— Но ведь это опасно, — убеждал ее Николас. Видя, что посетители за соседними столиками начали оглядываться на них, он понизил голос. — Ведь это риск, Джейми. Они же убивают!
Избегая смотреть ему в глаза, она ногтем машинально чертила свои инициалы на салфетке.
— Ты что же, думаешь остановить их, если они решат устранить меня? — Ее тронуло его участие, но она старалась не показать вида.
— Я думаю, что вдвоем все же безопаснее.
Наконец их взгляды встретились.
— Сам посуди… мой отец занимался чем-то таким, из-за чего людей и сейчас убивают. — Она старалась говорить как можно тише. — Ну да, возможно я рискую и лезу под пули, но черт меня побери, если я еще раз допущу, чтобы кто-то погиб из-за того, что я его подставила.
— Дьявольщина! — прошипел он. — Да перестань же ты упрямиться, слышишь? Перестань действовать в одиночку и разреши мне помочь!
— Мне казалось, ты это и делаешь, — пожала она плечами.
— Черт, ты прекрасно знаешь, о чем я говорю! — резко сказал он.
Джейми кивнула:
— Знаю, разумеется. И все же я еду одна. Я должна ехать одна.
— Господи, но почему?
— Мне нужно немного побыть одной, вот и все. Нужно обдумать кое-что — поездка пойдет мне только на пользу. — Ей не хотелось признаваться, что им надо ненадолго расстаться, что ее чувства к нему зашли слишком далеко, и в голове у нее полный сумбур.
— Скажи хоть, о чем ты собираешься думать в этой треклятой поездке?
— О многом.
Николаса ответ не удовлетворил.
— Да все со мной будет в порядке, не волнуйся, — заверила она его.
— Как я могу не волноваться? — Ты же играешь с огнем…
Она нахмурилась.
— Знаю.
И не только потому, что собираюсь найти отца, подумала она.
Вашингтон
В конторе было темно, рабочий день кончился, и, кроме корнера, все разошлись по домам. Он растянулся в кресле с высокой спинкой за своим письменным столом и выжидающе смотрел на молчащий телефон. Едва он зазвонил, Уорнер схватил трубку, выдохнув нетерпеливо:
— Уорнер.
— Она отправилась в Лион, — доложил голос на другом конце. — Узнала про Армана.
— А он живет все там же?
— В том-то и дело.
— Может, тебе лучше заранее с ним переговорить? — осторожно предложил Уорнер.
— Знать бы, что это поможет. — В трубке повисла тишина. — За эти годы он лишился насчет нас всех иллюзий.
— И все же потолкуй с ним.
— Попытаюсь…
— Сделай это.
Уорнер с усилием вдавил трубку в аппарат. Ясно, что придется что-то предпринимать, и как можно быстрее.
Она подошла слишком близко.
— Жаль, что мне не удалось тебя переубедить.
Николас копался в двигателе машины, взятой Джейми напрокат, а она снова и снова рылась в своей сумке, чтобы убедиться, что ничего не забыла.
— Понимаю, — тихо уронила она. — Но ты бы и не смог, извини.
— Ты уж не забывай меня там, ладно?
— Постараюсь. — Она взглянула на него, на ее лице было выражение растерянности.
— Звони мне каждый вечер, чтобы я знал, что у тебя все в порядке, — настаивал он.
Поколебавшись, она все же кивнула.
— Хорошо. — И, подбирая волосы со лба, добавила: — Ничего, я справлюсь.
— Только будь осторожна, — говорил он.
— Я правда постараюсь, — усмехнулась она.
Улыбнулся и он:
— Ну и отлично.
— Только ты не поседей до моего возвращения, хорошо? — подмигнула она. — Не думаю, что преждевременная седина будет тебе к лицу.
— Если ненароком и поседею, то к твоему возвращению обещаю покраситься, — с напускным легкомыслием ответил он.
— Спасибо!
— А вот преждевременно постареть из-за тебя это легче простого, — подсаживая ее и закрывая дверь, посетовал он.
— Да уж, это точно, — сказала она. — Высунувшись, она протянула руку и коснулась его щеки, позволяя себе эту ласку, впервые за все время их знакомства. — Я позвоню тебе, как только доберусь до Лиона.
— Буду ждать. — Неожиданно для самого себя он наклонился и нежно поцеловал ее. — Я буду без тебя скучать — ты внесла слишком большое разнообразие в мою жизнь.
— Но ведь я же не из страны уезжаю! — смеясь, ответила она, хотя сердце у нее замирало. — Через несколько дней я вернусь.
— Но лучше бы ты не уезжала.
И никто из них не догадывался, что Джейми покидала Париж не одна.
Николас захлопнул лежавшую у него на коленях папку и потер глаза. Спина затекла, шея едва поворачивалась; на часах — он так и носил «ролекс», который отец подарил ему в честь окончания университета Бог знает когда, было уже глубоко за полночь. Отложив папку, он встал и потянулся, подвигал руками и ногами, чтобы размяться.
Звонка от Джейми до сих пор не было, и он был встревожен. В Лион она должна была приехать несколько часов назад. Он ругал себя за то, что отпустил ее одну, клялся, что больше не допустит этого, и тут же обрывал себя. В самом деле, как бы он ее остановил, разве у него есть на это право? Не исключено, что оно вообще у него не появится. Эта мысль даже рассмешила его — похоже, ни один мужчина не мог бы похвастаться правами на Джейми Линд. Теперь-то он понимал, какой стержень сидел внутри этой женщины. Плоть от плоти своего отца, Джеймса Виктора Линда. А в том, что это был за мужчина, лучше всего говорила его жизнь и его дочь — та самая дочь, которая сейчас заставляла Николаса так сильно волноваться.
Вздыхая, он ерошил волосы и думал о своей совсем недавней спокойной упорядоченной жизни, которой он, казалось, был вполне доволен. Были у него и женщины, хотя ни одна из них не была для него единственной. Ему нравилась его работа, еще больше нравилась жизнь в Париже, нравилась свобода, которой он здесь пользовался. И вдруг, без всякого предупреждения, как тайфун, в его жизнь ворвалась эта необыкновенная, прекрасная, непредсказуемая и невероятно строптивая женщина с огненными волосами. Она перевернула его благообразный, тихий мирок и вовлекла его, совершенно того не желавшего, в свой сумасшедший мир «плаща и кинжала». Да еще и поставила перед необходимостью не просто переменить жизнь, расстаться с личной свободой, но и наверняка распрощаться с карьерой. И он дал втянуть себя в это безумие, понимая, хотя и сам этому удивлялся, что не было ничего, чего бы он не сделал ради нее.
Господи, помоги, думал он, совершенно потрясенный, неужели я влюбился в эту сумасшедшую?
Слишком вымотанная, чтобы сердиться или огорчаться, Джейми казалась себе живым подтверждением закона Мэрфи.[5] После того, как у нее спустилась камера, и она никак не могла ее-сменить, после ужасной грозы, из-за которой она застряла в крошечном городке, неведомо как называвшемся, Джейми стала думать, что она никогда не доберется до Лиона. Если меня не доконают парни из ЦРУ, думала она, я непременно попаду в какое-нибудь стихийное бедствие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
