей было бы нечестно.
– Надеюсь. Но на всякий случай помни: если для меня все обернется скверно, ты останешься здесь, в Вене, в прошлом, которое отстоит от нас всего на пять с половиной лет. Единственное, что тебе надо будет сделать, – это сказать своей бабушке, что ты беременна. Забыл, как это будет по-немецки.
– Я объясню ей, что это дитя любви. Ей это придется по душе. Она всегда посмеивалась над консервативными взглядами мамы.
– Рад это слышать. Значит, ты меня позовешь, когда решишь вернуться. Знай одно: здесь ты в полной безопасности. На этом месте, в этом времени вы с Энжи для них недоступны.
– Вот уж за нас с ним я нисколько не беспокоюсь. Энжи, если что, сумеет защитить себя и меня.
– И все же я рад, что сейчас вы здесь, а не в нашем времени. Я вернусь за вами, как только смогу. – Прежде чем уйти, он взял ее руку, повернул ладонью вверх и нежно поцеловал.
Бабушка отвела глаза от экрана, повернулась и сказала:
– Ну, деточка, сокровище мое, расскажи мне о нем все!
Изабелла легла на кровать рядом со старой женщиной, которую она любила больше всех на свете. Бросив взгляд в сторону двери, она вздохнула, повернулась лицом к бабушке и заговорила. Старушка по своему обыкновению сосредоточенно смотрела на экран, но ее внучка знала, что она ловит каждое ее слово.
Этрих пробыл в своей квартире всего лишь несколько минут – ровно столько понадобилось ему, чтобы отыскать кое-какие нужные вещи. Найдя их, он тотчас же направился в свое прошлое.
Спустя полчаса в дверь его квартиры постучали. Незваный гость, а это был не кто иной, как Бруно Манн в своем новом обличье, разумеется, не дождался ответа. Тогда он открыл дверь и вошел в жилище Этриха. На сей раз при нем был дешевый портфель из искусственной кожи. Выглядел он как коммивояжер, который только и делает, что навязывает всем и каждому какие-то товары. Коснись дело кого-то другого, Бруно вломился бы в его жилище без всяких церемоний, но Этрих, к величайшему изумлению самого Бруно и всех его коллег, выказал себя существом куда более опасным и ловким, чем это представлялось им прежде. С ним надо было держаться настороже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
